– Мы изучили ситуацию, – сказал главный юрисконсульт, – когда мистер Вейл начал угрожать студии впервые.
– Вы называете самоубийство угрозой студии?! – гневно перебила Молли Фландерс.
– И шантажом, – вкрадчиво поведал главный юрисконсульт. – Теперь мы полностью рассмотрели правовую сторону данной ситуации, являющейся весьма хитроумной, но даже сейчас я рекомендую студии оспорить ваши требования в суде, ибо шансы выиграть дело весьма велики. В данном конкретном случае права не переходят к наследникам.
– А какие у вас гарантии? – спросила Молли у юрисконсульта. – Вы гарантируете девяностопятипроцентную уверенность?
– Нет. В юриспруденции не может быть такой определенности.
Ответ привел Молли в восторг. Выиграв это дело, она получит такой гонорар, что сможет уйти на покой. Встав, она бросила:
– Видала я вас всех в гробу, встретимся в суде.
Окаменевшие от ужаса Бентс и Дир не могли даже слова молвить. Бентс всем сердцем желал, чтобы Элай Маррион был все еще жив.
Ситуацию спас Мело Стюарт, подскочивший и задержавший Молли, с дружеской мольбой обняв ее за плечи.
– Ну-ну, что ты, мы всего лишь торгуемся. Веди себя цивилизованно. – И повел Молли обратно к ее стулу, заметив, что глаза у нее блестят от слез. – Мы можем прийти к соглашению, я готов уступить кое-какие проценты со своей стороны.
– Ты хочешь пойти на риск лишиться всего? – негромко поинтересовалась Молли у Бентса. – Может твой юрисконсульт гарантировать, что вы выиграете? Конечно, не может. Ты кто, окаянный бизнесмен или какой-то ополоумевший от азарта игрок? Ради спасения дерьмовых двадцати-сорока “лимонов” ты хочешь поставить под удар миллиард?
Они пришли к соглашению. Душеприказчики Эрнеста получат четыре миллиона задатка и восемь процентов дохода с картины, которая вот-вот выйдет. И будут получать по два миллиона и по десять процентов от валового дохода с каждой из последующих серий. Три бывших жены Эрнеста и его дети обогатятся.
– Если вы считаете, что я вела себя слишком жестко, – на прощание уколола их Молли, – подождите, пока Кросс Де Лена узнает, как вы кинули его.
Молли упивалась победой. Ей вспомнилось, как однажды вечером она привезла Эрнеста с вечеринки к себе домой. Она была весьма на подпитии и чувствовала себя ужасно одиноко, а Эрнест был остроумен и интеллигентен, и она подумала, что ночь с ним может быть забавной. Затем, когда они приехали к ней домой, протрезвевшая во время езды Молли привела его в свою спальню и в отчаянии огляделась. Эрнест оказался ужасно тщедушным, явно стеснялся секса, да и красотой не блистал. В этот момент его остроумие как рукой сняло.
Но Молли была чересчур честным человеком, чтобы отшить его в такой критический момент. Так что она снова напилась допьяна, и они улеглись в постель. И в самом деле, в темноте все прошло не так уж скверно. Эрнест насладился близостью настолько всерьез, что польщенная Молли принесла ему завтрак в постель.
– Спасибо тебе, – лукаво улыбнулся он. – И еще раз спасибо.
Тут до нее дошло, что, Эрнест понял ее вчерашние колебания и благодарит не только за завтрак, но и за ее сексуальную благотворительность. Молли всегда сожалела, что она такая скверная актриса, впрочем, какого черта ей быть актрисой, она ведь адвокат. И теперь она разыграла ради Эрнеста Вейла акт наемной любви.
Дотторе Дэвид Редфеллоу получил вызов дона Клерикуцио во время важной встречи в Риме, где давал консультацию премьер-министру Италии по поводу новых банковских правил, налагающих суровые штрафные санкции на коррумпированных банковских работников, и, естественно, рекомендовал отвергнуть их. Но тут же свернул дебаты и вылетел в Америку.
За двадцать пять лет изгнания в Италии Дэвид Редфеллоу весьма преуспел и изменился настолько, что раньше не мог вообразить такого даже в самых смелых мечтах. Для начала дон Клерикуцио помог ему купить в Риме небольшой банк. На состояние, заработанное торговлей наркотиками и размещенное в швейцарских банках, Дэвид купил еще ряд банков и телевизионных станций. Но все это лишь благодаря друзьям дона Клерикуцио в Италии, наставлявшим его и помогавшим построить империю, содействовавшим в дополнение к веренице банков приобретению магазинов, газет и телестанций.
Но Дэвид Редфеллоу радовался и тому, чего добился сам. Полностью преобразил собственный характер. Получил итальянское гражданство, итальянскую жену, итальянских детей и традиционную итальянскую любовницу, а также почетное звание доктора (стоимостью два миллиона) от итальянского университета. Одевался в костюмы от Армани, еженедельно проводил час у своего парикмахера, приобрел круг подлипал в своей кофейне (которую купил для себя) и вступил на политическую арену в качестве советника правящего кабинета и премьер-министра. И все же раз в год он совершал паломничество в Квог, стремясь всячески угождать и выполнять любые желания своего наставника дона Клерикуцио. Так что этот экстренный вызов встревожил его.
Сразу по прибытии в особняк в Квоге его встретили обедом. Роз-Мари превзошла себя, потому что Редфеллоу всегда восхищался римскими ресторанами. Выразить свое уважение к нему собрался весь клан Клерикуцио: сам дон; его сыновья – Джорджио, Пити и Винсент; его внук Данте; а также Пиппи и Кросс Де Лены.
То было чествование героя. Дэвид Редфеллоу – вытуренный из колледжа наркоцарек, стиляга с серьгой в ухе, гиена, терзающая жертвы секса, – преобразился в столп общества. Они гордились им. Более того, дон Клерикуцио считал, что пребывает в долгу у Редфеллоу. Потому что Редфеллоу преподнес ему серьезный урок морали.
В молодости дон Клерикуцио страдал от странных приступов сентиментальности. Он верил, что в вопросах наркотиков блюстители закона, как правило, неподкупны. В 1960 году, только-только начиная сбывать наркотики, Дэвид Редфеллоу был двадцатилетним студентом колледжа. Этим делом он занялся не ради прибыли, а просто для того, чтобы у него с друзьями всегда имелся постоянный и недорогой источник зелья. Любительских пустячков – всего лишь кокаина и марихуаны. Но за год его предприятие так разрослось, что он вместе с однокашниками стал владельцем небольшого самолета, доставлявшего товар через мексиканские и южноамериканские границы. Совершенно естественно, вскоре они вошли в конфликт с законом, и как раз тогда-то Дэвид впервые продемонстрировал свою гениальность. Товарищество из шести человек зарабатывало огромные деньги, и Дэвид Редфеллоу затеял столь массированный подкуп, что вскоре у него на зарплате сидел целый рой шерифов, окружных прокуроров, судей и сотни полицейских вдоль всего Восточного побережья. Он всегда утверждал, что это совершенно просто. Надо лишь узнать годовую зарплату должностного лица и предложить ему в пять раз больше этой цифры.
Но затем на сцену вышел картель колумбийцев, куда более диких, чем дичайшие киношные индейцы из вестернов. Не ограничиваясь скальпами, колумбийцы брали в качестве трофеев целые головы. Четверо из партнеров Редфеллоу отправились на тот свет, а сам Редфеллоу связался с Семьей Клерикуцио и попросил у нее защиты, предложив пятьдесят процентов прибыли. Пити Клерикуцио и команда солдат из анклава стали его телохранителями, и это положение сохранялось до тех пор, пока в 1965 году дон не сослал Редфеллоу в Италию. Наркобизнес стал слишком опасным.
Теперь, собравшись вместе за обедом, все воздавали дону хвалы за мудрое решение, принятое много лет назад. Данте и Кросс услышали историю Редфеллоу впервые. Будучи хорошим рассказчиком, Редфеллоу превозносил Пити до небес.
– Какой боец! Если бы не он, я бы не добрался живым до Сицилии. – Он повернулся к Данте и Кроссу. – Это было в тот день, когда вас обоих крестили. Помню, вы оба даже не поморщились, когда едва не утонули в святой воде. У меня и в мыслях не было, что когда-нибудь вы повзрослеете настолько, что мы будем делать дела вместе.
– Ты не будешь иметь с ними никаких дел, – сухо возразил дон Клерикуцио, – ты будешь иметь дела только со мной и Джорджио. Если тебе понадобится помощь, можешь обратиться к Пиппи Де Лене. Я решил продолжить с делом, о котором говорил тебе. Джорджио растолкует тебе почему.
Джорджио изложил Дэвиду последние новости о том, что Элай Маррион мертв, а студия перешла к Бобби Бентсу, и что тот отобрал все проценты, которые задолжал Кроссу по “Мессалине”, просто вернув ему деньги с небольшим барышом.
– Очень умный человек! – восхитился Редфеллоу. – Знает, что в суд вы не пойдете, и просто-напросто отнимает у вас деньги. Отличный бизнес.
Данте, прихлебывавший кофе, поглядел на Редфеллоу с неодобрением. Сидевшая с ним рядом Роз-Мари положила ладонь сыну на руку.
– Вы считаете, что это забавно? – поинтересовался Данте у Редфеллоу. Тот мгновение разглядывал его, потом напустил на себя очень серьезный вид.
