Конгрессмен молча подобрал разбросанные перевязочные материалы и, видимо, не слишком хорошо соображая, что делает, стал неловко прилаживать их на прежнее место.
– Обвинение обожает такие раны, – продолжал Гарсиа. – Вот однажды у нас был случай – жертва почти напрочь откусила насильнику орудие преступления. Так мы его и вычислили – он обратился в местную больницу, сказав, что с ним якобы произошел какой-то несчастный случай во время работы в саду. Ну, мы, конечно, попросили наших врачей сравнить следы от зубов на пенисе этого типа с образцом прикуса жертвы. Присяжные совещались всего полминуты, если не меньше.
Дилбек, словно оглушенный, бессмысленно пялился на свою рану.
– Что же теперь будет? – пробормотал он. – Предвыборная кампания... и все остальное...
– Будь моя воля, – ответил Гарсиа, – я с величайшим удовольствием засадил бы вас за решетку. Но, к счастью для вас, сие от меня не зависит.
Подхватив пустую бутылку из-под пива, он вылез из машины. Вместо него появилась Эрин. Сев, она скрестила ноги и оправила на себе пиджак агента Клири, чтобы быть уверенной, что он прикрывает все, что надо. Она хотела, чтобы ничто не отвлекало Дилбека во время разговора.
– Дэви, – начала она, – ты здорово влип.
Конгрессмен отпрянул назад как ошпаренный, прижимаясь спиной к противоположной дверце.
– Ты ведь даже называла меня «золотко»... – Тон его был исполнен горчайшего упрека.
– Откуда ты знаешь – может, я всех называю так.
– Я больше не люблю тебя! – выкрикнул он.
– Любишь, любишь.
После нескольких секунд молчания Дилбек неловко, запинаясь, пробормотал извинение за свое скотское поведение, потом спросил:
– Ты собираешься подать на меня в суд?
– Это план Б, – ответила она.
– А в чем заключается план А?
– Ты сейчас едешь домой, и с тобой случается сердечный приступ.
Конгрессмен нахмурился.
– Это совсем не смешно.
– Совсем небольшой приступ, – продолжала Эрин. – Ничего серьезного – просто постельный режим, соблюдение диеты и никаких волнений: спокойный, уединенный образ жизни.
– Иными словами, я должен отказаться от участия в перевыборной кампании.
– Дэви, я пытаюсь облегчить тебе жизнь. Но если ты предпочитаешь план в – ради Бога. Тебя когда-нибудь допрашивали?
Последняя надежда Дилбека растаяла как дым.
– Хорошо, хорошо! Пусть будет сердечный приступ. Что-нибудь еще?
– Конечно, золотко. – И, протянув руку, она поправила его ковбойскую шляпу, надетую задом наперед.
* * *
Предрассветный час, время завтрака. Стоянка грузового транспорта на старой дороге номер 441, забитая самосвалами, молочными цистернами, платформами с различным сельскохозяйственным оборудованием. Сильный запах бензина.
Шэд, Донна Гарсиа и ее муж, детектив, сидели рядом на переднем сиденье «каприса» без номерных знаков. Донна пила черный кофе, Шэд откусил первый кусок от седьмой вафли с орехами, облитой шоколадной глазурью, а Эл Гарсиа яростно поедал пикантные свиные сосиски в надежде избавиться от осточертевшей смеси вкусов виноградной жвачки, пива и сигарного табака во рту.
– Прямо как в кино, – проговорил он, равномерно жуя.
– По-моему, все вышло как надо, – отозвалась его жена, – хотя вот шофер... Не пострадал бы он из-за этой истории.
– Да нет, с ним все в порядке, – сказал Шэд.
Пьер заливал бензин в бак лимузина, ощущая в левом кармане брюк тяжесть золотого браслета. Это для твоей жены, сказал ему полицейский. «Очень странно, – думал Пьер. – Вообще очень странный был вечер».
Анджела спала, свернувшись клубочком на откидном сиденье. Эрин, уже в джинсах, футболке и босоножках, со стянутыми в хвостик волосами, стояла возле лимузина, разговаривая с агентом Клири, заканчивающим свои записи. Он выглядел усталым, измученным, и, по-видимому, ему не терпелось скорее уехать. Элу Гарсиа стало приятно, что еще кто-то из служителей закона – тем более фэбээровец – так же выкладывается на работе, как и он.
– А где остальные? – спросила Донна.
– Повезли конгрессмена домой, – ответил ее муж. – Похоже, он не слишком хорошо себя чувствовал.
Шэд, оторвавшись от вафли, с сожалением заметил, что Дилбеку удалось отмазаться чересчур легко.
– Я бы засадил его по максимуму, – сказал он, – или влепил бы ему пулю в лоб. Этого сукин сын вполне заслуживает.
Гарсиа добродушно возразил:
– Для политиков некоторые вещи хуже смерти... Так Эрин собралась отдохнуть?
– Да, – ответила Донна. – Анджела просто в восторге, оттого что они поедут в Диснейленд. Она больше всего любит карусель «Чашки». Говорит, что очень забавно, когда у тебя начинает кружиться голова. – Она помолчала. – По дороге сюда она спрашивала о своем отце.
– Он засел где-то там, в тростнике, – предположил Эл Гарсиа. – Вылезет, когда начнут жечь поля. И он, и вся прочая мерзость.
– А может, даст Бог, будет спать, когда начнется пожар, – с полным ртом произнес Шэд.
– Погоди-ка, не ешь, – остановила его Донна и вынула из его руки надкушенную вафлю. – Там что-то есть, посмотри. Да это вроде жук!
Шэд взял вафлю, поднес ее к лампочке на потолке и внимательно осмотрел. Выражение надежды, появившееся было на его лице, сменилось разочарованием.
– Уж больно маленькая, – с сомнением в голосе сказал он, вытаскивая из вафли блестящую коричневую сороконожку, которая тут же свернулась шариком.
– Ну что ж, поздравляю, – усмехнулся Гарсиа. – Но тебе придется здорово постараться, чтобы убедить присяжных.
– Ты думаешь? – Шэд положил сороконожку на ладонь и поднес поближе к лампочке.
– Я бы на твоем месте подождал, пока не попадется большой жирный таракан, – посоветовал Гарсиа.
– О чем это вы? – с некоторым раздражением спросила Донна. – Что-то я ничего не понимаю.
– Да так, ничего особенного, – ответил Шэд, выкидывая сороконожку за окно и запихивая остатки вафли в свой перемазанный шоколадной глазурью рот.
Агент Клири говорил с кем-то по телефону-автомату, часто заглядывая в свои записи. Пьер отогнал «кадиллак» от бензоколонки. Эрин, высунувшись из окошка, весело помахала. Шэд и Донна помахали в ответ, а Эл Гарсиа изобразил восторженные аплодисменты.
– Все-таки хорошая у нее улыбка, – заметил он, когда лимузин начал выруливать на дорогу.
– Она выглядит так, будто ей не больше шестнадцати, – отозвался Шэд. – Честное слово.
Гарсиа подогнал «каприс» к бензоколонке, чтобы заправиться перед долгой дорогой домой. Он уже высунул ногу из двери, чтобы вылезти, когда вдруг неожиданный толчок сотряс всю машину. Гарсиа услышал, как сзади звякнули разбитые стекла.
– Черт побери! – выругался он.
Большой трейлер замер, уткнувшись в багажник «каприса». Шофер уже успел вылезти и стоял рядом, сокрушенно моргая. Машина Гарсиа не так уж и пострадала, однако детектив был безутешен: повреждение служебной машины влекло за собой гору писанины, да еще и в трех экземплярах: свидетельства очевидцев, схемы, расчеты, фотографии для страховой компании и других инстанций... Словом, часы и часы бесполезной, никому не нужной тягомотины.
– Поздравляю, – бросил он шоферу. – Ты покалечил полицейскую машину.
– Мне очень жаль, – пробормотал шофер, рыжий парень с бегающими глазами – не иначе наглотался чего-нибудь. – Я вас даже не видел...
– Я так и подумал, – ответил Гарсиа и стал осматривать багажник и покореженный бампер. Донна и Шэд тоже вылезли, чтобы узнать, что случилось.
Обойдя машину кругом, Шэд подошел к детективу, свирепо рывшемуся в багажнике.
– Послушай-ка, Эл... Угадай, что я тебе скажу.
– Что? – не разгибаясь, спросил Гарсиа.
– У меня болит шея, – объявил Шэд.
Гарсиа, пятясь, вылез из багажника и захлопнул крышку.
– Да у тебя вовсе нет шеи!
Шэд хитро подмигнул, едва заметно кивнув в сторону трейлера.
– Я не шучу: мне правда больно. Здорово больно.
Донна встала на цыпочки и потянулась к нему:
– Покажи, где болит.
– Везде, – ответил Шэд, старательно сморщившись.
Донна осторожно ощупала его шею – вернее, пространство между основанием черепа и плечами.
– Иди-ка ты в машину, – озабоченно сказала она. – Тебе лучше посидеть.
– Угу, – согласился Шэд. – Я получил тяжелую травму.
Водитель трейлера, еще несколько раз пробормотав извинения, пошел пить черный кофе, чтобы освежить затуманенную голову. Эл Гарсиа пошел к трейлеру, чтобы осмотреть его поближе. Вскоре Донна услышала, что он засмеялся, хотя так и не поняла почему. Эл Гарсиа хохотал – громко, беззаботно, от всей души. Другие водители начали поворачивать головы в его сторону, раздраженные столь необычными в это время и в этой обстановке звуками. Гарсиа все хохотал и хохотал.
Донна нашла его рядом с трейлером: он вцепился пальцами в стальную сетку боковины, и его массивное тело так и сотрясалось от хохота. Трейлер был битком набит сахарным тростником, а на боку у него виднелась сине-белая эмблема: «Хозяйство Рохо».
