– Здесь есть упоминание, Холмс! Полковник Себастьян Моран записан между «Мораис, Сабато, родился в Легорне, Италия, эксперт в изготовлении итальянских подделок, эмигрировал в Соединенные Штаты в пятьдесят первом году» и графиней Моркар.
– Нам не нужны данные по ее светлости, – сказал мистер Холмс. – Какие есть записи на полковника Морана?
– Моран, Себастьян, родился в тысяча восемьсот сороковом году. Полковник в отставке. Ранее служил в Первом Бангалорском полку. Окончил Итонский колледж и Оксфордский университет. Охотится на крупного зверя в Индии. Участвовал в кампаниях Джовакской, Афганской, Чарасиабской (дипломатическим курьером), Шерпурской и Кабульской. Клубы: Англо-индийский, Танкервильский, карточный клуб «Багатель».
Мистер Холмс сосредоточил на Квентине свой строгий взгляд:
– Однако никакого упоминания о Майванде?
– Тигр был шпионом, – ответил Квентин. – Он не всегда объяснял свои передвижения, и об этом ничего не говорилось в военных донесениях.
– Допусим. Что-нибудь еще, Уотсон?
– Он автор двух монографий: «Охота на крупного зверя в Западных Гималаях», напечатана в восемьдесят первом, и «Три месяца в джунглях» в восемьдесят четвертом.
– Если охотник привык к такой добыче, то семейного доктора из Паддингтона можно посчитать снижением планки, – произнес мистер Холмс с неожиданными лукавыми искорками в обычно пронзительном взгляде. – Однако к любой угрозе, даже маловероятной, в отношении моего друга следует отнестись очень серьезно, – добавил он, а его глаза снова обратились к нам и стали холодными и недоверчивыми. – Я поразмышляю над делом этого Морана. Зайдите ко мне завтра в четыре часа.
– Это чудесно… – начала я.
– Завтра в четыре часа? – эхом повторил Квентин. – Конечно, одних суток недостаточно, чтобы разобраться в такой тайне.
– Для меня достаточно, – резко произнес мистер Холмс. – Признаться, у меня есть пара соображений по поводу этого дела, которые могут принести скорые плоды. – Он повернулся к нам спиной и начал рыться среди приличного нагромождения предметов на каминной полке. Я заметила, как он поднял персидскую домашнюю туфлю – на мой вкус, самый изысканный предмет из его скарба – и вытащил оттуда щепотку табаку.
Мы с Квентином неловко поднялись, поняв, что беседа неожиданно закончилась. Затем, к моему ужасу, среди причудливых вещей, разбросанных в беспорядке, мой блуждающий взгляд нашел один знакомый предмет – кабинетную фотографию Ирен в вечернем платье! Она стояла рядом со стопкой бумаг, приколотых к деревянной каминной полке большим ножом.
Вероятно, я всхлипнула, неожиданно резко втянув воздух. Какой бы ни была причина, Уотсон поспешил броситься ко мне.
– Не стоит волноваться, – успокаивал меня добрый доктор. – Холмс умеет быстро делать свою работу, если настроится и обдумает дело, и ему обычно удается помочь людям в гораздо более безнадежных случаях, чем ваш.
– Ох, очень надеюсь, доктор Уотсон! – воскликнула я вполне искренне. Квентину пора было начать жить свободной жизнью, не омраченной зловещей тенью Тигра, а мистеру Холмсу, конечно, следовало потрудиться, чтобы заработать трофей, который он присвоил во время событий в Брайони-лодж. Ирен предполагала, что снимок будет утешительным призом для короля, но этот детектив, этот… нахал… забрал его. Тогда я видела, как он его получил, но не знала ни о холодной, зависимой от кокаина натуре Шерлока Холмса, ни о его явной одержимости моей дорогой подругой. Как удачно, что я настояла на своем и не пустила Ирен вместо себя! Ничего хорошего из дальнейшего взаимодействия этих двух личностей однозначно не вышло бы.
– Будьте осторожны, – посоветовал Квентин доктору, когда они, прощаясь, пожали друг другу руки, и я энергично закивала. – Мой рассказ может звучать экстравагантно, но он правдив. Вы видели доказательство на коврике в вашей приемной.
– Если есть какая-нибудь возможность вырвать клыки у этого человека-гадюки, который, как вы подозреваете, ответствен за гибель в Майванде стольких хороших людей, будьте уверены: Шерлок Холмс, даже если он и не разделяет ваших опасений, лучше всех справится с такой задачей.
– Спасибо за вашу заботу, – сказала я доктору на прощанье, спрашивая себя, обнаружит ли когда-нибудь бедняга, что его афганская сумка исчезла.
– Всего доброго, мисс Баксли, мистер Блоджетт. Желаю вам обоим огромного счастья, – добавил Уотсон с теплотой.
Я зарделась, как невеста, услышав его пожелание. Пусть оно и было адресовано не по назначению, однако почему-то доставило мне огромное удовольствие.
Квентин взял меня под руку самым подобающим образом, конечно, продолжая играть роль Джаспера Блоджетта.
– Посмотрим, что принесет нам завтрашний день, – туманно произнес он.
– Спасибо, – повторила я, обращаясь к врачу с золотым сердцем. Мне хотелось ему сказать, что он найдет гораздо больше удовлетворения, заботясь о собственном домашнем очаге, нежели сопровождая своего необычного друга в его диких приключениях криминального характера. Подобное партнерство до добра не доведет, а жалкие черновики доктора, насколько я могу судить, годятся разве что на растопку.
Но скромность запечатала мои губы. Вместо того чтобы поразить доктора Уотсона своей честностью, я лишь пробормотала трусливое «всего доброго» и вышла.
– О, настоящий лакомый кусочек! Веселее представлений Панча и Джуди[50]. Так вы говорите, что завтра к четырем часам мистер Холмс, хоть и без энтузиазма, но собирается разделаться с полковником Себастьяном Мораном? Вот бы мне присутствовать при этом поединке! Вы просто обязаны мне все рассказать!
Ирен перестала кружить по гостиной своего люкса и опустилась на вышитую оттоманку; радостно поерзав, она, как маленький ребенок, уставилась на нас с Квентином.
Мы уже сообщили ей все, что смогли, но наши усилия не удовлетворили ее голод.
– Что за странные вещи лежали там и где конкретно, Нелл? Ты понимаешь, насколько расплывчаты твои описания? Ты должна запечатлевать в памяти все, что тебя окружает, как актер запоминает декорации сцены, чтобы полнее передать чувства. Важна любая деталь. Такой человек, как Шерлок Холмс, вряд ли переносит тривиальность, поэтому не потерпит никаких ненужных мелочей.
– Я заметила золотую монету на его цепочке от часов, – неуверенно произнесла я.
– Отлично! – Примадонна громко захлопала в ладоши, выражая благодарность за любые малые крупицы наблюдений, которые я не упустила. – Золотая монета. Не самый оригинальный брелок для часов, однако… показательно.
– Что за золотая монета? – спросил Годфри, нахмурившись.
– Соверен.
Теперь нахмурилась Ирен:
– Соверен? Но ведь это… – Она неожиданно замолчала.
– Что?.. – спросил Годфри.
– Очень странно, – закончила она с легким смехом. – Кто мог ожидать, что Шерлок Холмс украсит свою цепочку для часов столь пошлым символом? – И она погрузилась в молчание, хотя я упомянула еще несколько странных деталей, например, табак в персидской туфле и плетеное кресло.
– Главное, – заявил Квентин, – что этот Холмс согласился расследовать дело, хотя поначалу и не хотел. Я почувствовал, что у него есть другие цели, помимо очевидных.
– Ага! – Ирен снова ожила, как марионетка, которую дернули за ниточки. – Полагаю, у него всегда есть собственные цели. Такой человек никогда не проигрывает, решая основную головоломку. Зачем еще, как вы думаете, я послала вас к нему, мои бедные заблудшие детишки?
– В силу своего извращенного любопытства, – немного дерзко ответила я.
Мне не понравилось, что меня обвинили в неспособности проделать мысленную инвентаризацию хлама квартиры дома 221-б по Бейкер-стрит. Естественно, я ничего не сказала о том, какое почетное место было предоставлено фотографии Ирен. Это еще больше повысило бы самооценку моей подруги, а Годфри было бы неприятно это слышать.
Ирен беспечно пожала плечами:
– Ей-богу, я должна сама увидеть этого гения криминальных расследований. Завтра я собираюсь отправиться туда как мисс Баксли.
– Ирен! Не смей.
– А вот и посмею. На тебе была скрывающая черты вуаль, Нелл, и я ее тоже надену. Моего актерского таланта и техники маскировки вполне достаточно, чтобы преодолеть любое несоответствие в нашем росте или цвете волос. Ох, я уже мечтаю, как сама увижу логово детектива. Кто знает, когда мы снова окажемся в Англии?
– Ирен, я пожертвовала собой: мне пришлось говорить неправду, прикидываясь фиктивной невестой. Так пусть моя жертва хотя бы не окажется напрасной. Я абсолютно не желаю слышать о том, что ты вмешаешься в план, который отлично работает и без тебя, лишь бы удовлетворить свое непомерное любопытство.
