Дуглас Адамс - Детективное агентство Дирка Джентли

– Совсем развезло! – весело заржали приятели, бросились обратно в поезд и вытолкали Родни из вагона.

На перроне он обалдело помотал головой. За оградой в толпе мелькнул знакомый массивный силуэт: Майкл Вентон-Уикс с огромной тяжелой сумкой в руках усаживался в такси.

– Чудеса, – пробормотал он. – Вон тот человек всю дорогу рассказывал мне о каком-то кораблекрушении.

– Ха-ха! – рассмеялся один из его спутников. – Деньги вымогал?

– Что? – озадаченно переспросил Родни. – Нет-нет. Не думаю… А может, и не о кораблекрушении. Кажется, это была авария… Или взрыв?… По-моему, он говорил, что это он виноват. Или скорее он пытался устранить аварию, а в результате произошел взрыв и все погибли. Образовалось ужасно много грязи, а потом приползли слизкие твари… В общем, все так странно…

– Кто бы сомневался! Хотите отыскать сумасшедшего – поручите это Родни!

– Да, наверное, он был не в себе. Пустился вдруг рассказывать про какую-то птицу. Говорил, что кусок про птицу – чепуха и его лучше бы выкинуть, но ничего, он справится. И все будет путем. Почему-то мне стало не по себе, когда я это услышал.

– Надо было идти с нами в вагон-ресторан. Мы там так здорово…

– А еще мне стало не по себе, когда он со мной попрощался. Ох как не по себе…

– Помните, – сказал профессор, – когда вы пришли, я сказал, что последнее время было скучным, но… по интересным причинам?

– Я отчетливо это помню, – отозвался Дирк, – прошло всего-то десять минут. Вы, если мне не изменяет память, стояли на этом самом месте в этой самой одежде…

– Замолчи, Дирк, – шикнул на него Ричард, – дай человеку сказать.

С виноватым видом Дирк слегка склонил голову.

– Вот именно, – сказал профессор. – Вообще, по правде говоря, уже в течение многих недель и даже месяцев я совсем не пользовался машиной времени: у меня было странное чувство, что меня будто специально к ней толкают. Все началось незаметно, со слабейшего импульса, затем желание становилось все сильнее и накатывало волнами. Меня это очень тревожило. Бороться приходилось изо всех сил, потому что меня пытались заставить делать то, чего я и сам хочу. Вряд ли я догадался бы, что давление оказывается чем-то извне, а не моими собственными все возрастающими желаниями, если бы постоянно не одергивал сам себя, чтобы не поддаться искушению. Едва до меня дошло, что мной пытаются манипулировать, все стало еще хуже: по квартире начала летать мебель. Только посмотрите на эти царапины на моем георгианском бюро…

– Так вот отчего вы так испугались вчера, когда услышали грохот наверху? – спросил Ричард.

– О да, – приглушенным голосом отозвался профессор, – еще как испугался. Но это оказалась всего-навсего лошадь… и притом достаточно дружелюбная. Наверное, она пришла сюда, когда я ходил за пудрой, чтобы замаскировать загар.

– Ах вот как! – воскликнул Дирк. – И где же вы взяли пудру? Что-то не припомню я таких аптек, куда могла бы случайно забрести лошадь.

– Есть одна планета в созвездии Плеяд, где пыль как раз нужного цвета…

– Вы отправились на другую планету? – шепотом спросил Дирк. – Чтобы достать пудру?

– О, это недалеко, – весело ответил профессор. – Понимаете, фактическое расстояние между двумя точками в пространственно-временном континууме бесконечно мало по сравнению с видимым расстоянием между смежными орбитами электрона. Честное слово, добраться туда гораздо быстрее, чем до аптеки, к тому же не надо ждать у прилавка сдачу: у меня никогда не бывает с собой точной суммы. Поэтому я частенько отдаю предпочтение квантовому скачку. Единственное неудобство – после него приходится чинить телефон. Но за все нужно платить, ведь так?

На лице профессора мелькнуло беспокойство.

– Но полагаю, вы правы, если подумали о том же, о чем и я, – тихо добавил он.

– А именно?

– Я проделал чрезвычайно сложную работу ради совершеннейшего пустяка. Вынужден признать, что утешение малышки, пусть невероятно очаровательной и грустной, не кажется достаточным основанием для развертывания крупномасштабной операции с перемещением во времени. Без сомнения, было бы куда проще похвалить ее платьице. Возможно, призрак… Ведь мы говорим о призраке, не так ли?

– Думаю, да, – выдавил Дирк.

– О призраке?! – вскричал Ричард. – Да ладно!..

– Погоди, – оборвал его Дирк. – Продолжайте, профессор.

– Возможно… призрак застал меня врасплох. Я так старался не поддаться одному искушению, что он легко вовлек меня в другое…

– А теперь?

– О, теперь все позади. Вчера вечером он меня покинул.

– И куда же, интересно знать, он отправился? – Дирк перевел взгляд на Ричарда.

– Хватит! – взмолился Ричард. – Час от часу не легче. Сначала машина времени, теперь вдруг какие-то призраки…

– Так что же вселилось в тебя и заставило карабкаться по стене? – прошипел Дирк.

– По-моему, ты сам предположил, что на меня оказали гипнотическое внушение…

– Ничего подобного! Я всего-навсего доказал тебе силу гипнотического внушения. Но я считаю, что гипноз и одержимость очень похожи между собой. Тебя могут заставить совершать абсолютно нелепые поступки, а затем с легкостью изобретать для них оправдания. Однако человека невозможно заставить делать то, что идет вразрез с фундаментальными чертами его характера. Он будет бороться! Сопротивляться!

Ричарду вдруг вспомнилось чувство облегчения, испытанное им вчера, когда он под влиянием какого-то порыва вернул кассету в автоответчик Сьюзан. Это был конец сражения, которое он внезапно выиграл. Не покидающее его ощущение другой битвы, где он явно сдавал позиции, заставило его вздохнуть и рассказать о кассете присутствующим.

– Вот именно! – воскликнул Дирк. – Ты бы так не поступил! Уже теплее! Видишь ли, гипноз работает лучше всего, если гипнотизируемый в глубине души и сам готов выполнить то, о чем его просят. Найди подходящего субъекта – и гипноз сделает все остальное. Я полагаю, то же справедливо и в отношении одержимости. Итак. Что мы имеем?

– Привидение, которое хочет что-то осуществить и подыскивает для этого подходящего человека. Профессор…

– Кронотис, – поправил профессор.

– Кронотис, могу я задать вам вопрос очень личного характера? Я пойму, если вы не согласитесь на него ответить, но я все равно от вас не отстану, пока не получу ответ. Вы говорили о каком-то крайне сильном соблазне. Вы хотели что-то сделать такое, чего бы не позволили сами себе, и призрак заставлял вас сделать именно это. Возможно, вам будет трудно признаться, но прошу, скажите, что это?

– Не скажу.

– Поймите, это очень важно…

– Я лучше покажу, – сказал профессор.

В воротах колледжа Святого Седда стояла огромная фигура с объемной черной нейлоновой сумкой в руках. Фигура принадлежала Майклу Вентону-Уиксу, голос, спросивший привратника, дома ли профессор Кронотис, тоже принадлежал Майклу Вентону-Уиксу, как и уши, услышавшие в ответ, что привратнику достоверно не известно, дома профессор или нет, потому что его телефон, по всей видимости, опять испорчен. Однако душа, заключенная в тело и глядевшая глазами Майкла Вентона-Уикса, больше ему не принадлежала.

Он сдался окончательно. Все сомнения, раздумья и растерянность были позади.

В нем окончательно поселился новый разум.

Дух, не принадлежавший Майклу Вентону-Уиксу, окинул взглядом здания колледжа, к которым успел привыкнуть за несколько полных отчаяния и ярости последних недель.

Несколько недель! Всего лишь микросекунды.

Хотя дух, призрак, поселившийся в теле Майкла Вентона-Уикса, знавал долгие периоды почти полного забвения, которые длились порой веками, сейчас ему казалось, что здесь он провел лишь краткие секунды, и всего несколько минут назад сюда прибыли существа, воздвигшие повсюду стены. Большая часть его собственной вечности – вечности не в полном смысле слова, а длившейся каких-то пару миллиардов лет, – прошла в скитаниях по грязи, по бескрайним морям, среди ужасов, когда из «гнили кишащих вод» поползли слизкие твари – и вот они уже расхаживают всюду и жалуются на испорченные телефоны.

Глубоко в душе он знал, что сошел с ума, и случилось это почти сразу после катастрофы, когда он осознал, что натворил, и воспоминания об умерших друзьях не давали покоя все время его странствований по Земле.

Он знал, что, переступив черту, предаст те идеалы, что и без того уже с трудом удерживаются в памяти, но это единственный способ покончить с непрекращающимся кошмаром, который с каждой из миллиардов следующих секунд становится все хуже.

Он подхватил сумку и пошел.

В дебрях дождевого леса, как обычно, лил дождь. На то лес и дождевой.

Не секущий, стремительный ливень – время таких дождей наступит позже. Капельки мелкой бесконечной мороси повисали в воздухе туманом, водяной взвесью, изредка пронзаемой лучом солнца, оседали и блестели на мокрой коре кальварии, а порой на бабочке или неподвижной искрящейся ящерке – зрелище незабываемое.