– Замечательно, – сказал я. – Дорогой мой Джимми! Я не сомневался в том, что ты перехитришь этих глупых далласских полицейских.
– Это еще не всё, – сказал он. – Я не рассказал вам о своей проблеме.
– Какая может быть проблема, Джимми? Ты здесь, несчастного Алика схватили, все кончилось хорошо.
– Надеюсь. Но вот что случилось дальше. Я продолжаю лежать. Спустя некоторое время они включают лифт. Я слышу, как жужжит двигатель, крутятся шестеренки, наматываются и разматываются кабели, открываются и закрываются дверцы, поднимаются и опускаются кабинки. К одиннадцати часам все стихает. Я выжидаю еще несколько часов. Около двух я чувствую странный запах – кислотный, машинный, – который почему-то вызывает у меня ассоциацию с коричневым цветом. И странное дело, мне кажется, будто я уже сталкивался с этим запахом, хотя не помню, когда и где. Запах усиливается, и я понимаю, что он исходит от моей одежды. Я ощупываю пальто, и мои пальцы натыкаются на влажное пятно, в том месте, где на нем лежала винтовка. Я подношу пальцы к носу, и мне становится дурно. Все понятно. Когда я ворочался, устраиваясь удобнее, ударно-спусковой механизм слегка выскользнул из своего отделения, и оттуда вытекли остатки вещества, с помощью которого мистер Скотт чистил и смазывал винтовку…
– «Хоппс 9», – сказал я. – Это растворитель и одновременно смазочный материал. Да, он действительно очень едкий.
– Ну, так вот. Эта жидкость постепенно вытекла и пропитала пальто. Слава богу, до пиджака она не добралась. У меня возникает проблема. Предположим, я выхожу из здания. Вокруг наверняка крутятся копы. Если меня останавливают, я предъявляю свою карточку на имя Джеймса Далаханти О’Нила и массачусетскую водительскую лицензию. Но это пятно слишком заметно и, кроме того, издает сильный запах. Далласские полицейские наверняка разбираются в оружии. Короче говоря, проблема. Выбравшись из ниши, я снимаю пальто и сворачиваю его. Оказывается, в этой нише хранятся ковровые дорожки, и я сую пальто под них, так что его не видно. Из-под такой груды этот запах не должен ощущаться, а со временем он и вовсе рассеется. Таким образом, я остаюсь в пиджаке, под которым должен спрятать полоску ткани с разобранной винтовкой, а он для этого недостаточно длинен. Я решаю незаметно выбраться из здания, спрятать винтовку где-нибудь за мусорными баками, добраться до автомобиля, потом вернуться, немного поездить, чтобы убедиться в том, что на хвосте нет полиции, и забрать винтовку. Этот план я и осуществляю. Все проходит нормально. Оказывается, на улице полно народа. Книгохранилище ярко освещено. Люди приносят на холм венки и цветы. Вот, собственно, и всё.
– Думаю, у нас все в порядке, – сказал я. – Они твердо убеждены в том, что президента убил Алик, и он, вероятно, сам начинает в это верить. А пальто они никогда не смогут найти.
– Может быть, через год, когда все утихнет, вы захотите, чтобы я вернулся туда и забрал эту улику.
– С этим спешить не будем, Джимми. Посмотрим, как станут разворачиваться события. Остановятся ли они на версии Алика, или он им в конце концов надоест. Если она их все-таки удовлетворит, правда не откроется и через полвека. А теперь иди спать, и я тоже лягу. Нам остается лишь незаметно скрыться из Далласа и вернуться к обычной жизни.
Мы обменялись рукопожатием. Наконец-то впервые за последние двадцать четыре часа я почувствовал, как с моих плеч свалилось тяжелое бремя. Воздух вдруг стал чище и свежее. Я допил «бурбон» и только на этот раз испытал удовольствие. В моем сознании окончательно утвердилась мысль: мы сделали это.
Вот так все и произошло. Я смеялся каждый раз, когда читал о «разветвленных нитях заговора», созревшего в недрах правительства (американского, советского, какого-то еще), о тайных силах, разрабатывавших изощренные планы (самая смешная версия – тайная операция на теле Кеннеди, произведенная на взлетно-посадочной полосе аэропорта Эндрюс). Случилось то, что случилось, и в этом нет ничего необычного или исключительного. У нас был план, предусматривавший нечто совсем иное, возникли новые обстоятельства, мы применились к ним, прибегли к импровизации и, подвергнувшись огромному риску, осуществили задуманное. Нам представилась возможность, и мы использовали ее. Однако не смогли бы сделать это, если бы уже не занимались подготовкой другой операции. Все произошло неожиданно. Судьбе стало угодно, чтобы Джон Кеннеди проехал в двадцати пяти метрах от здания Книгохранилища, но идиот Алик не смог попасть в него даже на такой дистанции. Тем не менее мы достигли своей цели. Было допущено множество ошибок, но нам сказочно повезло. То, что мы совершили, представлялось нам – по крайней мере, мне – нравственным поступком. Я считал, что исполнил свой долг.
Не буду обсуждать моральную сторону своего деяния и его последствия в стратегическом плане. Скажу лишь, что с точки зрения шпионажа это был подлинный шедевр.
Адвокат Адамса в Хартфорде, штат Коннектикут, и адвокат Боба, а в действительности человек из ФБР в Бойсе, штат Айдахо, две недели торговались по каждому пункту контракта. Доли прибыли, доли расходов, умеренные затраты на разъезды, равная ответственность в случае предъявления исков по поводу клеветы, искажения фактов, нарушения прав интеллектуальной собственности и так далее.
Тем временем Свэггер получил от Кэти Рейли из Москвы известие о том, что его друг и соратник Стронский выписался из больницы и какие-либо обвинения ему предъявлены не были. Он тут же исчез, поскольку полагал, что фигурирует в расстрельном списке измайловских. Через день пришло послание от него самого: «Со мной все в порядке, братишка. Ты спас мне жизнь. Промедли ты с выстрелом одну секунду, и Стронского не было бы в живых. Я обязан тебе всем. Скоро увидимся».
Затем «адвокат» сообщил ему, что контракт готов. Свэггер попросил переслать его ему в «Адольфус», где он жил под именем Джека Брофи. В присутствии Ричарда он подписал его и послал на подпись Марти вместе со своим блокнотом, где были записаны мысли, приходившие ему в голову по ночам.
Очень скоро по электронной почте пришло сообщение.
«Великолепно. Это гораздо больше, чем я ожидал, и полностью согласуется с моими предположениями, которые мне никак не удавалось сформулировать. Мне особенно нравится то, что вы заостряете внимание на поведении Освальда в течение двух часов между выстрелами и задержанием. Похоже, вы заметили то, чего до сих пор не удалось заметить никому. То, что указывает на возможность некоего заговора, к которому могут быть причастны кузены Хью и Лон, а также некоторые другие люди. Я хочу приехать в Даллас, встретиться с вами и рассказать, в чем будет заключаться мой вклад в наше общее дело. Думаю, на вас это произведет впечатление. Опять во «Французском зале». За мой счет! Нет никакой нужды делить расходы и в этом случае. Я очень рад!»
Встретившись спустя три дня, они смаковали нарезанную ломтиками морковь, сельдерей, бедро кролика, маринованное в течение трех недель в кальмаровом бульоне, и сливово-банановый пирог с медово-земляничной глазурью под аккомпанемент выступления Марти, обильно сдобренного риторическими обращениями и завершившегося красочным резюме. Ричард Монк на сей раз отсутствовал, поэтому трибуна целиком и полностью принадлежала Марти.
– Предположим, – начал он, – Лон Скотт, который ни в коем случае не был ни мизантропом, ни прирожденным убийцей, вернулся к себе домой, в Виргинию, 24 ноября 1963 года с двумя чемоданами. В одном находилась одежда, в другом – «винчестер» модель 70, из которой он поразил Джона Кеннеди разрывной пулей в голову. Как любой человек, никогда не убивавший людей, Лон испытывает раскаяние, сожаление, сомнения, отвращение к себе. Со временем эти чувства лишь усиливаются. Спустя годы человек, которого он убил, приобретает в народной культуре статус мирского святого, короля-мученика – обитателя Камелота и, наконец, полубога. Лон не может выносить вида оружия, с помощью которого было совершено убийство, и приказывает слуге убрать винтовку в какой-нибудь шкаф, где она и пребывает по настоящее время. Давайте рассмотрим чехол, в котором хранится винтовка. Он кожаный, вероятно, производства фирмы «Аберкромби и Фитч», около девяноста сантиметров в длину и сорока пяти в ширину, вмещающий две части винтовки, ствол и ударно-спусковой механизм, прицел, плюс глушитель на бархатной подушке. В нем имеется вполне достаточное пространство для размещения затвора, винтов; возможно, шомпола для чистки ствола, стопка кусков ткани, щетки, маленькой баночки с «Хоппс 9», маленькой бутылочки с маслом для смазки и куска замши для протирки. Возможно, в чехле находились также две-три запасные обоймы, по поводу которых вам пришли столь интересные мысли. Предположим также, что металлические остатки могли быть аккуратно удалены из неочищенного ствола, и тесты показали бы, что они принадлежат пулям только одного типа – «манлихер-каркано» 6,5, произведенным «Вестерн Картридж Компани» в середине пятидесятых годов. Ведь в этом все дело, Джек, если я правильно понял?
