Дороти Кэннелл - Хрупкая женщина

Семейные сборища для большинства людей – испытание не из лёгких, сразу вспоминается запах нафталина в комнатах для гостей и засохшее ежевичное варенье, притаившееся в дальнем уголке кладовки в ожидании своего звёздного часа. Поэтому надеюсь, потомки не осудят меня слишком строго, если я признаюсь, что прочла приглашение в Мерлин-корт примерно с тем же чувством, с каким ознакомилась бы с официальным извещением о моей грядущей казни в интересах Короны. Письмо, написанное изящным слогом на сиреневой бумаге, приглашало на встречу семейного клана в старинном особняке престарелого дядюшки. Мой ужас был вызван тем, что семейный сбор грозил раскрыть мою позорную тайну на радость любящим родственникам, которых я так удачно избегала последние годы. В объявлениях, публикуемых в рубрике знакомств, особы, подобные мне, описывают себя весьма обтекаемым выражением: «Девушка, склонная к полноте». Но кого мы стремимся обмануть? Гораздо больше подошло бы ёмкое и не слишком длинное прилагательное, начинающееся на неприятную букву «ж».

Иногда спасает маскировка. Нет-нет, я имею в виду вовсе не бесформенные балахоны и развевающиеся накидки – веру в них я давно уже потеряла, а широкоплечего красавца, за спиной которого можно попытаться укрыться. В идеале требуется привлекательный и преданный супруг и стайка прелестных златокудрых детишек, которые никогда не чавкают за столом и не употребляют всем известных выражений в присутствии посторонних. С подобной поддержкой мне и сам чёрт был бы не страшен, не то что моя омерзительно прекрасная кузина Ванесса. Тщетные мечты! Наверное, излишне говорить, что я не замужем и с большой вероятностью таковой и останусь до скончания своих дней, если, конечно, Зевсу не надоест торчать на своём Олимпе и он не спустится на землю, чтобы сделать мне предложение.

Погода соответствовала моему настроению – промозглая и ветреная. Типичный лондонский вечер на исходе января. Я вернулась с работы не в лучшем расположении духа, лицо горело от ледяного ветра, в башмаках отвратительно хлюпало. На коврике перед дверью лежало письмо. Моя квартира размещается на самой верхотуре несуразного викторианского здания. Домовладелица – из тех призрачных существ, которых невозможно разыскать, когда течёт кран, но которые непременно материализуются на пороге твоего жилища в день получения арендной платы. Водрузив пальто на вешалку, я пристроила зонтик так, чтобы вода стекала прямиком в горшок с геранью, и устремилась на кухню, дабы прибегнуть к проверенному временем средству, не раз спасавшему меня в дни испытаний. Словом, я открыла холодильник. Как всегда, меня посетило невыразимое искушение залезть внутрь этого белого прибежища, чтобы вычеркнуть из памяти навязчивый внешний мир. К сожалению, это ничего не решило бы. Дальнейший ход событий наверняка напоминал бы сцену из «Винни-Пуха», когда соответствующий персонаж застрял в норе Кролика; вот только никто не сможет устроить из моих ног вешалку для полотенец. Поэтому я совершила более приятный из свойственных Винни-Пуху поступков. Я шмякнула на тарелку французский батон, добавила к нему шесть шоколадных эклеров, сунула под мышку банку с клубничным джемом и проворно ухватила маслёнку. Разместив добычу на карликовом деревянном столике рядом с африканской фиалкой, опрокинуто котом, и утренней газетой, расцвеченной пятнами от кофе, я вставила свечку в бутылку из-под кока-колы и благоговейно зажгла её. После чего проглотила два эклера и четыре куска хлеба с хрустящей корочкой, обильно смазанного восхитительным жёлтым маслом. Подкрепившись, я нашла в себе достаточно сил, чтобы перечитать приглашение в Мерлин-корт – так я прозвала жилище моего древнего родственника. На самом деле усадьба называлась более обыденно – то ли «Лавры», то ли «Высокие трубы», что нисколько не соответствовало эксцентричному характеру дома.

Разумеется, престарелый дядюшка не собственноручно написал письмо. Столь высокий знак внимания мог бы вызвать у меня ничем необоснованное чувство повышенной значимости моей персоны. Послание составила его кузина, тётушка Сибил, которая вела хозяйство и была готова исполнить любой каприз Мерлина. Я узнала её старомодный викторианский почерк со множеством причудливых завитушек и росчерков, напоминавших рассыпанные искусственные ресницы. Я даже затаила дыхание из опасения сдунуть буквы. Историческая встреча была назначена на следующий уик-энд, начаться она должна была вечером в пятницу 13 февраля и завершиться в воскресенье, сразу после пятичасового чаепития. Нечего бы и помышлять об отказе от этого любезного приглашения. Меня самым невинным тоном просили известить тётушку Сибил, если я прибуду в сопровождении джентльмена, с тем чтобы подготовить для него отдельную комнату.

До чего ж чудесный оборот: «в сопровождении»! Сразу представляешь себе прогулки по набережной, цилиндры, витые тросточки и обаятельных молодых людей, замышляющих недоброе. В последний раз «в сопровождении» я прибыла в травмпункт, когда дюжий санитар тащил меня к врачу, чтобы тот вправил лодыжку, вывихнутую в погоне за такси.

«Съешь ещё один эклер, Элли!»

«Что ж, я не прочь».

Жёлтый крем потёк между пальцев. Я вытерла кляксу с газеты и обнаружила под ней объявление, набранное жирным шрифтом:

Сопровождение на ваш вкус – мужское и дамское! Всё строго по закону. Не ходите в одиночку! Снимите трубку и позвоните.

– И будете убиты, – проскрипел внутренний голос.

– За что? – отозвался другой голосок. – Денег у тебя нет. Приятной внешности тоже.

Я съела последний эклер и тут же пожалела об этом. Сколько же стоит снять мужчину на неделю? Наверняка целое состояние. Но у меня ведь оставались мамины деньги. Одежды и мебель я покупала редко. Будучи дизайнером, я вполне довольствовалась обустройством чужих жилищ. Умение выбирать – это моя профессия. Я могла бы приложить это профессиональное умение и к выбору мужчины, который своим присутствием способен украсить любую гостиную. Он будет высоким и элегантным, с точеными чертами лица и тёмными, сардонически изогнутыми бровями. Подобные образцы мне попадались частенько, правда, преимущественно на страницах любовных романов. Обычно им принадлежали ласкающие слух имена «Джулиан Сен-Тропе» или «Эдуард ванн Геклер». Прекрасное дополнение к девушке, желающей произвести благоприятное впечатление на свору любопытных родственников.

– Дура! – я злобно скомкала газету и взяла пустую тарелку. – Нарвёшься на какого-нибудь Фредди Пуппса, который подрабатывает тем, что ходит по домам, пытаясь всучить лак для полов.

Будто в ответ на эти мысли, в дверь позвонили. Это был мой сожитель Тобиас I. Он приверженец традиционных манер: отказывается подниматься по пожарной лестнице и проникать в квартиру через окно. Тобиас впрыгивает на колченогий столик, доживающий свои дни перед входной дверью, и жмёт на звонок до тех пор, пока я не услышу и не открою.

На этот раз Тобиас был не один. За ним проследовала моя соседка снизу Джилл, что Тобиасу явно пришлось не по душе. Всем своим хмурым видом он словно говорил: «Выставь эту ведьму, и побыстрее». Недовольно обнюхав миску с кошачьим кормом, Тобиас высокомерно прошествовал в крошечную гостиную, где принялся точить когти о диванчик.

Бедняжка Джилл действительно немного походит на ведьму. Она так часто красит свои короткие тонкие волосы (если быть точной, через день), что они в конце концов приобрели зловещий зелёный оттенок, изрядно дисгармонирующий с белесыми бровями. Я давно уже оставила попытки возненавидеть Джилл за её миниатюрность – росту в ней не более полутора метров, весит она меньше, чем я при рождении, да ещё имеет наглость всё время подтягивать несуществующий живот и твердить, что ей надо немедленно сесть на диету. Но, к счастью, Джилл отличается кротким нравом и обескураживающим дружелюбием. Она рухнула на табурет, скинула туфли, которые пришлись бы впору разве что Золушке в период младенчества, водрузила на стол бутылку сливовой наливки, закинула за голову тонюсенькие ручки и объявила, что смертельно устала. Меня это не удивило: Джилл преподаёт методы самообороны женщинам, которые боятся ходить одни по вечерам. Она владеет парочкой таких приёмов, от которых чемпион по бодибилдингу пролетел бы три этажа и, отскочив, вернулся обратно.

– Уф! Что за погода! Ну и ветрище. Меня чуть не унесло на континент. Надо бы немного согреться. Элли, доставай стаканы, угостимся глоточком-другим этого сливового нектар.

– Боюсь, не смогу составить тебе компанию, – я достала из буфета бокал с надписью «Сюрприз из Блекпула». – Извини, не хочу, чтобы мои эклеры свернулись.

– Что случилось? По какому поводу киснем?

Джилл наполнила бокал до краёв и внимательно посмотрела на меня. Гордо именую себя психоаналитиком-любителем, она последние три года считала своим долгом постоянно совать нос в мои неврозы. Её рецепты включали в себя групповую терапию, медитацию, макраме, йогу и переписку с каким-нибудь гуру. Я протянула ей приглашение и налила себе двойную дозу микстуры для улучшения пищеварения.