Из комнаты вышел парень лет двадцати пяти, встал у окна, распахнул створку и закурил. Он откровенно присматривался к кандидаткам на съемки, отворачивался, выпуская дым на улицу, и снова искал кого-то глазами. Кира невольно втянула голову в плечи, спряталась за спины других девушек. Но парень успел ее заметить и не отпускал, прямо-таки сверлил взглядом. Она готова была сквозь землю провалиться. Сейчас он при всех окликнет ее, выругает, опозорит и выгонит.
Парень выбросил в окно сигарету и поманил ее пальцем. Слава богу, он хочет отчитать ее по-тихому, не прилюдно. На подгибающихся от волнения ногах, Кира приблизилась.
— Я только посмотреть хотела… — пролепетала она. — Мне интересно… Я…
— Выйдем, поговорим, — повел он головой в сторону лестницы.
— Вы меня извините, я из Сухой Балки приехала, ничего не знаю…
Он молча пробирался через толпу девушек, Кира старалась не отставать. У нее мелькнула мысль юркнуть куда-нибудь и сбежать, но она ее отбросила. Поймают, хуже будет.
Парень спустился по ступенькам на один пролет. Она послушно следовала за ним. Он резко остановился, так, что Кира едва не налетела на него.
— Ой!
— Дай-ка глянуть… — он бесцеремонно взял ее за подбородок и повернул к себе. — Да стой ты, не брыкайся. Не съем.
Кира замерла. Сердце бухало в висках и пятках.
— Ничего, пойдет, — одобрительно кивнул парень. — А ну вот так… Отлично! И откуда ты взялась такая?
— Из Сухой Балки…
— Отлично! — повторил парень. — Из Сухой Балки — это то, что надо. Родители есть?
— Ага, пьющие, — простодушно призналась она.
— Хорошо, — опять одобрил он.
Кира так не считала.
— Что ж хорошего? Алкаши оба, горькие пропойцы. Все из дому тащат…
— И тебе такая жизнь надоела…
— Еще как надоела! Я хочу уехать он них, далеко, работу хорошую найти.
— Правильно мыслишь, — похвалил парень. — Значит, ты на кастинг пришла? Сниматься решила? И какие у тебя таланты имеются?
Кира неожиданно осмелела.
— Я петь могу, танцую неплохо. Это у меня от матери. Отец на гармошке играет. У меня слух есть.
— Слух! — засмеялся парень. — Вижу, бог тебя не обидел. Ты, наверное, послушной девочкой росла? И вот награда — беру тебя в свое шоу. Без всякого кастинга. У меня глаз верный.
Кира поперхнулась, закашлялась, мучительно краснея под его взглядом.
— Ну как, согласна?
У нее от такого предложения дар речи пропал. «А вдруг он девчонок вербует на панель? — метнулось в ее уме. — Паспорт отберет и будет держать взаперти, как собаку».
— Я… не проститутка…
— Да что ты? — удивился он. — Правда? Спасибо за предупреждение. У меня, кстати, не публичный дом, а музыкальное шоу. Я вообще-то принял тебя за будущую артистку — звезду эстрады.
Она открыла рот, так и застыла.
— Как зовут тебя?
— Кира…
— Имя колючее, грубое… Мы его поменяем, — как будто она уже дала согласие, рассуждал парень. — Волосы, к счастью, длинные — не надо будет отращивать. Фигурку в порядок приведем, мордашку подчистим, подкрасим. Двигаться научим, у нас хореограф — зверь, три шкуры дерет с таких, как ты. Уроки вокала будешь брать…
У Киры все поплыло перед глазами. Неужто она спит и видит волшебный сон?
— Ну нам здесь больше делать нечего, — сказал парень. — Паспорт у тебя с собой?
— Ага…
— Тогда пошли.
Так Кира оказалась зачисленной в непонятный коллектив, где девушки и юноши обучались танцам, пению и правилам хорошего тона. Деньги ей платили смешные, но зато занимались всерьез и жилье предоставили бесплатное. Тесное, убогое, но она и такому была рада. Изредка на тренировку или «репетицию», как выражался их молодой продюсер, приходили женщины или мужчины — выбирали какую-нибудь девушку или парня и забирали с собой.
— Наш коллектив — кузница кадров для столичного шоу-бизнеса, — однажды проговорился продюсер. — Ох, чует мое сердце, ждет тебя, красавица, большая сцена!
Кира уже перестала в это верить, когда на «репетицию» заглянул респектабельный господин, которому она сразу приглянулась. Он показал пальцем в ее сторону.
— Эту я забираю…
Они с продюсером долго шушукались в углу. Наконец достигли компромисса.
— Иди сюда, — подозвал ее господин. — Поедешь в Москву. Будешь петь в моей группе. Я — Роман Калганов. Слышала?
Все стремительно изменилось в жизни Киры. Даже имя.
Матвею нравилась кухня ресторана «Вена», и он решил побаловать молодых женщин австрийскими блюдами.
— Закажем белое вино этого года. Молодое, в Австрии его называют хойригер. Вы не против?
Катя сказала «да!» с видом знатока молодых вин. Она исподтишка рассматривала деревянные панели отделки зала, лепной потолок, люстру с хрустальными подвесками. Каждый столик украшали свечи в стеклянных подставках и низкие букетики живых цветов.
Из горячих блюд Матвей предложил женщинам на выбор жареного цыпленка с картофельным салатом или венское жаркое из фарша.
— Мне цыпленка, — сказала Катя.
Матвей уговорил Астру попробовать жаркое.
— У них бесподобный повар. Знает секрет!
Катя, изучив убранство зала, переключилась на жениха сестры. «Красивый, — думала она. — Астре не мешало бы похудеть. Такого мужчинку вмиг отобьют. Вон, девицы за соседним столиком так и зыркают!»
Матвей привлекал внимание. Высок, строен, широкоплеч, пластичен. Просто неотразим. Темные волосы и светлые глаза — убийственное сочетание.
Молодое вино слегка ударило в голову. Астра улыбнулась, вспоминая хождение по картинной галерее. Третьяковка погрузила Катю в транс. Если бы не Матвей, который забавлял ее своими комментариями, Катя превратилась бы в сомнамбулу. Зато в ресторане она оживилась — смотрит по сторонам, с удовольствием слушает его болтовню. Ну и славно…
После дела о Кинжале Зигфрида в жизни Астры наступило затишье. Нет сомнений, что оно на исходе. Приближается новое расследование — его приметы Астра увидела в зеркале. В золотистом тумане на мгновение возникли очертания новогодней елки, Деда Мороза и Снегурочки.
Она поделилась догадками с Матвеем.
— Конечно, дорогая, — рассмеялся он. — В конце декабря, если ты помнишь, люди обычно празднуют Новый год.
Официант принес жаркое и цыпленка на подогретых тарелках, и все занялись едой.
— Когда-то я сама, будучи компаньонкой баронессы Гримм, готовила для нее шницели и пасту, — вспомнила Астра. — Кстати, получалось очень неплохо. А вечерами мы сидели у камина, смотрели на догорающие поленья…
Она умолчала о том, как уходила к себе и раз за разом просматривала флэшку со странным содержанием, найденную в тайнике.
Эти отрывочные, как будто не связанные по смыслу эпизоды она считала пророчествами, которые оставил мертвый убийца. Красивая змея, извиваясь, ползет по стволу могучего дерева… охотники за диким кабаном, которых поглощает густой туман… мрачные своды замка и булькающий над старинным очагом котелок… бронзовая русалка с чешуйчатым хвостом, сидящая посреди водоема… венецианский карнавал… любовники в масках… отрубленная голова на золотом блюде… старинная усадьба… сожжение соломенного чучела… звездная россыпь на ночном небе… статуя Афродиты в венке… корова, жующая траву… виселица с повешенным… туристы, бросающие монетки в фонтан…
Кое-что уже исполнилось, остальное ждет своего часа.
— О чем задумалась? — дотронулся до ее руки Матвей.
К их столику подошел метрдотель, принес бутылку вина и блюдо с шоколадными пирожными.
— Это госпоже Ельцовой от господина Вишнякова, — поклонился он. — Вот его визитка.
Вишняков… эту фамилию она уже слышала. На визитке — его телефоны и надпись от руки: «Можете уделить мне полчаса? Очень нужно поговорить».
В зале половина столиков не были заняты. Позже посетителей прибавится, а сейчас вся публика на виду. Импозантный мужчина лет сорока приподнялся и сделал приветственный жест. Астра пыталась вспомнить, знакомы они или нет.
— Ой, пирожные! — обрадовалась Катя. Она быстро расправилась с цыпленком и подумывала, как бы деликатно намекнуть на десерт. — А где же кофе?
Матвей заказал себе со сливками, дамам черный «мокко».
— Здесь уйма калорий, — пробормотала Катя, уписывая пирожные. — В жизни не ела ничего вкуснее.
Официант принес кофе, воду в стаканах и сахар.
— Вода-то зачем? — недоумевала Катя.
— Господин Вишняков просит вас за свой столик, — склонившись к Астре, сказал официант. — Что ему передать?
— Я подумаю.
— Извините…
Официант отошел, а Матвей укоризненно покачал головой.
— Надеюсь, ты не собираешься потратить вечер на этого Вишнякова?
