Тетя развязала тесемки, закреплявшие бронежилет. Я как чувствовала — надела его, поэтому не слишком боялась «стволов», которые бандиты направляли на меня. Конечно, если бы пуля залетела в голову… но об этом я даже и думать не хочу.
— Замерзла? — спросила тетя Мила.
— Что ты, на улице плюсовая температура. Что за зима… Но от горячего чая не откажусь.
Моя просьба была удовлетворена. После чашки обжигающей жидкости на травах наступил вожделенный момент обеда.
— Что за дело тебе предстоит? — спросила моя проницательная тетушка. — Надеюсь, опасность невелика?
— Почти никакой… Только тебе придется мне помогать.
— Помогать? — удивилась тетя. — Это в каком смысле?
— В смысле дедуктивного метода.
— Но при чем здесь я? Из меня сыщика не выйдет.
— Ну да! — фыркнула я. — Кто из нас запрограммировал в своем сером веществе детективов больше, чем кулинарных рецептов? С закрытыми глазами разберешься с преступлением.
Тетя Мила внимательно посмотрела на меня.
— Может быть, ты скажешь мне, в чем дело?
Я вздохнула и ответила:
— Мне нужно найти убийцу… Помнишь, в газетах писали о смерти подростка Андрея Ефимова?
— Но при чем здесь ты?
— Моего клиента подозревают в совершении убийства. Или мы находим настоящего убийцу, или моему парню конец.
Тетя снова буравила меня взглядом как прокурор.
— Женечка, ты занимаешься несвойственным тебе делом. До сих пор в твои служебные обязанности входило лишь обеспечение безопасности, а как расценивать то, что я услышала от тебя сейчас?
Пришлось разъяснять свою позицию.
— Тетя, у меня безвыходное положение, деваться некуда. И потом, если я решу эту загадку, то тем самым обеспечу клиенту полную безопасность и больше не будет проблем.
Тетя Мила подумала немного и согласно кивнула.
— В принципе, это можно расценить таким вот образом. А что же требуется от меня?
— Пару слов на тему всевозможных версий, остальное я беру на себя. Просто пообщаемся, а рутиной займусь я сама, не возражаешь?
Конечно, представить тетю Милу в роли супердетектива не смогла бы даже я сама, достаточно нам и мисс Марпл в ее киноверсиях.
— И какой же вопрос первый на повестке дня? — был вопрос.
— Возможные версии того, кто мог убить Андрея Ефимова.
Тетя вздохнула.
— Сначала расскажи мне о том, что он был за человек.
Я доложила тете все, что знала о подростке, чей папа был бандитом, об этом я тоже не забыла упомянуть.
— Знаю, конечно, немного, но постараюсь узнать больше.
Тетя Мила кивнула.
— Пока этого достаточно. Ты в курсе, что внутри подростковой группировки могут быть свои интриги и распри?
— Догадываюсь…
— Это может происходить из-за стремления к лидерству, личной несовместимости, также в силу других причин.
— Значит, начать нужно с компании, в которую входил Ефимов?
— Мой тебе совет…
Новицкий и его семья ждали меня в надежде услышать последние новости и надеялись, что они будут утешительными.
— Ну что?! — прямо с порога спросил Валентин, когда я позвонила в дверь и назвала себя.
— Давай уединимся и поговорим. Где это можно сделать?
— Хотя бы на кухне.
Мы прошли на крошечную кухоньку и, усевшись на белые табуреточки, покрытые пластиком, начали разговор.
— Ты знаешь, кто за тобой приходил?
Валентин мотнул головой.
— Догадываюсь, но хочу услышать это от вас…
— Ефимов-старший, отец Андрея.
Новицкий побледнел.
— Но что ему нужно?
«Смерти твоей!» — хотела сказать я, но не стала пугать бедного Валентина, которому и так приходилось не сладко. Вместо этого я сказала:
— Он все-таки подозревает тебя в убийстве сына.
— Идиотизм! — воскликнул Новицкий. — Меня же отпустили, потому что вину нельзя доказать. Я-то думал, что он хочет посчитаться со мной за ту драку в гараже.
— Ефимов хочет наказать убийцу.
— Но я не убивал!
— Это мы все понимаем, только бандитам ничего нельзя доказать. У нас две недели передышки, в течение которых и тебе и мне гарантирована полная безопасность. Мало того, Ефимов хотел даже приставить охрану во избежание недоразумений, но я отказалась.
Валентин кивнул.
— И правильно сделали, представляете меня с бандитской охраной?
В принципе, почему бы и не представить.
И в этот момент кто-то позвонил в дверь.
Я тут же вскочила с табуреточки и в мгновение ока была у двери с неизменным вопросом:
— Кто?
— Мне нужен Валентин! — послышался мужской голос.
— Кто его спрашивает?
— Мишка Сергеев!
Новицкий уже стоял рядом.
— Надо открыть, это мой сосед по гаражу.
Надо — значит, откроем.
На пороге стоял длинный парень в потертой ушанке и синей болоньевой куртке.
— Валька! Твой гараж сожгли!
Мы тут же оделись и отправились в гаражный массив.
Парень, сообщивший о происшествии, не стал сопровождать нас, так что до места мы дошли вдвоем — Новицкий и я.
Ворота были закрыты, но проем металлической двери зиял, как амбразура дота в войну. Горелым несло на всю округу, да и сейчас что-то дымилось внутри.
Конечно же, кирпичный гараж невозможно разрушить пожаром, но все, что было внутри, выгорело основательно, обуглив стены и потолок. Сгорело и все барахло, которое Новицкий держал там.
— Вот сволочи… — проговорил Валентин. — Подожгли, гады! Теперь его не продашь… Чем с вами расплачиваться буду…
Это, конечно, неприятно, но кое-что еще можно будет поправить.
— А если заново побелить, покрасить да и загнать по неплохой цене? — произнесла я.
— Правильно! — воодушевился Новицкий. — Что — нибудь придумаю…
Узнать, чьи это «проделки», было несложно, потому что возле гаража неизвестно откуда собралась целая толпа подростков, настроенных воинственно.
Мы обернулись и увидели, что в банде было человек двадцать, все как на подбор с наглыми сытыми мордами, в неизменных кожаных куртках, стоивших недешево, спортивных штанах, кроссовках на толстой подошве и петушках на тупых головах. У некоторых подростков были в руках цепи и увесистые палки. Остальные, видимо, решили занять места в зрительном зале или помогать своим дружкам кулаками.
Возраст парней был от шестнадцати до двадцати лет. Наверное, весь цвет местной шпаны собрался здесь, а возможно, на разборку явились и друзья из других районов.
— Зайди внутрь и найди лом… — вполголоса сказала я Валентину.
Конечно же, в черноте сгоревшего гаража мало что увидишь, но моей целью было спровадить Валентина с глаз долой, потому что сопляки явились сюда не в игры играть, а по душу Новицкого. Черт, надо было согласиться на бандитскую охрану, сейчас бы не так туго пришлось.
Я смотрела в глаза подросткам и не видела в них ничего, кроме любопытства: а что сейчас будет, чем закончится мордобой.
Этого я и сама пока не знала. Надо было что-то делать.
Парни тупо смотрели на меня, видимо соображая, кто я и что от меня ожидать.
— Где этот пидор? Пусть выходит, — произнес один из парней, лет девятнадцати, с белесыми бровями.
В это время «пидор» лазил по гаражу в надежде отыскать свой лом.
— Пускай не прячется! — заорал кто-то из толпы.
Пора кончать этот балаган.
— Даю вам пять секунд, чтобы вы убрались отсюда, — произнесла я.
Парни начали переглядываться. Или до них не дошел смысл моего высказывания ввиду его пространности, или же они удивились, до чего наглыми могут быть девицы.
— Я че-то не понял, ты на кого наехала, — проговорил все тот же дурак с белобрысыми бровями. — Короче, пусть выходит, разговор есть.
— Три секунды!..
Белобрысый слегка офонарел, по-видимому, ему редко давали отпор.
— Тебе что за дело, ты его баба, что ли?
— Я его «крыша». Одна секунда!..
— Короче, пусть выходит, — не переставал он долдонить одно и то же.
И тут появился Валентин с обрезком полдюймовой трубы, примерно так сантиметров тридцать.
— Больше ничего не нашел… — пробормотал он, потный, несмотря на холод, — весь гараж перерыл. Наверное, свистнули, прежде чем подожгли.
Народ оживился при виде Новицкого. Видимо, присутствующим заранее обещали экстравагантное шоу с Валентином в главной роли.
— Слышь ты, козел! — донесся выкрик из толпы. — Посчитаться надо!
— За что?! — крикнул в ответ Валентин.
— За Андрюху Ефимова!
— А при чем здесь я?
— Ты его пришил, пидор! Замочил втихаря, думал, никто ничего не узнает!
Сейчас бы не помешал взвод автоматчиков, пришло мне на ум. Молодежь явно хорошенько накурилась, прежде чем принять решение о нападении на беззащитного — кусок трубы в счет не идет — человека.
— Я не трогал вашего Андрюху! — пискнул Валентин, у которого от волнения сорвался голос. — Если мог бы, то замочил бы, но меня кто-то опередил! К сожалению!
