зрения, правильно. Он подумал, что его мать погибла, и…
– …и они с Кирой тоже в опасности. Что Кофер проснется и продолжит дебоширить. Он бил их раньше, угрожал прикончить. Дрю предполагал, что Стюарт пьян, но где ему было знать, что тот надрался до беспамятства? В тот момент парень считал, что защищает сестру и самого себя.
– То есть это оправдано?
Джейк хотел улыбнуться, но не смог, пришлось наставить на нее палец.
– Именно. Забудь о невменяемости. Это было убийство при оправдывающих вину обстоятельствах.
– Зачем тогда вспоминать прецедент Макнотена?
– Мы не будем этого делать. Просто я подброшу Дайеру работенки. Дрю отправят в Уитфилд для освидетельствования местными врачами, и среди них непременно найдется тот, кто покажет, что парень отлично знал, что делал. Позже, уже перед слушанием дела, я отзову ходатайство. Немного с ними поиграю, только и всего.
– Так это игра?
– Нет, шахматная партия, однако своеобразная, с рыхлыми правилами.
– А что, мне нравится! Не уверена, что присяжные клюнули бы на мысль, что шестнадцатилетний парень слетел с катушек. Знаю, помешательство – не медицинский диагноз, к тому же у подростков часто возникают медицинские проблемы, но как-то странно было бы утверждать, что подросток безумен.
– Рад это слышать. Правда, до завтра я могу передумать. Я сижу на обезболивающих и не всегда ясно мыслю. Давай закончим с этими документами. Не засиживайся здесь, а то вернется моя сиделка. Мне не положено работать, застукает – лишит мороженого. Сколько денег в банке?
– Немного, не дотягивает до двух тысяч.
Джейк дернулся и скривился от боли.
– Так плохо, босс?
– Нет, что ты. Когда вчера я говорил с Нузом, он пообещал найти для меня дела во всех пяти округах. Гонорары, конечно, так себе, но хотя бы какие-то деньги.
– Знаешь, Джейк, не нужно пока платить мне зарплату. Я живу с родителями и смогу какое-то время обходиться без нее.
Он опять скривился и попытался изменить позу.
– Спасибо, Порсия, но я позабочусь, чтобы ты не осталась без денег. Они понадобятся тебе на юридическом факультете.
– Мы можем себе позволить мое высшее образование благодаря тебе и делу старика Хаббарда. Моя мать устроена и бесконечно тебе за это признательна.
– Перестань, Порсия, ты отличный работник и получишь оплату.
– Люсьен предлагает освобождение от арендной платы на несколько месяцев.
Джейк попытался улыбнуться, засмеяться. Посмотрел на потолок, попробовал покрутить головой.
– После процесса Хейли я сорвал жирный куш, целых девятьсот долларов. Я был тогда так же разорен, как сейчас, и Люсьен разрешил несколько месяцев не платить аренду.
– Он за тебя переживает, Джейк. Люсьен рассказал мне, что в свою лучшую пору являлся самым ненавистным адвокатом во всем Миссисипи, его угрожали убить, у него было мало друзей, его презирали судьи и избегали адвокаты, однако ему все это нравилось. Он наслаждался своей ролью адвоката-радикала, но к насилию против него так ни разу и не прибегли.
– Надеюсь, меня избили в первый и в последний раз. Я говорил с Люсьеном и знаю, что ему не безразлично. Мы выживем, Порсия. Пока процесс не завершится, тебе придется попотеть, а потом ты пойдешь учиться на юридический.
Ближе к концу дня в пятницу Джейк ковылял по крытому дворику босиком, в старой футболке и в растянутых спортивных шортах. Он очень старался сохранять мобильность и активность, давая, как велел физиотерапевт, нагрузку ногам, как вдруг с подъездной дорожки донесся стук захлопываемой автомобильной дверцы. Джейк уже почти добрался до двери, когда послышался знакомый голос:
– Привет, Джейк! – Из-за живой изгороди появился Карл Ли Хейли. – Это я, Карл Ли.
Джейк сделал попытку улыбнуться.
– Какими судьбами?
Они пожали друг другу руки.
– Решил вас проведать, – произнес Карл Ли.
Джейк указал на плетеный столик:
– Располагайся.
Они уселись в кресла, и Карл Ли сказал:
– Вид у вас еще тот.
– Да уж! Но хорошо уже то, что вид у меня хуже самочувствия. Исколошматили почем зря, ничего оригинального.
– Да, слышал. Но ведь вы поправитесь?
– Обязательно, Карл Ли, уже иду на поправку. Что привело тебя в город?
– Услышал про эту беду и забеспокоился о вас.
Джейк был тронут и не находил слов. Многие его друзья звонили, присылали цветы и торты, изъявляли желание навестить его, но Карла Ли он не ждал.
– Со мной все будет хорошо. Спасибо за заботу.
– Карла дома?
– Да, с Ханной, а что?
– Тут такое дело, Джейк… Не буду ходить вокруг да около. Я сильно огорчился, когда узнал о случившемся, до сих пор переживаю, почти потерял сон.
– Значит, нас целых двое.
– Ходят слухи, будто вы знаете, кто это сделал, но не собираетесь их преследовать. Это правда?
– Брось, Карл Ли, не будем об этом.
– Я вот что предлагаю, Джейк. Я обязан вам жизнью, но мне нечем отблагодарить вас. Произошедшее меня сильно задело. Я и мои друзья можем восстановить справедливость.
Джейк покачал головой. Он хорошо помнил долгие часы, проведенные в тюрьме с Карлом Ли перед судом, помнил свой страх от близости человека, способного на столь необузданное насилие. Карл Ли застрелил двоих мерзавцев, изнасиловавших его дочь, выпачкал обувь в их крови и направился домой, ждать, пока Оззи Уоллс приедет его арестовывать. За пятнадцать лет до этого его наградили за Вьетнам.
– Это недопустимо, Карл Ли. Продолжение насилия – последнее, что нам нужно.
– Меня не поймают, Джейк, и я никого не убью, клянусь. Мы просто ответим этому уроду тем же, чтобы подобное точно не повторилось.
– Не вздумай в это соваться, Карл Ли. Поверь мне, все только усложнится.
– Назовите мне его имя, и он никогда не узнает, с какой стороны прилетел удар.
– Карл Ли, мой ответ – категорическое «нет».
Карл Ли стиснул челюсти, жестом выразил неудовольствие и настаивал бы дальше, если бы не вошла Карла.
В понедельник старая мазда с новой трансмиссией заехала на парковку перед окружной тюрьмой, и из нее вышла Джози. Кире тоже очень хотелось увидеться с братом, но она твердо знала, что ей в изолятор нельзя. Поэтому она, оставшись в автомобиле, опустила стекло и уткнулась в книжку, полученную два дня назад от миссис Голден.
Зак записал Джози в журнал посещений и отвел ее в камеру к сыну. Войдя, она закрыла за собой дверь. Обвиняемый сидел за столиком, перед ним аккуратной стопкой лежали учебники. При виде матери Дрю вскочил и крепко обнял ее. Они сели, Джози достала из бумажного пакета упаковку печенья и сладкую газировку.
– Где Кира? – спросил он.
– Снаружи, в машине. Ей сюда больше нельзя.
– Из-за беременности?
– Да. Джейк не хочет, чтобы об этом узнали.
Дрю открыл коробку и стал жевать печенье.
– Мне не верится, что у нее будет ребенок, мам. Ей только четырнадцать лет!
– Да уж… Но я родила тебя в шестнадцать, тоже слишком рано, поверь!
– Что будет с ребенком?
– Мы отдаем его на усыновление. Какая-нибудь приличная пара получит чудесное дитя. Ребенок вырастет в хорошей семье, в большом доме.
– Везучий!
– Да, ему повезет. Давно пора, чтобы хотя
