– Кстати, как там Имоджен? И Уилл? – спросил Том, и напряжение чуть-чуть спало.
– Наверное, после всего, что произошло, этого следовало ожидать. В общем, они снова вместе. Ни он, ни она так и не смогли связать свою жизнь ни с кем другим. И оба страдали все эти годы. Думаю, им придется нелегко. Они оба изменились, и теперь им нужно много работать над тем, чтобы восстановить доверие друг к другу. Имоджен пытается простить Уилла за то, что он ей не поверил, и Уилл пытается изгнать из головы образ Имоджен рядом с Себастианом. В общем, они стараются. – Лора секунду помолчала. – Но зачем вы меняете тему разговора, Том?
Он слегка улыбнулся, признавая, что она хорошо его изучила, подошел к дивану и сел. На Лору Том не смотрел – он как будто рассматривал какое-то пятнышко на потолке.
– Моя проблема в том, Лора, что я не могу избавиться от ощущения какой-то бессильной ярости. Для меня это нечто новое. За эти шесть месяцев я, кажется, изменил всем своим убеждениям. Во всяком случае, я думал, что у меня есть убеждения.
– Но почему? Ведь вы никак не должны были пострадать. Это уж совсем несправедливо.
Их взгляды пересеклись.
– Я не смог. Я не смог поступить так с вами. Я считал, что вы… замечательная. Взять хотя бы то, как стойко вы справлялись со всеми этими ужасами. Или то, что вы готовы были рискнуть всем для блага другого. Вы слишком много страдали. Я чувствовал, что обязан вас защитить, как бы неуместно это ни звучало.
Лора почувствовала, как к глазам подступают слезы, и быстро опустила веки, чтобы Том ничего не заметил.
– Когда я услышал ваш разговор с Уиллом, вы упомянули слова Хьюго. Что-то о более предпочтительном варианте, который должен вот-вот подоспеть. А потом вы сказали, что убили его из-за Алексы. Я ушел прежде, чем вы это объяснили. Я не хотел, чтобы меня обнаружили – ведь тогда я бы не смог отрицать, что все знаю. Но мне кажется, я догадываюсь, что вы имели в виду.
Лора промолчала. Конечно, Том заслуживал правды, и только правды, но она не могла заставить себя произнести это вслух. Это было ужасно. Еще хуже, чем отвратительные картины, которые преследовали ее днем и ночью. Даже не открывая глаз, она знала, что он наблюдает за ней.
– Тогда я изложу вам свои предположения, – мягко сказал он. Без сомнения, он понял, что с ней происходит. – Я видел фотографию матери Хьюго. Вы знаете, что похожи на нее как две капли воды? Видимо, именно поэтому он не хотел вам ее показывать. Аннабел мне кое-что рассказала. Не знаю, хотите ли вы об этом знать, Лора, но я чувствую, что обязан вам сказать. Так вот, она сообщила, что однажды застала Хьюго, когда он занимался сексом со своей матерью. Он был привязан к кровати, а она сидела на нем верхом. Извините, это ее слова, не мои. – Том помолчал. – Вы это знали?
Ей было так стыдно, что она так и не смогла посмотреть в его сторону.
– Я догадалась, но не сразу. Он говорил, что я напоминаю ему одного дорогого для него человека. Потом еще, когда мы занимались сексом, он хотел, чтобы я надевала определенные вещи. А когда я перекрасила волосы, даже заставлял меня надевать парик. Из длинных рыжих волос, разумеется. Он обычно оставлял его на моей кровати.
Лора вспомнила день, когда нашла на чердаке коробку с париками. Это случилось вскоре после того, как она первый раз вернулась из больницы. К тому времени Хьюго уже не ожидал от нее исполнения супружеских обязанностей, но она конечно же узнала парики и спросила миссис Беннет, откуда они взялись. Узнав, кому они принадлежали, Лора ощутила такое глубокое отвращение, что даже хотела покончить с собой. Когда она осознала, кого заменяла все эти годы, то почти растеряла остатки своей храбрости. Но у нее уже не было иного выхода. Она должна была остаться – остаться ради Алексы.
Том встал, подошел к ней и сел рядом. Он взял руки Лоры в свои и нежно погладил ее ладони большими пальцами.
– Пока мы ехали в Дорсет, Беатрис рассказала мне кое-что о своей семье. Судя по всему, там существовала такая традиция. Со временем родитель развращал ребенка и лишал его невинности. Это начиналось в самом раннем возрасте. Сначала они спали вместе, обнаженными. Ребенок привыкал к виду и ощущению тела взрослого рядом со своим. Потом, когда ребенок подрастал, начинались игры с ласками и прикосновениями. По достижении определенного возраста его привязывали к кровати – все в форме игры, конечно. В конце концов, после полового созревания, они занимались сексом. – Том замолчал. Лора посмотрела ему в глаза, думая найти там отвращение, но увидела только сочувствие и грусть. – По словам Беатрис, отношения между родителем и сыном или дочерью могли продолжаться много лет, как в случае с Хьюго и его матерью. Я не понимаю одного, Лора. Если он всего лишь пользовался вами как заменой матери, то почему вы с ним жили? И какого черта вы вообще вышли замуж за этого подонка?
Его слова могли показаться резкими, но он говорил мягко и беззлобно.
– Думаю, вы и так понимаете. Или почти понимаете. До того, как мы поженились, Хьюго был само совершенство. Очаровательный и обходительный мужчина. Я никогда не встречала таких, как он. Как мне объяснить? – Лора вздохнула. – Однажды, очень давно, я делала документальный фильм о домашнем насилии. И одна женщина сказала мне, что я ничего в этом не понимаю. Теперь я точно знаю, что она имела в виду. Насилие – это далеко не всегда физическое воздействие и жестокое обращение. И даже не всегда прямые угрозы с требованием повиновения. Если бы проблема заключалась только в этом, было бы куда легче отличить плохое от хорошего. Хотя многие из тех, кто страдает от насилия в семье, даже осознавая это, все равно ничего не делают. Но самое страшное здесь – это постепенное, неумолимое разрушение самооценки и веры в себя. Это как изнасилование души. Именно это сделал со мной Хьюго.
Лора взглянула на Тома и увидела, что он все понимает.
– Что случилось с Алексой? Я догадываюсь, но скажите мне сами.
– Однажды ночью, в то время, когда я должна была крепко спать, я вдруг услышала шум в соседней спальне. По идее она должна была быть пустой. Я узнала смех Алексы. Но это была та самая спальня, куда Хьюго приглашал меня, когда желал заняться сексом! Я должна была выяснить, что происходит. Когда я вошла, то увидела Алексу. Обнаженную и привязанную к кровати. И Хьюго тоже был там. Тоже обнаженный. И у него была эрекция. Алекса смеялась. Она думала, что все это игра, ей было тогда лет семь.
Том пожал ее руку.
– Что было дальше? – тихо спросил он.
– Я не могла тут же высказать ему все, что я думаю. Сначала нужно было заставить его выйти из комнаты. Надо было защитить Алексу. Я хотела сбежать, Том, – сразу же и как можно дальше. Но это означало оставить Алексу под одной крышей с ним! Это было невозможно. Я сказала ему, что он больной, извращенец… сказала все. Он ответил вполне предсказуемо. Сказал, что от меня нет никакого толку в сексе потому, что меня никто этому не учил. По его мнению, сексуальность ребенка должны были развивать родители. Это была их обязанность. И он был счастлив, что может оказать Алексе такую услугу. Он надеялся, что их отношения будут продолжаться многие и многие годы.
Том побледнел. Лора понимала, что он сейчас чувствует – ведь у него была собственная дочка. Она знала, что он хотел бы убить Хьюго не меньше, чем она сама. Надо было рассказать ему остальное.
– Я спросила, занимался ли он с ней сексом, и он сказал: «Конечно нет – и не буду, пока она не достигнет половой зрелости. Пока она еще ребенок». Я была вне себя от бешенства и отвращения. Я собиралась обратиться в полицию, и он знал, что я так и поступлю. Тогда он и сделал мне укол – я не знаю, что он мне ввел. И запер меня в пустой комнате, которой давно никто не пользовался. Там меня и нашли, голую и грязную. И он упрятал меня в больницу.
Но я должна была как-то его остановить. Я знала, что мне никто не поверит, а Алекса еще ничего не понимала. Для нее все это было нормальным; один из ее секретов с папочкой. Она гордилась тем, что у них есть общие секреты и игры, это ее не удивляло и не шокировало. Он никогда не проникал в нее, так что физических доказательств не было. Я подумала, что у меня есть время, ведь Алекса была еще маленькой. Мне надо было выйти из психушки, чтобы быть рядом с ней, поэтому я согласилась на его условия. Без меня ее некому было бы защитить. Но я тоже выдвинула условия. Одно из них было такое: он и пальцем не прикоснется ни к Алексе, ни ко мне. Однако, несмотря на его обещание, я уверена, он продолжал ее «воспитывать» втайне от меня. И я ничего не могла доказать.
Лора осторожно отняла руки и встала. Она почему-то чувствовала, что не заслуживает доброты Тома. Теперь уже она подошла к окну и стала смотреть в сад.
– Я подумала, что если обращусь к местному начальнику полиции, и расскажу ему о девушках из фонда, и вина Хьюго будет доказана, то проблема будет решена. Я была уверена, что мистер Ходдер мне поможет. Но Хьюго с огромным удовольствием сообщил мне, что, как всегда, я ошиблась. Что я ничего не смыслю ни в жизни, ни в людях. Как я поняла, ваш коллега сам изнасиловал девушку из «Аллиума», но Хьюго удалось замять ситуацию. Так что Ходдер был у него в долгу.
