Нельзя сказать, что Су с радостью восприняла мою идею вернуться в город и попасть в ее квартиру. Но я постаралась объяснить что если у нее нет ничего поинтересней, то надо делать так, как мне хочется.
– А что мы там будем делать?
– Пить чай и рассматривать фотографии из альбома.
На первой же станции мы вышли из электрички и сели в обратную сторону. Вагон был красный – сиденья вопили краснотой, я занервничала, Су дремала и требовала поесть, через час по моим предположениям мы приехали на ту же станцию, откуда уехали. Надо было выйти и попробовать сесть на московский поезд. Су рванула к киоску с мороженым, я лениво разглядывала перрон, статую и вход в ресторан. Мимо меня промчалась взбудораженная толпа, странно тихая, не похожая на штурмующую вагон. Потом пробежал милиционер, я отвернулась – это был Леша, разглядывающий мое засыпанное волосами лицо в доме Поэта. Вероятно, он был здесь один исполняющий на все случаи жизни. Какие, собственно, случаи?.. Я почувствовала неладное и поискала глазами Су. Она уже прижимала к себе невообразимое количество мороженого, лицо ее выражало блаженство. Мимо пробежало еще несколько человек. Они переговаривались в беспамятстве предчувствия зрелища катастрофы – «раздавило совсем, одна голова целая осталась..»
Су посмотрела в том направлении, выронила мороженое и рванулась туда. Я побежала следом. Я уже поняла, что ничего хорошего нас не ждет, я просто хотела схватить Су, но ничего не смогла поделать: Су просто летела по перрону, пришлепывая туфлями, ноги ее взбрыкивали, руками она придерживала спадающие джинсы. Она подбежала к толпе и нырнула вниз, я растолкала людей и увидев месиво с головой Поэта сразу отвернулась, меня затошнило. «Найти Су и бежать!..» Я еще увидела, как она с перекошенным от страха лицом пытается выбраться, но ее сжали со всех сторон, тогда она заплакала громко и неожиданно, люди расступились, теперь я не могла выбраться: сзади наваливались очередные желающие посмотреть.
Я стала толкаться и даже попыталась укусить кого-то, дернувшего меня больно за руку. Когда я выбралась, Су нигде не было. Сердце мое защемило, Я заметалась по перрону, крича. Я заглядывала вдаль, слезы стали заливать глаза, кто-то подергал меня за кофту. Я обернулась. Возле меня стояла маленькая девочка – ресницы в полщеки, слезы на них и сопли под носом.
– Вера! – она радостно обхватила мою ногу, – Я же чуть не потерялась!
Я стала на колени, еще не веря, ощупала руками вспученные ее джинсы, туфель не было, кофта доставала до середины икр. Еще плохо соображая, я стала стаскивать с нее джинсы, шепча:
– Снимем штанишки, и все будет хорошо!..
– Давай лучше отрежем, зачем снимать?
Но меня пугали именно стоящие на асфальте колом штанины, кофту можно было подвязать и она сойдет за платье, но на джинсы нельзя было смотреть без удивления. Су подчинилась. Все еще не веря, я ощупала руками ее ножки, провела ладонями под коленками, и только прикоснувшись к теплому тельцу, все наконец осознала, я села на асфальт и попыталась что-то сказать. Раздалось шипение – голос пропал.
– Вера, – Су попыталась меня поднять. – Ну что, неужели я уж такая страшная стала?
Тогда я поднялась, посмотрела внимательно вверх и попробовала закричать, но получился шепот:
– Ты!.. Отродье воспаленного разума.. Оставь ее в покое, слышишь, что она тебе сделала! Ты не существуешь, ты выдумка, я плюю на тебя!
Я старательно плюнула вверх.
Вокруг стали собираться люди, но заметила я это не сразу. Я все вглядывалась вверх, словно могла получить ответ.
В небе – ни облачка.
Я почувствовала страшную усталость, оглядела собравшихся. Тупые лица, кто-то уже участливо гладил Су по голове, Су старательно избегала этого и уверяла стоявших:
– Она нормальная, честное слово, просто она устала немного, ну не скапливайтесь, пожалуйста, ну что здесь интересного!
Я оглядела собравшихся. Участливые лица, кто-то гладил Су по голове. Особо сочувствующими предлагались разные версии, но самая интересная была про задавленного товарным поездом Поэта: мы – его осиротевшая семья, жена и маленькая дочка. От такого варианта собственной жизни я впала в тихий хохот, который можно было определить только по сильному содроганию тела.
– Она нормальная, честное слово, просто устала, ну не скапливайтесь, пожалуйста! – Су упиралась в живот ближе всех стоящего мужчины и пыталась его отодвинуть.
Я встала, взяла Су за руку, и мы потащились к зданию вокзала. Су вдруг выдернула руку – у меня упало сердце – и побежала к лежащим на асфальте джинсам. Выпотрошила карманы, собрала упавшую мелочь и отдала мне. Я крепко схватила ее за руку, подавив очередной приступ страха.
Возле касс висели плакаты «Их разыскивает милиция». Су смотрела на меня с плаката и улыбалась. Странная какая фотография. Мы остановились.
– Су, это ты.
– Вот это да! А за что это меня?
– Тут написано, что ты убийца..
– И как это меня угораздило?.. – она опускает глаза.
– Ты все помнишь? – я приседаю, чтобы видеть ее глаза.
– Не впадай вот так с ходу в приступ материнства, я все помню. Только жить стало не очень удобно. Ты уж помоги.
– Су, надо побыстрей попасть к тебе в квартиру. Я попробую купить билеты, не отходи от меня ни на шаг!
Возле на с остановились двое стариков. Неожиданно Су показала на свою фотографию и радостно сообщила:
– Это я !
Один из стариков присел на корточки и стал уверять Су, что лучше ей подрасти «хорошей и красивой».
– Я уже была хорошей и красивой. И все у меня было правильно, уверяю вас, в этом нет ничего справедливого. Сейчас я маленькая и все неправильно. Откуда вы знаете, что лучше?
Я дернула Су за руку:
– Тебе не жалко дедушку? Вспомни их всех, Поэт – последний. Сначала все говорили, что у нас неприятности, а потом? Что с ними было?
– Я просто разговариваю.
– Ты особо опасный преступник. Здесь написано, что ты вооружена.
Старики пошептались, один из них достал конфету. Шоколадную и подтаявшую.
– У тебя все еще будет, все впереди.. – он не смотрел на Су, он смотрел на меня.
– У меня все уже было! – Су раздражено топнула ногой.
– Не давайте ей ничего, не говорите, что у нас неприятности, что вы нас понимаете, не разговаривайте с нами вообще, мы хотим быть одни!
Старик опять присел на корточки, тронул Су за подбородок:
– Ты говоришь о прошлой жизни? Кто тебя научил? Кем же ты была до этого рождения?
– Я была самой красивой и дорогой проституткой, самой ласковой и глупой, – Су тронула старика пальцем снизу за подбородок – его жест, – Или самой умной, как кому хотелось. Меня передавали от клиента к клиенту лично, по особому телефону!
Старик резко встал, его напарник потащил его за рукав, они уходили от нас. Су опять раздраженно топнула ногой и закричала громче:
– Еще я была тайным осведомителем! А теперь я особо опасный преступник!!
– Прекрати истерику, – сказала я.
– Будь проклят этот мир, в нем нет места детям, – сказал старик.
Из другого угла зала на меня смотрел бритый человек, показывая великолепные зубы: он улыбался, вот он уже подходит к нам. А у Су настоящая истерика, она не может остановиться, кричит и плачет сразу, я беру ее на руки, она обхватывает меня руками и ногами по-обезьяньи и замолкает, испугавшись: мое сердце стучит на весь зал.
– Моя хорошая… Су, – шепчу я осторожно, – Су, опасность! Держись крепче, я побегу, а ты держись!
Я пошла сначала медленно, поглаживая притихшую Су по спине, а когда прошла в дверь, бросилась к железнодорожному мосту и вверх, заметив, как подо мной двинулись вагоны поезда. Скатилась вниз по ступенькам на другую платформу и побежала рядом с поездом.
– Помогите! Женщина отстала! – крикнули рядом.
Проводница и кто-то из пассажиров втащили меня в вагон на площадку, и я еще долго не могла отцепить ладони от поручня. Убедившись, что жива и еду, я оглянулась, прижимая Су. Бритый бежал профессионально, но наш вагон был последний. Су тонко заверещала.
– Кагэбешник, твой скворешник на Дзержинской погорел, был ты дятел, стал пострел! Наш пострел везде поспел, настучал и улетел! – она верещала, подпрыгивая от возбуждения у меня на руках, – Раз-два, раз-два, оторвалась голова, руки-ноги отлетели, быстро бегать не умели! Э-э-э! – она высовывает язык, я шлепаю ее и спускаю с рук.
Платформа кочилась. Похоже, что по рельсам он не побежит.
– А вот ты бегаешь классно, что и говорить, – похвалила меня Су. – Ты всегда носи меня спереди, я буду охранять тебя сзади!
– Вы из какого вагона? – опасливо косится на Су проводница.
– Да нас чуть не убили? Мы же спасались, вы думаете, кто это был? Это был наемный убийца! Вы все сами видели, это как в кино, только он не герой, он не успел, а мы – герои, – верещала Су. Я вытаскивала деньги, и руки мои дрожали.
Свободных мест не было. Мы сидели в купе у проводницы, дребезжали пустые стаканы на подносе. Су бегала по полке, размахивая руками – она рассказывала проводнице про жестокие приключения. Начала она с того, что была самой красивой и дорогой... Я безучастно смотрела перед собой: мне было все равно, тем более, что говорила она правду.
