После Арморель вызвали де Равеля, потом миссис де Равель. Наконец, дошла очередь и до меня, последнего из всех. Эльза, конечно же, была не в состоянии отвечать на вопросы.
По первому впечатлению суперинтендант Хэнкок показался мне офицером толковым и дельным. Я не без робости поздоровался и сел в предложенное кресло.
– Мистер Сирил Пинкертон, верно? – начал суперинтендант вполне дружески. – Простите, что побеспокоил вас, сэр. Кстати, а кто вы по профессии?
– Никто, – улыбнулся я. – Мне посчастливилось обладать некоторым состоянием, позволяющим вести относительно комфортное существование.
– Насколько я понимаю, вы живете в Лондоне?
– Да. Владею квартиркой на Кенсингтон-сквер. Номер двадцать семь, Кромвель-мэншенс.
– Благодарю вас, сэр. Сколько вам лет?
– Тридцать шесть.
– Не женаты.
– Совершенно верно.
– Итак, вы, кажется, хорошо знали покойного, мистера Скотта-Дэвиса, верно?
– Не сказать, чтобы очень хорошо. Напротив. Знаком, не более того.
– В самом деле? Что ж, сэр, мне бы хотелось, чтобы вы своими словами рассказали, что произошло здесь сегодня, в меру вашей осведомленности. Лишь то, что видели собственными глазами.
– Разумеется, суперинтендант, – заверил я и дал ему столь ясный отчет о произошедшем, как только мог.
– Благодарю вас, сэр. Мистер Хиллъярд уже сообщил мне, что самолично зарядил ружье, использованное вами в сегодняшнем спектакле – насколько я понимаю, вы играли роль стрелка? – холостым зарядом, который опять же самолично и приготовил для этой цели. Вы осмотрели патронник перед тем, как стрелять?
– Да, суперинтендант. Меня с детства учили ни за что не наводить ни на кого оружие, даже незаряженное, так что я почти инстинктивно решил в последнюю минуту убедиться, что не произошло ошибки. Да я и целился-то вовсе не в мистера Скотта-Дэвиса, а ему над левым плечом.
– Понятно. Полагаю, мистер Пинкертон, вы привыкли обращаться с оружием? В смысле, в общем и целом вы часто стреляете?
– Нет, практически никогда. Не люблю убивать, да и кроме того, видите ли, я близорук.
– Понятно. Итак, на ваш взгляд, мы можем исключить вероятность того, что несчастный случай произошел во время представления?
– Ну, полагаю так, – довольно сухо отозвался я. – Во время остальной части спектакля Эрик явно был жив. Это вам все подтвердят. Как справедливо заметил мистер Хиллъярд, он до последнего валял дурака.
– Именно, – кивнул суперинтендант. – То есть фактически мистер Скотт-Дэвис пребывал в типичном для него хорошем расположении духа?
– Весьма. Даже более обычного. Он ведь обручился, не далее, как сегодня утром.
– Да-да. Бедная девушка. Должно быть, ужасное потрясение. Теперь, мистер Пинкертон, попробуем разобраться с этими двумя выстрелами. Вы говорите, что слышали первый, когда шли по тропинке с миссис Фитцуильям?
– Верно. Выстрел ее напугал, так что я вызвался пойти обратно и предупредить стрелка, что это небезопасно. А потом, пока я его искал, я услышал, как мистер Хиллъярд сделал второй выстрел, как он вам, без сомнения, говорил.
Суперинтендант посмотрел на меня как-то странно.
– Почему вы это сказали, сэр?
– Что сказал?
– Что слышали, как мистер Хиллъярд сделал второй выстрел?
– Да потому что и вправду слышал, – удивленно ответил я.
– А откуда вам известно, что мистер Хиллъярд сделал именно второй выстрел? – обрушился на меня суперинтендант. – Почему он не мог стрелять в первый раз?
Я растерянно уставился на него. Такое мне как-то и в голову не приходило.
– Я всего лишь прошу у вас информацию, мистер Пинкертон, – произнес суперинтендант уже более нормальным тоном.
– Ну, – вынужден был признать я, – если вы ставите вопрос так, я не знаю. Просто считал, что это так и есть.
– Но почему? – настаивал он. – Должна же у вас быть какая-то причина. Прошу вас, сэр, попытайтесь подумать.
– А это важно?
– Весьма, – коротко ответил он.
Я со всех сил задумался, но так и не смог сказать, почему уверен, будто Джон стрелял именно во второй раз, а не в первый. Может, потому, что второй выстрел звучал не так громко? Этим мне и пришлось ограничиться.
– Тогда попытайтесь описать эти два выстрела. Хорошо? Например, они были похожи друг на друга?
– Нет. Со всей определенностью – нет. Первый, как я уже говорил, был куда громче. И ближе. Второй, показалось мне, звучал издалека. Насколько я помню, у меня создалось впечатление, будто стреляли чуть выше по течению. Только не знаю, с какого расстояния.
– Понятно. Итак, сэр, вы утверждаете, что первый выстрел был громче второго? Можете что-нибудь добавить?
– Нет, – растерянно сказал я. – Кажется, ничего.
Суперинтендант поигрывал карандашом на столе, за которым сидел. У двери, не принимая участия в разговоре, стоял мужчина, которого мы сочли сержантом сыскной полиции.
– Что ж, сэр, давайте сформулируем так. Разные ружья стреляют по-разному. Согласны? Буду ли я прав, предположив, с ваших слов, что первый выстрел скорее напоминал дробовик, чем винтовку? Такой характерный гулкий звук малокалиберного дробовика?
– Да, – осторожно согласился я. – Наверное, как-то так. Но я теперь припоминаю, тот второй выстрел…
Я не докончил фразы, заметив, что суперинтендант с сержантом обменялись многозначительным взглядом.
– Что там с дробовиком? – резко спросил я.
– Видите ли, – обходительно отозвался суперинтендант, – мистер Хиллъярд утверждает, что стрелял из дробовика двадцатого калибра. И ваши слова, по всей видимости, подтверждают, что это был первый выстрел.
– Но я не могу в том поклясться, – запротестовал я, досадуя как на суперинтенданта, расставившего мне ловушку, так и на себя самого, что я в нее попался. – Говорю же, второй выстрел звучал издалека, у меня даже никаких предположений нет, из какого типа ружья стреляли.
– Ну да, разумеется, – учтиво сказал суперинтендант. – Само собой. А теперь, мистер Пинкертон, прошу вас, расскажите чуть подробней, чем именно вы занимались с того момента, как оставили миссис Фитцуильям, и до того, как встретили мистера Хиллъярда.
Мне стало слегка не по себе. Это уже было прямое требование «дать отчет о своих передвижениях», и звучало оно зловеще. Как, скажите на милость, признаться полицейскому, с его-то профессиональной подозрительностью, что ты просто-напросто топтался на одном месте, чтобы успокоить даму?
– Сперва, – начал я, – я пошел вниз к поляне, где мы давали представление, и попробовал отыскать стрелка. Пару раз окликнул его. А потом уже собирался вернуться, как вдруг услышал второй выстрел. Не скажу, чтобы я сильно встревожился, но уже серьезнее подумал, что надо предупредить стрелка, что тут вообще-то люди. Со всей определенностью могу утверждать (теперь я припоминаю отчетливее), что стреляли где-то выше по течению. Я снова окликнул стрелка и, углубившись в заросли, немного прошел в ту сторону, продолжая звать. Не дождавшись ответа, двинулся обратно. На поляне я чуть задержался, чтобы подобрать кое-какие вещи, которые там оставил – конкретно, спички и портсигар, – а затем пошел наверх к миссис Фитцуильям. Она уже ушла, и я, немного поразмыслив, снова пошел вниз и…
– Минутку, сэр. Почему вы так поступили? Почему не последовали за миссис Фитцуильям к дому?
– Потому что вспомнил, что видел на поляне ружье, где мы его и оставили, – объяснил я с легким раздражением. – А я знал, что мистеру Хиллъярду не понравится, что его ружье валяется на траве.
– Но вы туда так и не дошли?
– Нет. В результате не дошел. Я отправился на полянку не самым прямым путем. Свернул на другую тропинку, поменьше, она тоже туда ведет, но через еще одну прогалину.
– Почему же, сэр?
У меня начало истощаться терпение. Что толку объяснять сельскому полицейскому, как красива та полянка и как я ценю красоту?
– Для разнообразия, – ответил я. – Там всего-то на несколько шагов дальше, а у меня не было резона спешить. А потом я увидел, что прямо поперек дорожки лежит мистер Скотт-Дэвис, и кинулся обратно позвать на помощь.
– Понятно. Вы осмотрели тело перед тем, как бежать назад?
– Нет.
– Почему же, мистер Пинкертон?
– Ну в общем, – жалобно произнес я, – я в таких вещах ничего не понимаю, и…
– Вы допускали, что он мог быть еще жив?
– Именно, – парировал я. – А потому я счел, что нельзя терять времени, пока не прибудет более компетентная помощь.
Суперинтендант по-прежнему поигрывал карандашом.
– Понятно. Не поможете ли нам теперь разобраться, как в лес попало второе ружье? Мистер Хиллъярд утверждает, что у него имеются три винтовки двадцать второго калибра. Он совершенно уверен, что вчера вечером все они были на месте, поскольку перед сном проверил одну из них, чтобы назавтра приготовить холостой заряд. Третья, как вы видите, все еще в доме. Мистер Хиллъярд не совсем уверен, но ему кажется, что утром одной недоставало. Это, должно быть, та самая, что нашли у тела. Не можете ли вы пролить свет на то, как она попала сюда?
