– Рикка иногда пускается в запой, – заключила Делла, – могу спорить, сейчас он где-нибудь в санатории, приходит в себя.
– Ты хочешь сказать, что Вертхэм нанял такого пьяницу?
– Все же десять месяцев в году он трезвый. Пол говорил, что Рикка – один из самых толковых. С тех пор как он стал менеджером, казино утроило выручку.
– Хорошо, ты рассказала мне про Вертхэма и Рикку, – сказал я, глядя на нее. – А о себе что-нибудь расскажешь?
– Ты интересуешься мной, Джонни?
Это было не то слово. Но я не ответил ей. Она вдруг снова завела меня – я страстно ее захотел.
– Называй как хочешь, – ответил я. – Если мы будем работать вместе, должен же я знать о тебе хоть что-нибудь?
Она насмешливо мне улыбнулась, давая понять, что видит меня насквозь.
– Я познакомилась с Полом два года назад, когда пыталась пробиться в кинематограф. Он появился, когда у меня кончались деньги. Как мужчина он для меня ничего не значил. Он эгоист – высокомерный и жестокий, но зато вовсю сорил деньгами. Он запал на меня, а я играла недотрогу. Он тратил на меня сотни долларов, повсюду меня водил, но я хотела выйти за него замуж. Наконец он дошел до того, что согласился жениться. – Ее полные алые губы сложились в горькую улыбку. – Он провел меня как дурочку. Вся брачная церемония оказалась липовой. Он уже был женат, но я узнала об этом, прожив с ним полтора года. Он пообещал подать на развод и действительно подал. Развод должен был состояться через месяц – теперь уже поздно. Все его деньги отойдут жене. Я не получу ничего. Я хорошо прожила последние два года и не собираюсь возвращаться к прежней жизни. Поэтому я и решила сделать все это, Джонни, и никто меня не остановит.
Тут мы услышали, как скрипнула дверь. Я едва успел откинуться на кровать и закрыть глаза, как вошел Джуд Харкнесс.
– Ну что? – спросила Делла.
– Да, – ответил Харкнесс, – за вами уже едут.
Мне не понравился его голос, и я осторожно глянул на него сквозь ресницы. Хозяин дома смотрел на меня.
– Он что, еще не пришел в себя? – спросил Харкнесс.
– Я думаю, он спит, – ответила Делла. – Дышит, кажется, ровнее.
Повисло неловкое молчание, а потом Харкнесс произнес:
– Ваш друг сказал, что потребуется не меньше часа, чтобы доехать сюда. Если вам все равно, я бы лег спать. Мне рано вставать утром.
– Конечно. Мы не станем вас беспокоить. Я очень благодарна вам за все, что вы сделали.
– Хорошо. Вам ничего не нужно?
– У меня все есть. – Делла встала. – Можете не подниматься, когда приедет мистер Райзнер. – Она помолчала. – Мне бы хотелось, чтобы вы…
– Это не обязательно, – резко ответил он.
– Нет-нет, вы должны… – Я увидел, как она открывает сумочку. Оттуда она достала стодолларовый банкнот и положила его на стол. – Могу я положиться, что вы никому не скажете об этой аварии, мистер Харкнесс? Если кто-то станет расспрашивать вас… Это личное дело.
Он поколебался, но взял деньги:
– Что ж, спасибо. Я не болтаю о том, что меня не касается.
Он ушел в другую комнату и закрыл дверь.
Я поднял голову.
Делла указала на незашторенное окно.
– Мне кажется, он нас видел, – прошептала она.
Я тоже так подумал.
Из того, что Делла рассказала мне про Райзнера, я представил его одним из тех грубых типов, которые после темноты вылезают на улицы Чикаго и, прихватив пистолет и кастет, слоняются по городу, нарываясь на неприятности.
Но Райзнер оказался совсем другим.
Он был худ, высок и держался очень прямо. Выглядел лет на тридцать восемь, но волосы имел совершенно седые – ото лба, высоте которого мог бы позавидовать любой профессор, они шли назад густой волной. Нос с горбинкой с высоко вырезанными ноздрями делал Райзнера похожим на ястреба. От жестокого, тонкогубого рта и холодного, отстраненного выражения глубоко посаженных глаз исходила угроза.
Он вошел в домик и остановился в дверях, глядя на Деллу.
– Привет, Ник, – сказала она и улыбнулась. – Объяснения могут подождать. Надо выбираться отсюда.
Уголки его рта приподнялись в едва заметной напряженной улыбке. Взгляд переместился на меня.
– Это Рикка?
У него был тихий, неожиданно женственный голос, и я обратил внимание, что его смокинг пошит в щегольской манере, которой явно противоречили взгляд и выражение лица.
– Да, – ответил я и медленно поднялся с постели.
– Да, выглядит неважно. Кто это его? – спросил он.
– Поехали отсюда, – сказал я.
– Конечно.
Он отошел в сторону.
– Помогите ему, Ник, – сказала Делла. – У него сотрясение. Нас высадили из машины, а «бентли» угнали.
– Это плохо, – отозвался Райзнер, не двигаясь с места. – Моя машина снаружи. Я приехал сам.
Я вышел мимо него – не торопясь, понимая, что он следит за каждым моим шагом, и чувствуя, что он враждебно настроен ко мне. Делла догнала меня и взяла за руку. На грунтовой дороге ярдах в двадцати от домика стояла машина – «олдсмобил», огромный, как крейсер.
Делла и я расположились на заднем сиденье. Райзнер прошел мимо нас и уселся за руль.
– Я не ожидал, что вы приедете, миссис Вертхэм, – сказал он, заводя двигатель. – Для меня это неожиданно.
– Пол решил, что я буду мешать ему в Париже, – ответила она и рассмеялась. – Потом, он хотел, чтобы я поехала с Джонни.
– Джонни? – переспросил Райзнер, медленно ведя машину к шоссе.
– Я так его называю. Мне имя Джонни нравится больше, чем Джек. Вы возражаете?
– Пол не говорил, что вы приедете, – произнес Райзнер, не обращая внимания на резкую нотку в ее голосе.
– Он переменил решение в последний момент. Кроме того, мы хотели сделать вам сюрприз.
– Да. – Казалось, он не очень-то поверил. – Значит, вас высадили из машины. Как это случилось?
– Боюсь, мы сами виноваты. Мы подвозили одного парня. Когда мы оказались на пустынном отрезке дороги, он ударил Джонни по голове, заставил меня остановиться, выкинул нас обоих и уехал.
– В полицию заявляли?
– Нет. Я решила сначала доставить Джонни в Линкольн-Бич.
– Хотите, чтобы я это сделал? Хейм постарается, чтобы дело не попало в газеты.
– Хорошо бы.
– Как выглядел этот парень?
– Такой высокий, примерно такого же сложения, как Джонни. Он выглядел так, словно с кем-то подрался. На нем был белый тропический костюм. Ничего особенного я в нем не заметила.
– Почему вы решили его подвезти?
– Похоже, он хотел поскорее убраться из города. Он не выглядел таким уж крутым. Он сказал, что едет в Майами, но у него сломалась машина, и спросил, не могли бы мы подбросить его до Линкольн-Бич.
– Где это было?
– В Пелотте.
– Хорошо. Я все устрою. Пол не обрадуется, узнав, что угнали «бентли».
– Еще бы.
Райзнер ехал быстро, и несколько минут мы не разговаривали.
– Рикка, что-то вы ничего не говорите, – наконец произнес Райзнер. – Тихоня, да?
– Вы бы тоже много не разговаривали, если бы вас огрели куском железа по голове, – ответил я.
– Да, пожалуй, верно. Вы и сами выглядите так, словно подрались с кем-то.
– Вы же не думаете, что Джонни позволил этому подонку ударить его по голове и уйти, правда? – вмешалась Делла. – Хотя он чуть не вырубился, но устроил потасовку.
– Сильный и застенчивый, – сказал Райзнер с насмешкой, которую нельзя было не заметить. – Не то что вы, миссис Вертхэм, – только и годитесь стоять в стороне и подбадривать криками.
– А что я должна была делать – принять участие в драке? – ехидно спросила Делла.
– Я думал, вы всегда носите с собой пистолет. Да что толку его носить, если вы не хотите им воспользоваться.
Я увидел, как Делла сжала кулаки. Да, Райзнер выиграл очко.
– У меня не было пистолета.
– Не было? Это, наверное, в первый раз, да? – Он глянул на нее в зеркало заднего вида. – Ну конечно, стоит только не взять зонтик, как тут же идет дождь.
Я начал думать, что он говорит не просто для удовольствия послушать свой голос. Он что-то подозревал, и, хотя тон его был такой – мол, мне все равно, слушаете вы меня или нет, на самом деле он ждал, что мы ему ответим.
Я тронул колено Деллы, и, когда она посмотрела на меня, я осторожно указал сначала на ее сумочку, потом на себя. Она сразу все поняла. Держа сумочку ниже спинки переднего сиденья, чтобы Райзнеру не было видно, что происходит, Делла вытащила пистолет и передала его мне. Я сунул оружие в карман. Плохо будет, если при выходе из машины Райзнер заметит очертания пистолета в ее сумочке.
– Зачем вы останавливались в Пелотте? – неожиданно спросил Райзнер.
Мы с Деллой обменялись взглядами. Я не нуждался в подсказках. Пришло время показать Райзнеру, что ему не удастся задавать любые вопросы, какие придут в голову.
– Послушайте, – резко сказал я. – Давайте мы пока прекратим разговаривать, а? А то у меня голова как после десятидневного запоя. Чем отвечать на ваши вопросы, я бы лучше поспал.
Наступило недолгое молчание. Потом Райзнер сказал:
– Конечно. Не обращайте внимания. Я всегда немного болтлив.
