Лицо бывшего эпроновца изобразило отчаяние:
– Скажите, она жива?
Худой усмехнулся:
– Она ждет уплаты долга. Если поторопишься, то сегодня сможешь обнять ее.
Александр с мольбой протянул к нему руки:
– Отпустите ее, она ведь ни в чем не виновата. Я все верну.
Федор отвернулся:
– Вот тогда и поговорим. А теперь до свидания. Невежливо врываться к людям, когда они ужинают.
Убитый горем Щербань не помнил, как пришел домой. Он быстро снял пальто и юркнул к себе в комнату, боясь встречи с Валентиной и ее вопросительного взгляда.
Всю ночь безутешный отец провел в горьких раздумьях, пока окончательно не убедился: выход есть и, к сожалению, всего лишь один.
Этот выход был и вчера, и позавчера, однако прибегать к последнему средству Щербань не решался. Во-первых, это была не его тайна. Во-вторых, он не знал, как отнесутся товарищи к его просьбе. Однако, что бы ни было, следовало попытаться.
В четвертом часу он поднялся с постели, сел за стол, включив лампу, и принялся писать Шаткину.
Александр был уверен: Михаил поймет его и поможет. Операция займет не один день, но бандиты подождут.
В семь утра он уже стучался в ненавистную калитку. Как всегда, ему открыл толстый:
– Какие люди! С чем пожаловал? Что-то я не вижу мешков.
Отстранив его рукой, бывший эпроновец прошел в прихожую:
– Мне надо поговорить с Федором.
Лицо бандита скривилось в усмешке:
– Они почивают. Сейчас узнаем, встанут ли из-за дорогого гостя.
Отчаяние придало Александру смелости:
– Если не встанут, хуже для него. Вы, кажется, хотели денег?
Толстый открыл рот:
– С этого и надо было начинать.
Услыхав приятную новость, Глухарь не заставил себя ждать.
– Принес? То-то же.
Щербань покачал головой:
– Не совсем так. Но я все придумал. Я вспомнил, кто из друзей мне может помочь.
Федор удивленно взглянул на него:
– Так почему не связался с ними? Сделай это немедленно.
– Есть одно но. – Не дожидаясь разрешения, бывший эпроновец сел на диван. – Они живут в Крыму. Вы ведь не отпустите меня туда, поэтому придется ехать самим. Это займет некоторое время, однако деньги вы получите.
Толстый хлопнул в ладоши:
– Здорово придумано! Мы поедем к морю, а предупрежденное НКВД возьмет нас тепленькими. Разве не так?
– Не так, – бросил Александр, – я не враг своему ребенку.
– Так мы тебе и поверили!
Однако Глухарь не был столь категоричен.
– Рассказывай, – потребовал он.
Александр вытер пот.
– Я напишу письмо к моим крымским друзьям, – стал объяснять бывший эпроновец. – Дело в том, что я состою с ними в доле. Они просто обязаны выплатить вам столько, сколько я попрошу.
