Сивере повернул голову, книга выпала из рук, он испуганно отскочил в сторону. Под одеялом лежал человек, и он был, несомненно, мертв. Стеклянный взгляд, полуоткрытый рот, застывшие черты лица, которого только что касалась рука Александра Юрьевича.
Сивере брезгливо посмотрел на свою ладонь и вытер ее о пижаму. «Тьфу, черт! – пронеслось в голове. – Да ведь это же Матвей Матвеевич!» Да, мертвец, уютно устроившийся на койке историка и поджидавший хозяина, был тем самым подслеповатым стариком, лишившимся своих очков. Сивере почувствовал, что ему не хватает воздуха.
– За каким геморроем ему тут надо? – сердито прошептал он. Опасливо приблизившись к койке, словно Матвей Матвеевич мог неожиданно вскочить и замкнуть его в прощальных объятиях, Александр Юрьевич на всякий случай пощупал пульс. Все ясно, мертвее не бывает. А может быть, старик сослепу перепутал номер? И ключ подошел. Вполне объяснимая версия. Лег и умер. Тем более что следов насильственной смерти вроде бы не было. Или кто-то намеренно перетащил труп сюда?
Мысли в голове Сиверса скакали, как скакуны в песенке Газманова. Наконец он сосредоточился. В любом случае, первым делом надо избавиться от трупа Матвея Матвеевича, пока не проснулись постояльцы.
До рассвета еще полтора часа. Но куда его деть? Оттащить в какую-нибудь галерею или нишу? Никогда еще Александру Юрьевичу не приходилось решать столь сложной задачи. Всю свою сознательную жизнь он имел дело лишь с историческими покойниками, давно истлевшими и существовавшими только в книгах и в воображении. Реальный же труп оказался довольно тяжелой ношей.
Взвалив Матвея Матвеевича на плечи, ощущая подступающую к горлу тошноту, Сивере выбрался в коридор. Дошел до номера старика, толкнул дверь. Как он и предполагал, она оказалась не заперта. Александр Юрьевич довольно бесцеремонно свалил покойника на его кровать, перекрестился и торопливо вернулся в свою келью. И только там облегченно выдохнул:
– Плыви дальше по Стиксу, старик, прощай…
Ни о каком сне, разумеется, не было и речи. Тем более о том, чтобы лечь на постель, где только что столь уютно отдыхал покойник. Единственное, что оставалось, – это ходить из угла в угол тесного номера, напоминающего камеру с решеткой, будто ты узник, ожидающий смертной казни. Наконец Сивере не выдержал, выбрался в коридор, торопливо зашагал к лестнице. Он спустился вниз, пересек по внутренней галерее гостиничный холл и поднялся по ступенькам к приделу, где располагалось несколько келий. Одну из них занимал Прозоров.
Александр Юрьевич постучал в дверь, автоматически взглянув на часы. Шесть утра. Наверняка еще почивает, старый картежник! Но дверь неожиданно быстро открылась, словно его ждали. На пороге стоял Багрянородский в халате.
– Э-э… – произнес Сивере. Он был уверен, что это номер Прозорова. Тот сам говорил – третья дверь от лестницы.
– Есть проблемы? – участливо спросил Багрянородский. Он был весел, от него разило вином. А где-то за спиной, в комнате раздался женский смех. Что-то там зазвенело, булькнуло. Упало и разбилось.
– Где Терракотов? – произнес Сивере, пытаясь заглянуть в комнату. Но Багрянородский очень ловко выдавил его плечом с порога.
– Прощения просим, – сказал частный детектив, посмеиваясь. – Ко мне нельзя. Особенно в пижамах. А Эдвард рядышком, соседняя дверь. Туда!
И Александр Юрьевич остался в коридоре один. «Кто у него? Что за дама? – пронеслось в голове. – Вот так кобель!» Потоптавшись, Сивере постучался в соседнюю келью – четвертую, если считать от лестницы. На сей раз ждать пришлось довольно долго. Уже собираясь отправиться восвояси, Александр Юрьевич услышал какие-то шорохи, затем дверь чуть приоткрылась и высунулась голова Прозорова. Всклокоченная и заспанная.
– Ну? – коротко бросил он.
– Есть дело, – так же кратко отозвался Сивере. – Пустишь?
– Заходи.
Номер Прозорова оказался еще меньше, чему Сиверса. Должно быть, когда-то здесь обитал самый аскетичный из монахов. Три метра в длину, два в ширину, не больше. Негде даже как следует развернуться. А все помещение заполнял табачный дым.
– Ты так и разгуливаешь по всему «Монастырскому приюту» в кальсонах? – усмехнулся Прозоров, закуривая очередную сигару.
– Ерунда, – отмахнулся Александр Юрьевич, закашлявшись. – Как ты можешь дышать в этой душегубке? Здесь уже не осталось воздуха.
– Мне воздух и не нужен. Даже вреден, как солнечный свет. Я – существо подземное. Рассказывай, что стряслось.
Сивере уселся на краешек единственного стула и выложил все, что случилось на рассвете. Но о том, где был ночью, умолчал. Некоторое время Прозоров молчал, переваривая информацию. Наконец глубокомысленно изрек:
– Гм-м!.. Правильно сделал, что оттащил старика в его номер. Иначе Куруладзе наверняка повесил бы на тебя его смерть. И сегодня днем ты бы уже гнил в местной тюрьме. А там бы уж во всем признался. К примеру, что Обама и Меркель дали тебе поручение устроить здесь «горную революцию».
– Это-то ясно. Не понимаю одного: как Матвей Матвеевич очутился в моем номере? И отчего помер?
– Ну, во-первых, он мог ошибиться дверью. А умер… Я все-таки изучал медицину, пошли, поглядим, пока никто не проснулся.
Поспешно одеваясь, Прозоров с подозрением глянул на Сиверса и спросил:
– Мне тоже кое-что не ясно: где ты был ночью?
– Засиделся в библиотеке, – не моргнув, ответил Александр Юрьевич. – Здесь просто кладезь редких книг.
– Люблю, когда врут больше меня, – усмехнулся Прозоров, выпустив в лицо сокурсника облачко сигарного дыма. – Двинулись.
В коридоре Сивере остановился возле первой двери.
– Ты говорил – у тебя третий номер от лестницы, а оказывается четвертый. Переехал, что ли?
– Нет. Эта дверь – не в счет. Забыл тебя предупредить.
Александр Юрьевич коснулся рукой железных створок. Дверь действительно была меньше остальных, примерно в половину человеческого роста. И почему-то без замочной скважины.
– Куда же она ведет? – спросил он.
– В Преисподнюю! – оскалил желтые прокуренные зубы Прозоров.
Переходя вслед за старым приятелем из правого крыла монастырской гостиницы в левое, Сивере вновь вспомнил о Багрянородском. С кем же тот коротал ночь? Среди постояльцев, подсчитал Александр Юрьевич, было шесть женщин. Плюс жена и дочь Тошика Полонского. Двух пожилых супружеских дам, а также тетушек Алису и Ларису приходилось исключить. Вряд ли в номере частного детектива могла также находиться жена молодого лейтенанта Дембовича. Остается еще Анна Горенштейн, но стала бы она связываться со столь противной личностью, тем более что ее в собственном номере ждал Сивере?
Впрочем, женская натура – загадка. И царица может клюнуть на конюха. Но Александру Юрьевичу не хотелось верить, что его подозрения обоснованны. Слишком пошло это все выглядело бы. Тогда пришлось бы признать, что он сам круглый идиот, которого с какой-то целью обвели вокруг пальца. Он решил, что, скорее всего, в номере Багрянородского веселилась смазливая дочка хозяина – хорошо упитанная девица лет двадцати. Если только тот не любитель пожилых дам. Чепуха какая-то получается…
Оставив выяснение этого вопроса до лучших времен, Сивере подвел Прозорова к келье Матвея Матвеевича. И зачем-то постучал в дверь.
– У тебя совсем крыша поехала, – насмешливо произнес герой и всеобщий любимец их курса, этакая смесь Печорина со Ставрогиным. – Думаешь, старикан поднимется, впустит нас, поблагодарит за заботу, а потом ляжет на койку и вновь примет естественное для трупа состояние? Не дури.
Нажав на дверную ручку, он пропустил Сиверса вперед. Затем вошел следом, в пустой номер. Покойника не было.
– Ничего не понимаю! – смущенно произнес Александр Юрьевич, оглядываясь. – Что за дела творятся? Мертвец лежал здесь, на койке. Куда он мог исчезнуть?
– Не огорчайся, – ответил Прозоров. – Возможно, его снова перетащили в твой номер. Блуждающий труп, очень эффектно. А что, если ты сам в темноте ошибся дверью? Тем более что находился в стрессовом состоянии. Давай-ка, поглядим у соседей.
– Соседи только одни – братья Афонины, которые сами исчезли неизвестно куда и как, – уныло отозвался Сивере. – А номер опечатан.
– Распечатаем, – усмехнулся Прозоров, вынимая из кармана связку ключей. – В моей богатой прошлой жизни я научился проникать сквозь любые двери.
Под ногами у него что-то хрустнуло. Это был пластмассовый очечник Матвея Матвеевича.
– Кто-то лишил старика последней пары очков, – пояснил Александр Юрьевич. – Не связано ли это как-то с его смертью?
– Выводы будем делать потом. Когда найдем труп, – ответил Прозоров, выпуская колечко дыма. Похоже, он не расставался с сигарой даже во сне.
