– Это наши деньги, – возмутилась Марина. – Их у нас украли! Скажи спасибо, что я в милицию не заявила! Не хотелось вас, дурачков, подставлять… Упекли бы вас в колонию – тогда узнали бы, как слушать всяких мерзавцев…
Но дети стояли на своем – никаких денег они не видели и не брали. Делать им, что ли, нечего? Уехав с дачи после похорон Дольфика, они сразу отправились к своему отцу. По дороге Илья просветил сестренку, и та очень заинтересовалась предстоящим знакомством со своим настоящим родителем. Новый адрес, по которому проживал Андрей, Илья давно знал. Они встречались летом, и отец, как всегда, всегда держал его в курсе своих дел.
Они приехали туда и стали слоняться у подъезда, дожидаясь, когда Андрей войдет, выйдет или хотя бы выглянет в окно. Илья не решался туда идти – он знал, что сожительница у папы весьма суровая. Он говорил об этом без всякого смущения – эти взрослые, почти циничные слова выскакивали из этих детских губ так просто, как будто мальчик обсуждал правила какой-то занимательной игры.
Наконец они увидели Андрея – тот шел по направлению к подъезду. Илья бросился к нему, сзади нерешительно приближалась Катя. Андрей оцепенел, увидев детей. Он с трудом мог понять, что случилось. Но когда до него дошло, что дети явились к нему жить – причем насовсем, его чуть удар не хватил. Он попробовал отправить их домой, но те не согласились. Илья пригрозил, что иначе они станут бродяжничать. Домой уж точно не пойдут. Андрей испугался. Он немного подумал, затравленно озираясь по сторонам, будто опасаясь встретить знакомых. Потом достал из кармана какие-то ключи и наигранно-весело предложил поехать в «убежище». И они поехали туда, куда-то на окраину, и прожили там эти десять дней.
– А денег мы не брали, – отрезал Илья.
– Вы не были после этого у нас дома?
– Нет. Зачем нам это? На другой день папа пошел куда-то и потом уж вернулся с деньгами. Так и сказал – ну теперь-то я при деньгах. И мы сразу пошли в кафе, а потом еще по магазинам.
Катя опять продемонстрировала всем свое украшение и подавленно вздохнула. Она подобралась к бабушке, с видом примерной девочки присела рядом с ней на диване и умильно заглянула ей в глаза:
– А можно в школу завтра не ходить? Я так устала…
– Отчего это ты устала? – яростно обрушилась на нее мать. – От безделья? И немедленно сними с себя эту дрянь!
Она указывала Кате на шею. Девочка прикрыла рукой кулон, и вид у нее при этом был отчаянный и вместе с тем загнанный:
– Это не дрянь, она дорогая!
– Все равно! Ты понимаешь, что ваш папаша потратил на это чужие деньги, и теперь их придется возвращать?!
Марина не заметила, что в гневе проговорилась. Алина подняла глаза и в упор посмотрела на сестру. Та недоуменно встретила ее взгляд, вопросительно подняла брови… И вдруг притихла. Ни слова больше не говоря, она вытолкнула из комнаты Илью, наказав ему принять ванну и немедленно ложиться спать. Алина ушла, ни с кем не простившись, в тот самый момент, когда Катю принуждали снять украшение. Крики стояли самые душераздирающие.
* * *
– Он явился ко мне прямо на работу, в субботу, – Василий говорил, не поднимая головы. – Дети пропали накануне, мы всю ночь искали их в поселке… Он явился ко мне и сказал, что дети сейчас у него, но у него нет денег, чтобы их содержать.
– И вы так сразу и отдали ему все сбережения?
– Нет, не сразу, – Василий по-прежнему пытался избежать взгляда следователя. – Только после того, как он сказал мне, что Катя – его дочь. Я решил отдать ему все деньги, только чтобы больше никогда его не видеть.
– В тот день вы уже знали о смерти его кредитора. Неужели даже не спросили Цветаева о том, что могло с ним случиться?
Василий все-таки поднял глаза:
– Об этом я узнал позже. В субботу у нас на работе короткий день, и когда я вернулся домой, жена сказала, что нас вызывают к следователю. Я привез домой Андрея на своей машине, велел ему подождать, когда я принесу деньги. И он ждал внизу… Пока жена собиралась, я достал деньги с антресолей и снес их вниз. Велел ему убираться, чтобы я никогда его не видел! Когда мы с женой спустились, чтобы ехать сюда, его уже нигде не было. Конечно, если бы я знал… Я бы так просто его не отпустил.
– Почему вы так и не подали в розыск на детей? Вас не волновала их судьба? Вы же знали, что они сбежали вместе с человеком, который, скорее всего, был убийцей! Неужели с того вторника у вас не появилось никаких догадок на его счет? Ведь вы практически сразу узнали о том, что труп кредитора нашла в сарае ваша свояченица!
Василий развел руками:
– Если это его дети – зачем же я буду подавать на них в розыск?
Следователь ничего ему не сказал. Но не мог не признать (разумеется, про себя), что в чем-то этот человек, безусловно, прав.
* * *
– Да вот его вещи, вот они все! – Светлана широким жестом распахивала перед приехавшей следственной группой платяные шкафы. – Не больно-то много. Вот костюм. Кстати, ничего, приличный. Галстуки… Где пояса? Да на брюках, где же еще! Вот летние штаны, вот и пояс от них… Вот коричневые брюки… Это уже на выброс. Вот пояс от них, только он порванный. Кожзаменитель, что вы хотите. Все сразу летит, не успеешь надеть!
– В тот вторник? – переспросила женщина. – А откуда же мне помнить, в чем он ушел из дома? Вроде было не жарко, значит, надел черные брюки или зеленые… Пояс к ним один, черный. А зачем вам? Где он?
Она осмотрела внутренность шкафа и развела руками:
– Да… Нету. Наверное, упал.
Женщина, пытаясь сохранять грациозность, опустилась на корточки и тщательно обшарила дно шкафа. Встала, с легкой гримаской опершись руками о полные отекшие колени:
– Нету. Не знаю, где он может быть.
– Что? Вот этот? Да, вроде бы он… – Она радостно расширила глаза, узнав предъявленную ей вещь: – Точно, он! Почему я уверена? Да вот, видите – пряжку меняли, кожа растянута. Раньше была другая пряжка, никелевая, так она сломалась почти на второй день. Эту я покупала сама, в ЦУМе… Сама ее и ставила, два ногтя сломала. А… Что? Откуда он у вас?
* * *
Андрей пробовал отпираться только до тех пор, пока его сожительница не опознала пояс. Это был тот самый пояс, который кто-то затянул на шее найденного в сарае мужчины и который был на Андрее в тот день – Василий припомнил, что на его прежнем друге были именно черные брюки.
– Да я не думал его душить! – отчаянно защищался Андрей. – И мыслей таких не было!
– Вы специально решили заманить его за город, чтобы расправиться с ним потише?
– Да если бы я решил с ним расправиться…
– Застрелили бы, верно? Только пистолета у вас уже не было. Пружанская реквизировала.
Андрей покачал головой. Он продолжал твердить, что никаких негативных чувств к кредитору не питал. И за город они поехали именно затем, чтобы оценить дом и участок. И по дороге никаких таких мыслей у него не возникало. Единственное, чего он хотел, чтобы все наконец закончилось… Так или иначе.
По его словам, когда Василий вошел в дом, а они с кредитором остались снаружи, чтобы осмотреть участок, тот неожиданно заартачился и стал высказывать претензии. Во-первых, ему не понравилось расположение поселка. Во-вторых – дом, по его мнению, стоял в слишком уж захолустном переулке. Непрестижно, никакой инфраструктуры. Да что это такое – тут даже фонарей нет, кругом сплошные развалюхи! Посадки его тоже не удовлетворили, хотя в сельском хозяйстве тот вряд ли что-то понимал. Андрей ходил за ним по пятам и уныло выслушивал все эти рассуждения.
– Я понимал, что он просто хочет сбить цену. Ну и подумал, что за наглость?
Он поник, его взгляд остановился на поясе, который лежал на столе у следователя, в полиэтиленовом пакетике с биркой.
– Ну я и не выдержал. Маринку вспомнил… Детей. Им-то за что расплачиваться? За мою глупость?
Все это случилось рядом с сараем – кредитор открыл дверь, заглянул вовнутрь и снова начал брюзжать по поводу низкого качества постройки. Андрей толкнул его в спину, навалился сзади… За пять-десять минут все было кончено. Это была не драка – Андрей даже не пытался представить дело так, будто убил своего мучителя в целях самообороны.
– Я оставил его там, прикрыл дверь. Потом вышел на улицу, перегнал его машину подальше от ворот, к реке. Было уже темно, а там в это время никого не бывает. Я решил, что потом вернусь и отгоню тачку в Москву. Вернулся в дом пешком, вызвал Ваську, и мы уехали в город. На вокзале я избавился от него и снова сел в поезд. Только там был большой перерыв, и я столько времени зря проторчал на перроне… А когда я приехал обратно, в доме уже кто-то был.
– Алина Казакова. Сестра вашей бывшей приятельницы.
– Я с ней незнаком, – уныло ответил Андрей. – Я и не знал, кто там. Стоял в темноте, смотрел на окна… Видел, что там люди. Я уже не мог туда попасть и унести тело. Только и сделал, что пошел к реке и перегнал машину в Москву. Оставил ее на какой-то улице… Я тогда так и не понял, кто мне помешал. На другой день приехал туда, заглянул в сарай… Ничего. Пусто.
