начать искренне переживать за девушку, которая резко бледнеет и явно выглядит испуганной и чем-то шокированной.
— Ракель, с вами все в порядке? — проявляет беспокойство Блер. — Вам плохо?
— Нет… — тихо, медленно произносит Ракель.
— Что написано в том письме, раз вы так резко побледнели?
— Ничего…
Через пару секунд Ракель слабо качает головой, пока в ее глазах медленно появляются слезы.
— Ничего не написано… — тихо повторяет Ракель. — Ничего… Ничего… Ничего!
Ракель кладет письмо с конвертом на край дивана, резко соскакивает и со слезами на глазах убегает в ванную комнату, в которой она запирается на замок и снова начинает горько плакать в полном одиночестве, не замечая, как смахивает письмо с конвертом на пол, когда встает с дивана.
— Ракель… — с грустью во взгляде произносит Блер.
Блер смотрит Ракель вслед до тех пор, пока та не закрывается в ванной комнате. Несколько секунд служанка о чем-то думает с грустью во взгляде, а затем переводит взгляд на письмо и решает прочитать его. И с каждой секундой все написанное в нем приводит юную служанку во все больший шок с каждой секундой. Блер несколько секунд о чем-то думает, а затем решает отбросить все эти мысли в сторону и спрятать письмо от Саймона по просьбе Терренса. Поэтому она быстро поднимается по лестнице на второй этаж, забегает к себе в комнату и просто кладет его в один из ящиков письменного стола. А сразу же после этого юная служанка немного поправляет прическу, одергивает свое платье, спускается вниз и приступает к работе, которой у нее сейчас очень много.
Проходит еще пару недель. Дом Ракель и Терренса. Время около двух часов дня. За эти пару недель отношения между влюбленными еще больше охладели и стали, пожалуй, хуже, чем когда-либо. И если раньше они еще как-то делали вид, что между ними ничего не случилось, то сейчас никто даже не пытается промолчать о том, что им стало просто невыносимо находиться рядом друг с другом. Служанки стараются лишний раз не попадаться на глаза ни девушке, ни мужчине на глаза и либо прячутся в разных углах, либо спокойно делают свою работу.
Терренс и Ракель ссорятся почти каждый день и не могут пройти молча, не упрекнув друг друга в чем-то или не огрызнувшись по причине или без. Вот и сегодня они в очередной раз начинаются выяснять отношения из-за всего, происходящих в их жизни, пока находятся в своей комнате и занимаются какими-то своими делами.
— Ар-р-р, твою мать, неужели ты опять начинаешь обвинять меня во всем, что с нами происходит? — сидя на кровати со скрещенными на груди руками, громко возмущается Ракель.
— А то ты этого не знаешь! — пытаясь что-то найти в шкафу, громко, резко огрызается Терренс.
— Я ни в чем не виновата!
— Ну конечно, не виновата!
— Нет моей вины в том, что у Саймона поехала крыша. Я не виновата в том, что он никак не может остановиться и оставить меня в покое.
— Ах да, я забыл… — Терренс резко поворачивается лицом к Ракель. — Ты у нас невинная! Совершенно невинная!
— Конечно, невинная! — громко бросает Ракель.
— Разве не ты сложила руки и по-тихому сбежала к своей тетушке в Англию, когда у этого ублюдка поехала крыша в первый раз?
— А это-то здесь причем?
— Да не причем! Просто констатирую факт!
— А ты не мог бы просто заткнуться и не бесить меня?
— Я у себя дома! И буду говорить все, что захочу! А вот тебе бы не помешало заткнуться. Заткнуть свой поганый рот и слушать, что тебе говорят.
— Тебя что ли слушать? — Ракель презренно усмехается. — А кто ты такой?
— Тот, в чьем доме ты живешь!
— Ах, вот как…
— Трусливая дура… — слабо качает головой Терренс и скрещивает руки на груди. — Дура, которая испугалась, что ее начнут осуждать и показать на нее пальцем со словами: «Да, вот она, та самая девчонка, что не захотела признать свои ошибки и по-тихому свалила подальше от проблем, наивно полагая, что все разрешится само!».
— Я должна была уехать! — громко заявляет Ракель, резко встает с кровати и подходит к Терренсу. — Должна была прийти в себя после того, что произошло. Ты, мразь, даже не представляешь себе, что я чувствовала, когда узнала о том чертовом скандале, который едва не стоил мне моей карьеры и доброго имени. Как я злилась, когда долгое время подозревала во всем тебя.
— О, да-да-да-да… — Терренс со скрещенными на груди руками закатывает глаза. — Можешь не продолжать, я и так все знаю. Тебе было плохо, и ты хотела умереть от стыда, который тебе пришлось пережить по вине того ублюдка.
— Да? — Ракель расставляет руки в бока. — А если и хотела? Ты бы обрадовался?
— По крайней мере, не связался бы с такой эгоистичной и больной дурой, как ты!
— Ах, вот оно что…
— Эгоистичная, больная, да еще и трусливая. Сбежать от проблемы — это такой классный способ избежать ее. Для тебя. — Терренс резко указывает пальцем на Ракель. — Ты — трусиха! Трусиха, которая не может повернуться к проблеме лицом и решить ее! Вместо того чтобы сбегать куда-то с надеждой, что либо все разрешится само, либо за тебя кто-нибудь все сделает.
— Ах, так это я трусиха? — громко ухмыляется Ракель, указав на себя пальцем.
— Понимаю, не хочется признаваться. Но я хочу и буду говорить правду тебе в лицо.
— О да, а ты как будто не трус… — закатив глаза, грубо бросает Ракель.
— Чего? — возмущается Терренс. — Я?
— Да, ты! — Ракель расставляет руки в бока. — Струсил иметь дело с Рингером! Побоялся, что твоя драгоценная задница может пострадать по его вине.
— Ты спятила… — слабо качает головой Терренс. — Реально спятила…
— Ты наплевал на свои обещания из-за трусости. Неужели забыл, как недавно обещал и клялся мне, что никогда не оставишь меня и не бросишь в трудный момент?
— Когда это такое было?
— Только не надо притворяться, что ты забыл!
— Я никогда даже и не думал помогать такой эгоистичной стерве, как ты!
— Несколько недель назад ты говорил совсем другое! — громко напоминает Ракель. — Говорил, что ты не бросишь меня! Что вместе мы справимся с этой проблемой! И всякий подобный бред!
— У тебя не в порядке с головой. Такого никогда не было!
— Не держи меня за дуру, МакКлайф. У меня очень хорошая память, и я прекрасно помню, что слышала и что говорю.
— Это все твои больные фантазии, которые никогда не станут реальностью.
— Ты просто болтун! Болтун, который бросил слова
