Лоры и след простыл.
Часть авеню Виктора Гюго рядом с улицей Адмирала Курбе оказалась закрытой для движения транспорта. Шоссе, ведущее к площади Звезды, было блокировано полицейскими фургонами, пожарными машинами и обычными с виду автомобилями с проблесковыми маячками, так что Лоре пришлось выйти из такси и продолжить путь пешком.
Возле рестрана, где было совершено преступление, собралось огромное скопление зевак, еле сдерживаемое оцеплением полицейских, которые почти отбивались от толпы, напустив воинственный вид и призывая всех разойтись, без особого, впрочем, успеха. На противоположной стороне улицы стояли машины со спутниковыми антеннами. Лора узнала корреспондента того самого телеканала, чей репортаж с места событий она только что видела. Растрепанные волосы, галстук сдвинут на сторону – в ожидании новостей он спорил о чем-то с недовольного вида оператором, в то время как в двух шагах от них радиокомментатор с микрофоном во всю силу легких демонстрировал свою полную неосведомленность.
Лора осторожно приблизилась, работая локтями и надеясь подойти поближе, но ей это не удалось. Выбравшись из бурлящей людской массы, она захватила край скамейки и встала на нее, поднявшись на цыпочки, чтобы получше разглядеть фасад ресторана «У Вильдье». Неподалеку, уперев спину в седан научной полиции, находился, как ей показалось, Ален Бергунью, беседовавший о чем-то с человеком среднего роста, чью внешность с приятными азиатскими чертами портили слишком короткие угольно-черные волосы, стоявшие дыбом от модной стрижки «Бросс». Так и есть, это был он, Бергунью, один из самых известных оптовиков рынка Рюнжи, гроза мелких торговцев и главный поставщик лучших гастрономических заведений Парижа. Разве можно его с кем-то перепутать? Только у него могли быть эти пышные усы, закрывашие верхнюю губу, розовая толстощекая физиономия, солидный нос и колючий взгляд крохотных глаз. Однако сейчас вид у оптовика был далеко не такой бравый, как обычно: плечи поникли, руки, скрещенные на груди, выдавали рстерянность. Бергунью качал головой, ленивым движением выражая согласие, столь же мягко возражал, топтался на месте, словно не знал, какую ему следует занять позицию.
Лора слезла со скамейки и приблизилась к правому крылу османовского здания[8]. Там, на втором этаже, всего в нескольких метрах от нее, размещалась администрация ресторана. Ей пришлось снова протиснуться в толпу, чтобы подобраться к деревянной двери, спрятанной от посторонних глаз благодаря соседству двух витрин с одеждой премиум-класса. Набрав четыре цифры года рождения Жюльена Вильдье на домофоне, Лора очутилась в плохо освещенном коридоре, куда выходила узкая лестница. На площадке второго этажа она толкнула левую дверь, оставленную приоткрытой, не потрудившись постучать, сообщая о своем приходе. Когда Лора появилась в маленьком вестибюле, на нее тут же обратились взгляды всех присутствующих. В длинной комнате, заставленной стальными стеллажами с папками и десятком поварских книг, написанных Вильдье, его призами, дипломами в рамках и памятными фотографиями, собрался персонал ресторана. Кроме стеллажей в комнате друг напротив друга стояли два офисных металлических стола со столешницами из матового стекла, разделенные белой пластиковой перегородкой.
Никто, казалось, не удивился ее приходу. Служащие знали, что шефа и известного гастрономического критика связывали прочные дружеские узы. Кто-то поприветствовал Лору кивком, кто-то скромно улыбнулся, кто-то опустил глаза.
– Как это случилось? – без предисловия спросила она, окинув взглядом публику.
Здесь были все: Сирил Прессак, су-шеф; Энзо Малапарт, сомелье; Этьен Франкаст, метрдотель; Давид Бенайя, шеф-кондитер, иначе говоря, – четыре столпа заведения плюс две молоденькие официантки, которых Лора едва знала. Повисло тяжелое молчание, так что ответ Лора получила не сразу. Все переглядывались, пораженные резким тоном, каким был задан вопрос.
– И все же, как это произошло? – настаивала журналистка.
– Честно говоря, никто ничего толком не знает, – нарушил наконец тишину Сирил Прессак. – Когда я пришел к девяти часам – должен признаться, я немного опоздал из-за сломавшегося будильника, – там уже все было вверх дном. Жюльена убили – этим все сказано.
– Известно только, что полицию вызвал Бергунью, – пояснил Давид. – Он и обнаружил тело в кухне… Я тоже опоздал – забыл дома мобильник. Пришел минуты через две-три после Сирила.
– Я тоже мало что могу добавить, – заключил Энзо. Явился к десяти, как обычно. Мы пришли с Этьеном вместе.
Смущенные официантки, державшиеся сзади, еле слышными голосами поведали, что они начинают работу позже. На месте они были примерно без пятнадцати одиннадцать.
– Полицейские отобрали наши удостоверения и стали расспрашивать, что мы делали утром, – уточнил Малапарт. – Вот, пожалуй, и всё. Мы все должны явиться на набережную Орфевр[9] к двум часам.
– Вот дерьмо! – выругался Сирил. – Как раз в тот день, когда нам присудили третью звезду! Вся работа коту под хвост!
– Обычно к полудню мы накрывали на тридцать пять персон, но сегодня… кстати, на вечер уже сделан заказ на сорок персон! – возвестил Франкаст с присущей ему церемонностью. Не следует ли обзвонить клиентов и отменить?
Давид вскинул голову, всем своим видом выражая удивление, не лишенное толики презрения.
– Да ведь всем уже давно известно… Если ты не живешь на другой планете, то скрыться от новостей невозможно!
– Думаю, стоит это сделать для поддержания престижа заведения, – примирительно заметил Энзо.
Прессак усмехнулся:
– Какой к черту престиж! Отныне с этим покончено.
– И что теперь с нами будет? – поинтересовался Бенайя.
– Что-что, теперь мы безработные, как миллионы других. А ты думал, с тобой такого никогда не случится?
Лора встала, подошла к принтеру, стоявшему возле столов, приподняла крышку лотка и достала чистый лист с логотипом ресторана.
– Возьмите и пустите по кругу! – произнесла она тоном, не допускавшим возражения. – Каждый пусть напишет свои адрес, телефон, почту… чтобы я смогла с вами связаться, если что-нибудь узнаю насчет работы.
– Очень мило, – заметил Энзо. – Не больно-то я в это верю, но все равно приятно.
– Обещать не могу, но по крайней мере я буду знать, как вас найти, если что.
Записав свои координаты, Давид вышел на улицу покурить, и Этьен вместе с ним. После недолгой тишины разговоры возобновились: о трагическом событии, унесшем жизнь Вильдье, его предполагаемых врагах, о бренности жизни и земных почестей, которым грош цена. Лора была поражена очевидному равнодушию этих людей, отсутствию у них каких-либо эмоций. Все были, разумеется, подавлены, но никто по-настоящему огорчен не был. Все просто болтали, словно смерть патрона была уже давней историей. Она собиралась уходить, как вдруг увидела спешивших к ней Бенайя и Франкаста.
– Мы только что видели Бергунью, – бросил Давид, запыхавшись. – Он даже не задержан, полицейские отпустили его в Рюнжи.
– Он что-нибудь рассказал?
– Похоже, Жюльена закололи… кухонным ножом.
– Его собственным? – спросил сомелье.
– Да какая разница, его собственным или другим, – раздраженно заметил Сирил. – Это что, настолько важно?
– Что самое странное, – добавил Давид, – когда Бергунью нашел Жюльена лежавшим навзничь, его поразило обилие крови; кровь была повсюду – на полу, перед разделочными столами… а вот ножа он сначала не увидел.
– Возможно, он был в шоке, – сказала Лора.
– Вовсе нет, – вмешался Этьен. – Вильдье лежал с поварским колпаком на груди. И это-то больше всего поразило Бергунью. Он приблизился к телу и приподнял колпак.
– Неосмотрительно, – заметил Энзо. – К трупу нельзя прикасаться, ведь Бергунью мог оставить отпечатки.
– Помолчи лучше, чем нести всякую чушь, – отрезал Давид.
– И что было потом? – не вытерпела Лора.
– А вот что: убрав колпак, он увидел под ним рукоятку.
К тому времени как персонал ресторана покинул здание администрации, на улице все еще толпился народ. Лора Гренадье без всяких церемоний ушла раньше других и теперь направлялась к площади Виктора Гюго в сопровождении Прессака, который собирался добраться на метро до Монпарнаса.
– Я тоже туда, Сирил. Поедем лучше на такси, составьте мне компанию.
– Обычно вы пользуетесь скутером, – заметил су-шеф.
– Сегодня лучше воздержаться от вождения, голова другим забита.
Они остановились у столба с кнопкой вызова такси. К счастью, долго ждать не пришлось – вскоре к ним подрулил старенький седан немецкого производства. Водитель открыл дверцу, недовольно проворчал «Надеюсь, вам не к спеху?», не оставляя никаких сомнений насчет своего дурного настроения, и отчалил, едва не сбив проезжавшего велосипедиста.
– Как это случилось, что Жюльен был на кухне совершенно один, – спросила журналистка, – и главное, в такой ранний час?
