Оставив несчастного инвалида лежать в высокой траве неподалеку от его опустевшего жилища под дубом, я быстро направился вслед за подростком прочь от этого места.
– Что-то я не пойму, – спросил я, когда мы, благополучно искейпнувшись, пересекли Октябрьскую и подходили к церкви, стоявшей неподалеку от реки Студенец, – ты кто такая?
Она обернулась, более пристально посмотрела на меня и сказала:
– Меня зовут Ольга, если именно это вас интересует.
Мне ничего не оставалось делать как кивнуть. После чего я все-таки решил не отставать от нее.
– А что ты там говорил про кожаных?
– Есть очень хочется, – намекнула Ольга. – Тут кафе неподалеку.
– Нет проблем, – согласился я. – Обед в обмен на информацию. Только, чтобы без обмана.
По дороге Ольга поведала мне о том, что ей было известно о гибели Харитоныча.
Оказалось, что два часа назад под дуб, что на набережной, наведывались двое субъектов в кожаных плащах. Они пытались о чем-то беседовать с инвалидом, но тот рассердился на них за то, что один из визитеров опрокинул на траву банку с килькой, и наотрез отказался о чем бы то ни было разговаривать. Лица этих людей Ольга описала таким образом: «мордовороты, как в новостях по телевидению».
Перейдя по мосту узкий Студенец, мы засели в кафе «Диета», расположенном возле очередной скульптурной доминанты Тамбова – через дорогу был виден самый натуральный танк -монумент из колонны «Тамбовский колхозник».
Жадно поглощая гуляш с рожками, Ольга поведала мне и свою историю.
Говорила она так же быстро, как ела, так что к десерту – компоту с сухофруктами – я уже знал о ней довольно много.
Несколько лет назад Ольга была циркачкой, и жила в Ленинграде. Неудачный перелом во время одного из выступлений на месяц приковал ее к кровати. Более того, карьера циркового артиста была перечеркнута.
Кроме кувырков и кульбитов Ольга ничего не освоила за то время и теперь была поставлена перед выбором – или получать новое образование, или жить как Бог на душу положит.
К систематическим занятиям какими бы то ни было науками душа у Ольги не лежала и некоторое время он маялся без дела, пока не наткнулась в газете на одну заметку.
В ней говорилось о том, что некоей безымянной организации в Риге срочно требуются молодые девушки для высокооплачиваемой работы.
И Ольга плюнула на все и на последние деньги купила билет в Прибалтику.
Солидная сумма денег, обещанных за работу плюс своего рода азарт и любопытство пополам с недоверием не позволяли молодой девушке до конца осознать всю серьезность создавшейся ситуации.
Но эйфория очень скоро исчезла, вернув бедняжку в жесткую реальность жизни.
Организация оказалась обыкновенным притоном, где в основном эксплуатировались такие же, как и Ольга, девчонкки, наивно поверившие в легкий заработок.
Оставаться в подобном положении ей, разумеется, ни капельки не хотелось, но и уехать Ольга не могла, поскольку в кармане не было ни копейки.
Она решила остаться, чтобы заработать в ночном клубе хотя бы немного денег на обратную дорогу.
Но проработав там несколько месяцев она так ничего и не получила. Денег хватало только на то, чтобы не умереть с голоду.
Хождение на руках и жонглирование, а также некоторые акробатические трюки, наподобие поз, описанные в «Камасутре», столь ценимые любителями замысловатого секса, – этим исчерпывался репертуар канатоходки, а также все ее таланты.
Так что Ольгу хватило всего лишь на четыре месяца, чтобы как-то поддерживать интерес к своей персоне. Сексуальные партнеры менялись как перчатки и вскоре визиты сластолюбцев стали принимать отчетливо выраженный потребительский характер.
И вот, «эта сучья жизнь», как приучилась говорить Ольга, вышвырнула ее на задворки общества.
В один прекрасный для кого угодно, только не для нее день, Ольга проснулась в постели с господином, не вынесшим ночи любви и скончавшимся от инфаркта.
Спешно собрав вещи, Ольга села на ближайший поезд и уехала, куда глаза глядят. Поезд, как оказалось, следовал до Тамбова. Здесь Ольга и осела, продолжая медленно, но верно катиться вниз под горку.
Теперь ее окружение представляли собой инвалиды, бомжи и проститутки. Ольга решила извлекать как можно больше прибыли – как материальной, так и моральной – из особенностей своего облика. Хрупкая девочка, напоминающая подростка, приходилась по вкусу многим обитателям славного города Тамбова, и Ольга умудрялась как-то сводить концы с концами.
Более того, в последнее время у нее появился постоянный кавалер, молодой человек из местной шпаны. Теперь Ольга с замиранием сердца ожидала, чем кончится этот роман – если разрывом, то насколько скорым, если прочными взаимоотношениями, то дойдет ли дело до брака.
– Н-да, жизнь она штука сложная, – выдавил я из себя банальную сентенцию, ожидая, пока Ольга выдаст свою программную докуметацию. – Это как игра в карты – может, повезет, а может и нет. Что-то на руках есть, что-то в колоде. Сообразительность плюс удача – такая формула выигрыша.
Ольга с уважением посмотрела на меня.
– Золотые слова. Впрочем, в карты я неплохо играю, -добавила она с самодовольной улыбкой.
– И на валюту приходилось? Что это за история? – поинтересовался я, подвигая ей свою тарелку, на которой громоздилась пышная плюшка с повидлом.
– М-м-м, – промычала Ольга, заталкивая себе в рот огромный кусок сдобы с посыпкой. Она помотала головой, что должно было означать крайне важную степень интереса, который представляла собой эта история.
Я терпеливо ожидал, пока ее челюсти закончат свою работу и отправят булку вниз по пищеводу.
– Об этом еще долго будут рассказывать, – заверила меня Ольга, вытирая крошки с губ тыльной стороной ладони. -Дело было так. Сидим мы с Харитонычем-покойником у памятника, про жизнь и про всякое разговариваем. Он сам с севера, так что...
– Давай про Харитоныча и север потом, – предложил я. – Ближе к делу.
– Хорошо, – ничуть не обиделась Ольга. – Подходит, значит, к нам, такой мужик, весь в новой одежде хрустящей, присаживается рядышком и достает из пакета бутылку. Как же эта дрянь называлась, черт... Я такое только в рекламе видела...
Ольга почесала кончиком языка верхние зубы, словно припоминая вкусовые ощущения от принесенного Воронцовым напитка.
– Длинная такая бутылка, как коробка – с углами, там еще козел какой-то разноцветный на этикетке... – напрягла она память. – Батерфляй что ли... Бундесвер... Елкой еще пахнет, словно у Мавзолея...
– Может, «бефитер»? – подсказал я, не в силах скрыть удивление.
– Точно, – подтвердила Ольга, хлопнув по столу ладонью так, что солонка подпрыгнула. – Самое это слово и есть. Дрянь страшная, мне потом полдня живот крутило, красным лечилась.
Выходит, Воронцов поил бомжей джином? Так и есть, рехнулся.
– Так чего он хотел? Звали как? – настойчиво сводил я разговор от пищеварения Ольги к сути дела.
– Серегой, – с готовностью отозвалась Ольга. – А чего он хотел?.. Наверное, выпить.
– Ладно, – для вида согласился я с ее гипотезой. -Дальше что было? Говорили о чем?
– Про разное, – со значением произнесла Ольга. – Сдается мне, что его к нам подослали.
– Это кто же? – навострил я слух.
– Менты, кто же еще, – пояснила Ольга. – Больше, вроде, некому.
– Постой, постой, с чего ты взяла? – никак не мог понять я ее логику.
– Выспрашивал он, – вполголоса произнесла циркачка. -Как живем, на что, не подворовываем ли. И так все исподволь, тихой сапой: «а кто у вас тут в авторитетах ходит?», «как от ментов отмазываетесь?», «как с клиентами происходит?» и все такое прочее. Кто же еще, если не мент?
– Ха! – разуверил я ее. – Будут вас менты «бефитером» поить, жди!
Я лихорадочно соображал, зачем Воронцову понадобилось вести себя столь странным образом.
Может быть, Сергей вышел на какую-то преступную группу и решил предпринять самостоятельное расследование, поиграть в сыщиков? Висельник проклятый! Тоже мне, коллега!
Но зачем использовать такой странной способ? Ведь мигом можно по башке схлопотать за такое!
А Ольга тем временем еще подлила масла в огонь, совсем уж приведя меня в замешитальство:
– Да он предлагал показать ему, как цыганята с пассажирами работают! Деньги предлагал за то, чтоб посмотреть! Доллары! – с возмущением воскликнула Ольга. – Прям провокатор! Я уж хотела уйти по-хорошему, но тут Харитоныч предложил ему в картишки перекинуться.
– И что же Серега? – спросил я, вконец зайдя в тупик в своих размышлениях.
– Тотчас согласился. Как будто забыл, зачем пришел. Играл, как ребенок, мы его в два счета обделали, – не без удовольствия призналась Ольга.
– Много продул? – улыбнулся я.
– Три пятерки, – быстро подсчитала в уме Ольга. – Там еще такой бородатый мужик изображен. Не знаешь, кого это на деньгах рисуют?
