затем, чтобы прокормить восьмерых своих детей – самому младшему всего два года – и цыплят, которых с увлечением разводил. Трудно даже сказать, кого он любил больше.
На барабанах играл Алонсо Сантьяго – в группе он появился совсем недавно. Алонсо – выходец из испаноговорящего гетто в Бейкерсфилде – умел отстукивать ритм на всем, что попадалось ему под руку. Таких людей Кейли тоже почитала за волшебников. В долю она, конечно, попадала идеально и совершенно об этом не задумывалась, но стоило ей только представить себя на месте барабанщика, одновременно удерживающего в узде всю группу и исполняющего сложнейшие ритмические рисунки, как у нее сразу начинали трястись поджилки. Сантьяго, в надежде что его дети научатся играть в раннем возрасте, сдуру купил им барабанную установку. Однако Алонсо, впрочем, как и многих других родителей, ждало жестокое разочарование. Дочь его мечтала о карьере автогонщицы, а сын хотел рисовать комиксы.
Последним, но не менее важным участником группы была крепко сбитая круглолицая женщина сорока лет, которую все называли просто Человек-оркестр. Не существовало такого музыкального инструмента, который не подчинился бы таланту Шэрон Басковиц. Даже на совершенно незнакомых ей инструментах она с легкостью исполняла сложнейшие партии: сузафон, виолончель, клавесин, маримба, индейская флейта пимак и многие другие буквально пели в ее руках. Одевалась Шэрон вызывающе: всегда в три, а то и в четыре слоя – обязательно разноцветных. Яркая одежда хиппи, украшенная тесемками с дешевыми блестяшками, идеально соответствовала взбалмошному характеру Басковиц, которому стеснительная Эмма могла только позавидовать.
В репетициях группа особо не нуждалась: все песни они исполняли так часто, что, как говорится, посреди ночи разбуди – сыграют без ошибок. Но Кейли, памятуя об изменениях в программе грядущего концерта, музыкантов решила все-таки собрать. Тем более что у нее возникла идея перепеть одну песню Пэтси Клайн и еще одну из совместного альбома Элисон Краусс и Роберта Планта. Помимо этого, у нее ведь были еще свои две новые – с пылу с жару! – накануне придуманные песни. С ними музыканты уже ознакомились: Кейли отправила им черновики еще вчера вечером. Одну из них она посвятила Бобби. Невольно задумавшись об Алише, Кейли решила забыть о коварной помощнице навсегда, как будто ее и не было.
«Вот ни слова не скажу на концертах про ее гибель».
Группа отыграла коду залихватской песни «Я в настроении (для рок-н-ролла)», и Барри поднял большой палец вверх.
«Если уж Барри доволен, то я тем паче», – подумала Кейли и распустила всех до шести вечера. В шесть они собирались организовать последнюю проверку звука перед выступлением.
Если верить Бишопу Тауну, настоящему богу кантри, то репетиций много не бывает. Бывают только чересчур долгие репетиции. «Музыкантам, – говаривал он, – нужно давать роздых. Дабы новые идеи как следует улеглись».
Кейли передала гитару «Мартин» Таю Слокуму, чтобы он заменил порожек, налила себе еще чая со льдом и задумчиво посмотрела на телефон. Секунду поколебавшись, она сделала то, чего раньше и представить бы себе не смогла.
Кейли Таун позвонила Эдвину Шарпу.
– Алло? – Язык по-прежнему плохо слушался Эдвина.
– Привет, это Кейли.
– Ну, привет.
– Ты все еще в больнице?
– Нет, я сбежал, – сказал он и засмеялся. – Не ожидал тебя услышать!
– Как чувствуешь себя?
– Все болит. Жуть просто.
– Надеюсь, ты не забыл про концерт? – тоном, не допускающим возражений, произнесла певица. – Я ведь специально для тебя лучшее местечко выбила!
На том конце провода повисла тишина, и девушка подумала, что Эдвин сейчас откажется, однако ошиблась.
– Хорошо, я приду. Спасибо.
– Могу прямо сейчас передать тебе контрамарку. Перекусим?
Кейли могла запросто оставить билет в кассе, чтобы перед концертом Эдвин сам его забрал, но это показалось ей поступком малодушным – особенно учитывая, что он для нее сделал.
«Нашла в себе силы помириться с Шери, – подумала Кейли, – помирюсь и с Эдвином».
– Мне в два часа надо повидаться со старшим детективом Мэдиганом – дать показания. Но до двух времени еще вагон, поэтому на твое предложение перекусить я отвечаю «да».
Закусочную Эдвин выбрал сам. Он как раз собирался обедать. Кейли согласилась, и они попрощались. Мимоходом глянув на Слокума, девушка двинулась к выходу. Тай, точно гениальный скульптор, увлеченно работал над гитарой: он уже снял струны и примерял новый костяной порожек.
Спускаясь со сцены, Кейли посмотрела на тонувший в полумраке потолок концертного зала. Проснувшись сегодня утром в доме отца, она первым делом подумала о том, что выступать у нее нет совершенно никакой охоты. Кейли даже подумывала надавить на жалость и сослаться на саднящее после пожара горло – хотя с горлом как раз таки на удивление все было в полном порядке, – но в последнюю минуту раздумала и поехала на репетицию. И надо же, стоило певице лишь переступить порог концертного зала, поздороваться с группой, выйти на сцену и настроить гитару, как все ее нежелание выступать моментально улетучилось, словно бы по мановению волшебной палочки.
С той минуты, как Кейли появилась на репетиции, ее прямо-таки распирало – так она хотела отыграть свой концерт!
«Никто и ничто не испортит мне выступление! – подумала девушка. – Сегодня мои поклонники увидят и услышат все самое лучшее! Вот так-то!»
Глава 68
Дело раскрыли, но перед Дэнс уже в полный рост выросла другая проблема, решение которой она раз за разом откладывала на потом.
«Рано или поздно этим вопросом все равно придется заняться, – подумала Кэтрин, – так почему бы не покончить с ним сегодня, прямо сейчас – раз и навсегда?»
Плотно позавтракав до неприличия вкусными яйцами по-мексикански, Дэнс вернулась в номер гостиницы «Маунтин-Вью» и созвонилась с Мартиной, чтобы обсудить записи песен «Лос Травахадорес», которые накануне отправила своей напарнице по электронной почте. Теперь они пытались разрешить практически неразрешимое затруднение: какие именно стоит загружать на веб-сайт «Мелодии Америки», а какие – нет.
Загвоздка заключалась в том, что все двадцать с лишним песен получились очень хорошими.
Но и во время беседы с Мартиной мысли Кэтрин непрестанно возвращались к проблеме, которую она вознамерилась всенепременно решить сегодня, – разобраться с мужчинами в своей жизни.
«Вернее, не совсем так: не с мужчинами, а с мужчиной, – поправила себя Кэтрин. – Вот правильная постановка вопроса. Пока что в моей жизни есть лишь один мужчина, и это Джон Боулинг. Разлад в наших отношениях еще не означает окончательного разрыва, поэтому Майкла О’Нила из этого уравнения следует временно исключить. Все это касается только меня и Боулинга… Ну хорошо… Так каким же будет мой следующий шаг?»
– Эй, ты вообще здесь? – послышался издалека голос Мартины.
– Ой, прости, – отвлекшись от
