– Рано еще, – сказала Алиса.
Лопес чуть не зарыдал:
– Что значит «рано еще»? Слушай, я умираю! Мочевой пузырь зашивать придется, пяти сотен не хватит, так что помоги.
Алиса думала не о молодом морпехе, скачущем перед машиной. Она думала о Владимире. Сумеет он настроить Минт на ограбление? Или та задурит ему голову? От таких риторических вопросов во рту появился кисловатый привкус, почти как от рыбного соуса к блинам.
Мочевой пузырь у Лопеса мог разорваться в любую секунду.
Из полумрака появился Пиво. Под ручку с ним шла Тиффани с короной на голове и синей перевязью на груди. Катои лучилась счастьем, словно только что вылечила белого слона от хронической диареи.
Алиса широко улыбнулась, шепнула себе: «Все получится» – и открыла окно.
– Ну, морячок, забирайся на машину и покажи класс.
Лопес чуть не закричал от радости, заскочил на «БМВ» и выпрямился.
– Бог все-таки есть! – гаркнул он в небеса, когда расстегнул ширинку.
Владимир вытащил сотовый – звонила Алиса – и замер.
– Это из Москвы, – сказал он Пиву. – Догоню тебя через пару минут.
Владимир отстал, а Пиво прибавил шагу, радуясь, что избавился от русского. «Иногда проблемы рассасываются сами собой», – подумал он.
Пока Пиво шел к «БМВ», Лопес напор не снижал. Алиса заметила, как Пиво лезет за «глоком». Однако даже с пистолетом в руке особого уважения он не вызывал. Еще неизвестно, кто тратит больше на парикмахера и макияж – подружки Минт или банда «Свиная голова».
– Леди, вы довольны? – проорал Лопес с крыши «БМВ». – Я могу так и час ссать.
– Продолжай дождевание, – велела Алиса, опустив окно.
Лопес обернулся и увидел Пиво с девятимиллиметровым пистолетом.
Дювел с отрядом берегового патрулирования свернул за угол и вошел на стоянку. Алиса откинулась на спинку сиденья, глубоко вдохнула и подумала о том, сколько событий произошло благодаря одной старухе, зацикленной на попугаихе-ара и древнем рецепте китайского пива. Примерно так же трепет крыльев бабочки в Бразилии вызывает тайфун в Китае. Алисина бабушка с глазами НЛЗ свято верила в судьбу. Алиса – тоже.
Если в кружке пиво, то и в голове тоже пиво.
Вашингтон Ирвинг
Раннее утро четверга.
Пошатнувшуюся репутацию восстанавливают в управлении полиции Паттайи
Электронные часы на втором этаже управления полиции Паттайи показывали 01:03. Под часами поблескивала бронзовая табличка с золотыми рельефными буквами того же размера, что цифры на часах. «Дар Сиа Дома» – гласила табличка.
Монтана широко зевнула – рот открылся, как пружинный капкан, обнажились здоровые розовые десны и белоснежные зубы. Так началась зевотная эпидемия, которая поразила сперва банду «Свиная голова», потом Ходжеса с Дювелом. Инфекция косила одного за другим – рты разевались, как у сомов перед белым мякишем. Иммунитета не хватило даже полицейским.
Алиса смотрела через плечо Монтане, набиравшей твит на айфоне. Ни Алиса, ни Тиффани зевотой не заразились. Тиффани развалилась на стуле. Глаза закрыты, туфли сброшены, корона съехала набок – королева заснула. Монтана перечитала свой последний твит, но пока не запостила. Начать или закончить его «нифигасе»? В универе учили: начинать и заканчивать предложение одним и тем же словом позволительно только Уильяму Шекспиру и Биллу Клинтону. В итоге «нифигасе» оказалось в начале. «Пусть люди сразу въезжают, че почем», – подумала Монтана.
«Нифигасе: уроды-морпехи, даже подружек завести не могут, а на тайский «БМВ» нассали».
Монтана запостила твит, зная, что Алиса его прочла.
– Этим ребятам не завести подружек, даже если их высадят на остров в компании ста незамужних женщин, – проговорила Монтана. – Только зря я с вами болтаю. Разве вы там не участвовали?
– Я пострадавшая.
Монтана наклонила голову набок:
– Простите. Вы наверняка пережили кошмар. Теперь психолог понадобится. Пусть уроды и за это заплатят. Травмы от сексуального насилия годами залечиваются. Некоторые не залечиваются вообще, так нам в колледже объясняли. Только взгляните на тех морпехов! Их хоть что-нибудь колышет? Не представляю, как они выберутся из этой заварушки. Впрочем, так им и надо.
Алиса пожала плечами, надула щеки и медленно выдохнула.
– Да, конечно, – проговорила Монтана, пожимая ей руку. – Вижу, как вам больно.
Лопес подался вперед, глазея на тайских копов, которые сообща налегали на тарелку клеклого риса с жареной курицей.
– Я ударил парня с накрашенными губами, – сказал Лопес одному из них, косясь на Пиво. – Вы когда-нибудь так делали?
Коп облизал большой палец, думая, что Лопес намекает на Тиффани.
– Даже среди тьмы-тьмущей на стоянке я увидел, что у него губы накрашены, – продолжал Лопес, кивая на Пиво. – Черт, когда ударил его, я руку подводкой для глаз испачкал. Ничего страшного, но такого, как он, морпехи настоящим мужчиной не считают. Только почему такая женщина тратит время с таким лузером? – Лопес показал на Тиффани. – Она же всем женщинам женщина.
Рассказ Лопеса о тайцах, участвовавших в инциденте на стоянке – так это называлось в отчете, – запутал полицию. Лопес говорил на языке, не похожем на английский, который учили копы. Ошибки в определении пола участников инцидента усиливали впечатление, что он выдает себя за невменяемого. Копы собрались у блюда со шкварками и кружка́ми ананаса, брали по кусочку и переводили друг другу то, что, вроде бы, сказал Лопес.
Монтана отложила айфон, посмотрела сперва на Ходжеса и Лэнни, потом на часы. Времени оставалось в обрез – еще немного, и их сочтут ушедшими в самоволку.
Ходжес сел поудобнее, наклонился и зашептал Дювелу:
– Что нам теперь делать?
По виду Ходжеса казалось, что отряд напоролся на засаду в глухом кабульском переулке, и теперь непонятно, откуда летят пули.
– Попробуйте договориться, – посоветовал Дювел, наблюдая, как коп окунает клеклый рис с курицей в мутный соус.
Ходжес был готов капитулировать. Тайцы имели преимущество и в живой силе, и в технике.
– Мы же вместе пробовали, да ничего не вышло.
Дювел покачал головой:
– Мы прорабатываем условия. Я представляю, что сейчас в мыслях у Пива.
Мировая между Пивом и Лопесом Ходжесу и в голову не приходила. Ходжес участвовал в настоящих сражениях, убивал и видел, как убивают. А вот чтобы мировой достигли люди с противоречиями, как у Лопеса с Пивом, не видел никогда. Это же все равно что просить Северный полюс слиться с Южным и надеяться, что магнитное поле планеты не изменится.
Манит, главный коп с мясистым лицом, продолжил допрос.
– Почему вы выбрали именно ту машину? На стоянке немало других машин, но вы остановились на «БМВ» хуна Пиво. Почему?
Лопес перехватил взгляд Алисы. Настал момент истины. Либо он сдаст ее, либо нет.
– Ненавижу немецкие тачки, вот почему. «Форды», «Бьюики», «Шевроле»… эти все родные, американские.
– «Шевроле» перекупил концерн «Вольво», – напомнил Ходжес, подавшись вперед.
– Ну и что? – Лопес пожал плечами. – Название-то американское.
– Примерно как фамилия Лопес, – съязвил Крюгер.
– Заткнись! – прошипел морпех и поднял средний палец.
Алиса подумала, что Лопес – малец смышленый.
– Вы непристойно обнажились перед этой женщиной, – проговорил Манит, кивнув на Алису.
– Я была в темных очках и ничего не видела, – вмешалась та.
– Вы и без темных очков его дружка не увидели бы, – не унимался Крюгер.
Арнольд ткнул его локтем.
– Проблем и так по горло, закрой пасть! – прошипел он и громко, во всеуслышание, добавил: – Отныне зовем Лопеса Шеви, в честь «Шевроле».
Только обстановка не располагала к шуткам и дурачеству.
– Арнольд, положение серьезное, – сказал Ходжес. – Все попадет в официальный рапорт.
Копы на время потеряли интерес к морпехам, сосредоточились на Пиве и целую вечность говорили с ним по-тайски. Члены отряда берегового патрулирования и морпехи не понимали ни слова. Монолог Манита длился три минуты двадцать восемь секунд.
Дювел наклонился вперед и перевел суть Ходжесу.
– Убогий уродец ненавидит немчуру больше, чем нас. Он проявил политическую нетерпимость к «БМВ». Ни с вами, ни с вашим отцом это никак не связано. Уродец даже не знал, что это ваша машина. Чего ждать от безмозглых пьяных матросов? Они раскаиваются. Гляньте на них – им бы скорее на корабль вернуться. Серьезные проблемы с американцами нам ни к чему. Какую сумму вы хотите в качестве компенсации? Мы изъяли пять сотен у урода, обоссавшего вашу машину. Возьмите деньги, и покончим с этим. Езжайте домой, пригласите свою девушку и друзей на ужин.
При переводе Дювел сгладил отдельные шероховатости, которые Манит, как главный полицейский, мог счесть провокационными.
– Дело в деньгах, – объявил Дювел. – В компенсации поруганного достоинства Пива. Мы почти договорились.
