Мирела открыла глаза. У нее был взгляд испуганного олененка, попавшего в свет фар на дороге. Нужно было попросить приехать одну из женщин-полицейских, с досадой подумал Том. Как же он не догадался!
– Хотите, я позову медсестру? Она посидит с нами во время нашего разговора. Вам так будет спокойнее?
Мирела секунду подумала и покачала головой:
– Нет. У вас доброе лицо. – Она попыталась улыбнуться.
– Вы сможете рассказать мне, что с вами случилось? Как вы оказались в доме сэра Хьюго совсем одна? – Том решил пока не упоминать о цепи. Об этом нужно будет спросить позже и как можно мягче и осторожнее.
Мирела говорила очень тихо, и Том не всегда мог расслышать отдельные слова. Но он понимал вполне достаточно. Мирела рассказала, что всех девушек рано или поздно навещали сотрудники фонда – посмотреть, как они устроились и нет ли у них проблем.
– Шесть месяцев назад – мой визит от самого сэра Хьюго. Я удивляюсь, но очень рада. Он говорит, я особенная, и он хочет мне помочь. Он будет мне сделать лучшую жизнь, но я должна подождать.
– Он говорил вам, что имеет в виду под «лучшей жизнью»? – спросил Том.
– Нет. Он давал мне телефон и сказал посылать ему эсэмэс каждую неделю, когда одна. Тогда он будет звонить мне, если может. Мы так делаем много недель, но никаких больших шансов. Никакой лучшей жизни. Я должна хранить секрет – если я расскажу, то мне придется оставить «Аллиум». И я молчала. Потом он сказал, мы можем встречаться. Но не вдвоем. Мы встречались в музеях.
Очень умно, подумал Том. Никто не подумал бы ничего плохого, увидев, как сэр Хьюго вежливо разговаривает с молоденькой девушкой.
– Почему вы решили с ним встречаться, Мирела?
– Мы встречались много раз. Он говорил про несчастлив с женой. Она нездоровая. Я жалела, а потом начинала чувствовать больше, потому что он добрый. Он дал мне деньги много раз, посылать моей семье в Румынию. Потом один день он сказал, отличная идея. Мы будем ждать большой шанс, а пока я могу быть его домработница. Но никто не должен узнать, потому что он не может иметь любимчиков, девушек. Я должна оставить записку – он говорит, что написать. И мы уехали.
Она сглотнула. Том взял с тумбочки стакан воды и поднес его к губам Мирелы, машинально, как сделал бы с Люси. Эта девочка тоже была чьей-то дочерью. Если она регулярно посылала деньги домой, то ее семья, наверное, сходит с ума от беспокойства, почему от нее нет никаких вестей.
Мирела слабо улыбнулась в знак благодарности и продолжила:
– Он закрывал мне глаза повязкой. Сказал, что дом – его секрет и никто не может знать, где дом. Я не могу уйти из дома без него. Нельзя. Он всегда приезжал, когда ночь, на большой машине. Но ездил меня в магазин на маленькой машине, какая живет на ферме.
Том об этом догадывался. Он видел эту маленькую машину и еще подумал, для чего она предназначалась. Естественно, когда Хьюго приезжал на ферму, он не хотел, чтобы его узнали. Ему показалось странным, что у такого недорогого автомобильчика затонированы стекла. Теперь все стало ясно.
– Я должна будет иметь повязку каждый раз, пока мы едем в магазин. Всегда другие магазины. Я не знаю, где мы были, но рядом море, я думаю, потому что птицы. Это все, что я знаю. Но он был добрый, и я чистила дом. И все.
Мирела замолчала и закрыла глаза. Том понял, что она собирается перейти к самой нелегкой части своего рассказа, и дал ей время собраться с силами. Наконец она заговорила снова:
– Потом он начал меня трогать. Немного. И неплохо. Но я знала, что это означает. Потом поцелуи. Я не против – лучше один добрый мужчина, чем много недобрых и некоторые пахнут. Он спросил про секс – и я сказала о’кей. Он мне нравится. Вместе нам хорошо. Сначала хорошо, вы понимаете. Но секс как он хочет – мне не нравится. Он любит привязывать себя. Это не очень хорошо, не очень приятно, но я знаю хуже.
Господи, подумал Том. В таком возрасет – и она «знает хуже». Как это возможно, что такая юная девушка оценивает секс по тому, насколько он может быть плохим?
– Он всегда приковывал вас цепью, Мирела? – как можно мягче спросил он.
– Нет. Это было в конце. Через несколько недель, и я сказала, что мне не нравится. Я хотела выходить – даже в сад. Но он всегда говорил «нет». Я всегда в доме. Нет воздуха, нельзя дышать. Я стала кричать – мне не нравится. И это не большой шанс. Мне плохо. Он ничего не сказал. Он смотрел, как будто меня нет. Тогда я сказала, мне не нравится секс. Я думала, он нормальный, а он нет. Я сказала, что это плохой способ делать секс и я ненавижу этот парик. Он всегда заставлял парик. Тогда у него вдруг очень черные глаза. Как… diavol. Я не знаю это слово поанглийски.
Для этого Тому даже не нужен был переводчик.
– Потом он хватал меня за волосы и тащил наверх. По лестнице. И в комнату, где я не видела раньше. Она всегда закрыта. Там ничего, только матрас и цепь. И ведро для… вы знаете зачем. Он бросал меня на матрас, и я хотела сражаться, но он слишком сильный.
Том заметил испуг у нее на лице, как будто Мирела снова переживала тот ужасный момент. Он опять поднес к ее губам стакан с водой.
– Не спешите, Мирела. Отдохните немного, я могу подождать. Продолжите позже.
– Нет, я хочу сейчас все рассказать и забыть. Попробовать забыть. Он закрыл цепь и выходил и комнаты. Потом приходил опять, и у него была вода и печенье. Немного. И нет другой еды. Потом он сказал ужасное. Он сказал: ты помнишь свою подругу Алину? Я сказала – да, конечно. Он сказал, эта комната ее память. Он не так сказал, но я не знаю это слово, что он сказал.
Но Том догадался.
– Он сказал: «Эта комната посвящается ее памяти»? Так, Мирела?
– Может быть, но я не знаю это слово «посвящается». Он сказал: Алина глупая шлюха. Она хотела больше денег, потому что знала секреты. И он построил эту комнату для нее. Потом сказал, что я пойду куда остальные. И что всем наплевать про проституток. Никто не заботится, и их забывают. И он уходил. И наверное, смеялся.
Но я не видела его больше. Он не приходил.
Том вдруг осознал, что Мирела и понятия не имеет, что Хьюго мертв. Он секунду подумал, говорить ей об этом или нет. Но, учитывая то, как она боялась своего мучителя, наверное, лучше будет сказать, решил он.
– Мирела, сэр Хьюго обошелся с вами очень плохо. Его поведение невозможно оправдать, и я очень рад, что нам удалось вас найти. Но есть причина, по которой он так и не вернулся за вами. Дело в том, что сэр Хьюго мертв. Его убили.
Мирела повернула к нему голову и в первый раз улыбнулась по-настоящему.
– Хорошо, – сказала она.
В столовой по-прежнему было страшно холодно, но она показалась Бекки настоящим раем. Она опустилась на твердый деревянный стул, положила руки на стол и уронила на них голову. Последние несколько часов были едва ли не самыми трудными за все ее время работы в полиции. Ей приходилось сообщать людям о смерти их родных и близких, и это было мучительно больно, но с такими случаями, как этот, она раньше не сталкивалась. Теперь она знала, что Том привезет Лоре ужасные новости, и не пыталась даже представить себе, через что придется пройти этой женщине.
Том передал ей свой разговор с Мирелой и рассказал, что именно полиция Дорсета ищет на Литчетт-Минстер Фарм, но попросил не говорить ничего Лоре. Он хотел сделать это сам. Должно быть, он настоящий мазохист, с содроганием подумала Бекки. Слава богу, что не ей придется доводить до сведения Лоры такие новости.
Она успела остановить Стеллу, которая хотела включить телевизор, – о деле Хьюго уже наверняка кричали по всем каналам. Теперь Бекки чувствовала глубокую вину за то, что раньше подозревала Лору. Оказалось, что Том был абсолютно прав – ключ к загадке скрывался в деятельности фонда «Аллиум». А она, Бекки, только надоедала ему, чтобы он посильнее нажал на Лору. Конечно, Имоджен все еще оставалась в подозреваемых, но Бекки втайне подумала, что если все, рассказанное Томом, – правда, то человек, убивший Хьюго Флетчера, оказал огромную услугу человечеству.
Ее мысли прервал телефонный звонок. Бекки взглянула на экран и увидела, что это Том.
– Привет, – непривычно тихо сказал он. – Все в порядке?
Должно быть, и у него сегодня выдался один из самых тяжелых рабочих дней. Том говорил устало и как-то отстраненно. Он сообщил, что уже едет в Оксфордшир и скоро будет здесь, и попросил Бекки передать это Лоре.
– Конечно, я все передам, – заверила она. – Мне кажется, они бы хотели, чтобы я уехала, Том. Как вы думаете, как мне поступить? Они не знают, что со мной делать. Я сидела с ними на кухне, но у меня такое ощущение, что рядом со мной они чувствуют себя не в своей тарелке. Лора раз пять повторила, что я могу уезжать, потому что вокруг нее полно народу и ее есть кому поддержать. Сейчас я просто болтаюсь без дела в столовой.
Бекки выслушала Тома, посоветовала ему ехать аккуратнее и повесила трубку. У него был такой голос, будто он был совсем без сил. Радость от того, что одну из девушек нашли живой и здоровой, сменилась напряженным ожиданием другой, куда более мрачной находки.
