жизнь. Если бы Таиса не выдержала и уже была на дне, Матвей не сумел бы ее разглядеть. Однако она держалась у поверхности, найти ее оказалось несложно благодаря все тому же белому костюму.
Людей, оказавшихся подо льдом, чаще губит не неумение плавать и даже не холод – холод не успевает. Они просто теряют ориентацию в пространстве, им кажется, что выхода на поверхность больше нет, ловушка захлопнулась. Они паникуют, организм требует больше воздуха там, где воздуха нет совсем, – и они погибают.
Такая участь ожидала и Таису. Девушка справлялась неплохо, раз до сих пор была жива, но она пыталась пробить лед, казавшийся ей тонким, вместо того чтобы искать прорубь. Движения ее рук уже стали замедленными и совсем слабыми, она вот-вот должна была отключиться… Однако Матвей понимал, что вытаскивать ее все равно нужно осторожно. Она не ожидает спасения и при любом прикосновении решит, что это Андрей отправился за ней. В мутной воде она все равно не разглядит, кто находится рядом, а против Матвея работало еще и то, что они с убийцей похожи параметрами.
Поэтому действовать нужно было быстро и в меру жестко. Матвей подплыл к девушке сзади, перехватил одной рукой поперек груди и живота – помогло то, что Таиса была значительно меньше его. Она, конечно же, задергалась, да еще и выдохнула последний воздух по глупости – на это указывали крупные пузыри возле ее лица. Однако это уже было не принципиально, Матвей убедился, что сможет ее удержать. Прижимая к себе девушку, он загребал воду второй рукой и ногами, он как раз прекрасно помнил, где остался спасительный путь на поверхность. Матвей не думал о том, насколько холодно в озере – и какой мороз ожидает их дальше. Он знал, что такие задачи нужно решать в настоящем моменте, не тратя времени на страх перед будущим.
Если бы Андрей рискнул и все-таки остался, они стали бы для него легкими мишенями – даже для однорукого. Однако рисковать собой ему не хотелось, он предпочел гарантировать собственную безопасность. Поэтому, когда Матвей вынырнул, в лесу по-прежнему не было никого живого, только мертвое тело Нины лежало неподалеку, у линии леса.
Сначала он вытолкнул на лед девушку, потом только выбрался сам. Таиса замерла на четвереньках, тяжело закашлялась, пытаясь освободить легкие от грязной воды. Матвей понимал, что она все еще в шоке, но времени на успокоение не было.
– Раздевайся, – велел он. – Быстро!
Она только судорожно кивнула, говорить она пока не могла. Однако взгляд Таисы при этом оставался осознанным, она уже разобралась, кто рядом с ней, и не собиралась впадать в истерику. Она была даже умнее, чем ожидал Матвей.
Он принес ей свое пальто и ботинки, положил рядом с ней на снег.
– А к-как же т-ты? – с трудом произнесла Таиса.
Смотреть на нее сейчас было жутко: лицо совсем белое, губы посинели, нижняя челюсть дрожит от холода. Впрочем, Матвей подозревал, что сам он выглядит не лучше – он просто умел с таким справляться. Гарик порой посмеивался над тем, что у него «нет жизни – есть только тренировки». И вот сегодня усилия Матвея окупились сполна.
– Я не пропаду, – отозвался Матвей, кивнув на неподвижное тело Нины.
Одежда массивной женщины все равно была ему мала – но не критично, натянуть можно. Таису, судя по взгляду, перспектива забрать вещи покойницы приводила в ужас. Матвей думал лишь о том, что нужно пережить мучительно долгий путь до машины.
– А он-н? – Таиса с опаской оглянулась по сторонам, замерла, словно готовясь к выстрелу. – Он-н гд-де?
– Он тебя больше не побеспокоит. Я обещаю.
* * *
Матвей так и не вернулся. Значит, или не счел нужным делиться информацией, или не был до конца уверен в своей версии. Гарика это не обижало, он ведь не мальчик на подхвате, которому все нужно объяснять. Если Матвей додумался до чего-то, то и он сможет.
Сначала он был занят – объяснял ситуацию Форсову, звонил в полицию. Потом система начала действовать, от него уже ничего не зависело, у него появилось время подумать. Он перебирал в уме не только тех, кого знала Таиса, – а в том, что она увидела убийцу не впервые, Гарик даже не сомневался. На то, что этот тип местный, многое указывало, в том числе и то, как ловко он расправился с Григорием Серенко. Это кто-то сильный… Но загвоздка ведь не в силе, а в том, что в нем внушало доверие. Ему поверила Ева Сон, чужая в этих местах. Ему поверила Даша Виноградова, всех прекрасно знавшая. Что быстро усыпляет доверие? Это должно быть на виду, женщины попадали в западню быстро, не анализируя и не философствуя…
Гарик долго не мог понять – а потом понял в один миг. Так иногда бывает: то, что ты ищешь, не спрятано, оно прямо перед тобой, но почему-то остается незамеченным. Зато если уж ты это увидел, забыть или потерять невозможно.
Он направился в кафе – и обнаружил, что оно закрыто. Кривая надпись на листке бумаги, скотчем приклеенном к двери, сообщала, что причиной тому стали некие «технические проблемы». Но Гарик не верил в такие совпадения и без сомнений заглянул в окно.
Как он и ожидал, Елена сидела внутри. Она была растеряна, она опустилась за один из столиков и закрыла лицо руками. Может, плакала, может, думала о чем-то тяжелом, сложно сказать наверняка. Но она точно была не в состоянии обслуживать гостей, и она это прекрасно понимала.
Гарик вернулся к двери и постучал.
– Елена, я знаю, что вы внутри! Откройте, нам нужно срочно поговорить.
Она, конечно же, не открыла. Она даже не отозвалась, делая вид, что ее там нет. Но чего-то подобного Гарик и ожидал. Тяжело вздохнув, он достал из кармана набор отмычек.
Когда он все-таки вошел в кафе, Елена уставилась на него так, будто увидела привидение.
– Вы что здесь делаете?
– На задвижку нужно запирать, – назидательно произнес Гарик. – Если дверь такого типа заперта на самую обычную задвижку, вскрыть ее невозможно, только выбить, а выбивать – дело шумное и долгое. Запомните, вам понадобится – в ближайшее время вам трудно будет почувствовать себя в безопасности, но вот такие маленькие детали помогут.
– Что?.. О чем вы говорите? Вы что, тоже ищете Андрея?
Ага, значит, Матвей все-таки догадался… По крайней мере, Гарик на это очень рассчитывал. Хотелось просто спросить, что она сказала о своем муже Матвею, искать, бежать, помогать… Вот только Гарик понимал, что это
