Балчер не мигая смотрел на него:
– И ты мне понравился?
– Конечно, – заверил Келп. Ты назвал меня приятелем.
– Я сделал так, да? – Балчер повернулся и Дортмундеру. – И что мой приятель здесь делает?
– Он входит в сделку, – ответил Дортмундер.
– О, да? – Балчер обвел взглядом Марча и Чефуика, затем вернулся к Дортмундеру. – Тогда кто выходит?
– Никто. Теперь нас пять человек-соучастников.
– Да? – кивнул Балчер, взглянув мельком на свежую водка-красное вино, как будто там мог найти какое-то объяснение, выгравированное на стекле. Посмотрев на Дортмундера снова, он сказал:
– И откуда возьмется его доля?
– От наших. Мы дадим человеку двадцать тысяч.
– Хм, – Балчер откинулся назад – кресло завизжало от страха – и начал размышлять о Келпе, веселое настроение которого начало улетучиваться.
– Таким образом, ты – мой приятель на пять тысяч долларов, верно?
– Я думаю, да, – согласился Келп.
– Мне никогда и никто раньше не нравился настолько, чтобы я был готов пожертвовать пятью штуками, – пошутил Балчер. – Напомни-ка мне: где мы стали товарищами?
– Нью-Гэмпшир. Ювелирка…
– Ах, да, – кивнул одобрительно Балчер. Его огромная голова ходила взад и вперед и выглядела как скала на горах-плечах.
– Там была еще одна система сигнализации, поэтому мы не смогли войти в магазин.
Дорога в Нью-Гемпшир оказалась бесполезной.
Дортмундер посмотрел на Келпа, который даже не обернулся. Вместо этого он продолжал улыбаться Балчеру:
– Вот он. Этот палец ты испортил. Я помню, ты бил по нему много раз.
– Да, это был я, – Балчер сделал долгий медленный глоток своего напитка.
Келп продолжал улыбаться, Дортмундер задумался, а Марч и Чефуик продолжали оставаться в своем состоянии загипнотизированных воробьев. Поставив стакан, Балчер сказал Дортмундеру:
– Для чего он нам нужен?
– Вообще-то я уже выполнил некоторую работу, – вмешался Келп, яркий и энергичный, не замечая упорного взгляда Дортмундера. Балчер наблюдал за ним:
– Да неужели? И что ты сделал?
– Я проверил театр. Хантер Хаус так его называют. Как нам попасть туда и как выбраться.
Дортмундер, который мысленно желал Келпу острой формы ларингита, пояснил:
– Мы взобрались на крышу дома Чонси через крышу театра неподалеку.
– М-м-м… и мы платим этому парню двадцать штук, чтобы он просто нашел способ, как попасть в театр.
Балчер наклонился вперед, положив одну огромную ручищу на стол, и сказал:
– Я открою тебе один секрет на двадцать штук… ты элементарно покупаешь билет.
– Я купил билеты, – заверил его Келп. – Мы будем смотреть Queen's Own Caledonian Orchestra.
Дортмундер вздохнул, покачал своей головой немного раздраженно и налил немного Нашего Собственного Бурбона в один из стаканов на подносе. Он потягивал напиток, смотрел угрюмо, как Келп осушает свой стакан до дна и произнес:
– Тини, я придумал план. Это моя работа. Твоя работа нести тяжелые вещи и бить людей, которые встанут на нашем пути.
Балчер ткнул пальцем размером с кукурузный початок в направлении Келпа:
– Мы говорим теперь о его работе.
– Он нужен нам, – сказал Дортмундер, скрестив лодыжки под столом.
– Где был он первый раз, когда мы так нуждались в нем?
– Я был за городом, – весело ответил Келп. – Дортмундер не знал, где найти меня.
Балчер бросил на него взгляд полный отвращения (как и Дортмундер).
– Чепуха, – произнес он и повернулся к Дортмундеру. – Ты не упомянул о нем раньше.
– Я не знал, что он понадобится мне. Послушай, Тини, я был там недавно. Мы должны будет войти через шахту лифта, спуститься с пятнадцати – или двадцатифутовой кирпичной стены и подняться обратно, а у нас не будет целой ночи для этого. Нам нужен пятый человек. Я распланировал это дело, и я говорю: он нам нужен.
Балчер обратил все свое внимание снова на Келпа, словно пытаясь визуализировать обстоятельства, при которых ему может понадобиться помощь этого человека. Не отрывая глаз от Келпа, он спросил у Дортмундера:
– Так вот оно что, а?
– Именно так, – ответил Дортмундер.
– Ну, тогда. Ужасная улыбка Тини сменилась на нечто среднее между ужасной штыковой раной и шестимесячной хеллоунской тыквой. – Добро пожаловать на борт, приятель. Я уверен, ты нам очень пригодишься.
Дортмундер облегченно вздохнул, плечи расслабились. Теперь все закончилось.
– Теперь, – произнес он, насчет завтрашней ночи. Стен Марч привезет нас к этому Хантер Хаус незадолго до половины девятого…
Зал был переполнен шотландцами. Сотни из них веселились в проходах и толпились в фойе, и каждую минуту их прибывало все больше и больше. Некоторые были в национальных килтах, некоторые пели, некоторые маршировали рука об руку, большинство из них держали в руках кружки, фляги, бутылки, чашки, стаканы, банки, бутыли, кубки и кувшины и все выкрикивали друг другу слова на странных варварских языках. На многих шеях были повязаны длинные шарфы в цветах любимой футбольной команды или регби. Шотландские береты с яркими шерстяными шарами, торчащими небрежно и изящно одновременно, радовали глаз. Хантер Хаус был переполнен до отказа северошотландским добродушием.
– Ну, а теперь что, черт возьми? – выругался Дортмундер.
Тини Балчер ответил:
– Тот парень одет в платье.
– Это килт, – объяснил ему Роджер Чефуик. В определенном месте его макета поезда английского производства, на пересечении ж/д путей был размещен мужчина в клетчатой юбке, который должен был за каждым разом, как только проезжал поезд, выскальзывать и махать красным флажком. Чефуик был хорошо знаком с килтами. – Этим шотландцы и выделяются, – пояснил он.
– Я не знаю, – произнес Дортмундер. Я ничего не знаю об этом.
– У меня есть билеты, – сказал Келп и поторопил всех подняться наверх и сделать дело. – Идите за мной.
Но это было не просто сделать. Келп пытался вывести их, но везде, куда бы он не повернул, мгновенно дорогу преграждало шесть шотландцев. Кроме этого 2,50-футовые рулоны виниловых веревок, которые он спрятал под свою шубу, не увеличивали его маневренность. При всех этих трудностях они оставались спокойными. Четыре невинных гостя в бурлящем шотландском море.
Началась драка. Возле прохода ко второму фойе два или три юноши хватали и наносили удары друг другу, в то время как полдюжины других пробовало остановить их или присоединиться к ним, трудно было разобраться.
– Почему они дерутся? – кричал Келп.
Проходящий шотландец остановился, чтобы ответить:
– Ну, кто его знает, – сказал он, – если причина потасовки не футбол и не политика, то, вероятнее всего, религия, – и он ушел, чтобы принять участие в дискуссии.
Голос Дортмундера звучал почти зловеще:
– Келп, дай мне эти билеты.
Что же теперь делать, попросить свои деньги обратно? Испуганный Келп отдал ему билеты и Дортмундер сразу же повернулся к Тини Балчеру, сказав:
– Ты идешь впереди.
– Хорошо, – согласился Балчер.
Сжимая билеты в огромном кулаке, он пробирался вперед, проталкиваясь плечами и локтями, отбрасывая шотландцев влево и вправо, а остальные трое мужчин шли за ним следом.
Когда они вышли на балкон, он был настолько переполнен людьми, что не возможно было незаметно открыть дверь, ведущую на лестницу с выходом на крышу.
– Мы будем сидеть и ждать, – решил Дортмундер.
Балчер провел их через толпу обратно к своим местам.
– Ты замечательный паровоз, – признал Чефуик, как только они присели.
В среду в Нью-Йорк Пост в разделе, который в недалеком прошлом был известен как Женская Страница, но который сегодня работал без названия, под тактичной анонимностью, предлагал Моду, Общественные Новости и Рецепты для аудитории, предположительно для 52% женщин, появилась заметка:
В городе пробудут несколько дней принцесса Орфиззи (до замужества миссис Уэйн К. Трамбалл) со своим мужем Отто принцем Тосканской Баварии.
Они приглашены на открытие Hal Foster Retrospective и остановятся в особняке Арнольда Чонси, который только что вернулся из своего ураганного путешествия по Бразилии. Также гостями мистера Арнольда Чонси будут MuMu и Lotte deCharraiveuneuirauville, чтобы обсудить с дизайнером Хамфри Лестэнза его новый салон на Восточной 61. На пятницу запланирован визит шейха Рама эль-Рама эль-Рама Эль, кинозвезды Ланс Шиф и наследницы Марты Вупли.
Ну и званый ужин, ну и ужасное дело. Арнольд Чонси сидел во главе стола с притворной улыбкой добродушного хозяина дома и наблюдал за своими гостями также приветливо, как и Дортмундер за шотландцами. Мэвис и Отто Орфиззи ненавидели друг друга так искренне, так злобно, используя беспрестанный словесный яд, что никто не мог сказать, что чувствует себя безопасно в их обществе. А MuMu и Lotte deCharraiveuneuirauville были настолько поглощены собой, что вряд ли могли принести какую-либо пользу в данных обстоятельствах. В качестве гостей на званом ужине они все были невыносимы, исключая генерал-майора (в отставке) и г-жи Гомер Байгот. Шейх Рама, с другой стороны, был очень жизнерадостным, веселым и вежливо оскорбляющим каждого своими блестящими маслеными глазами, когда шутил об упадке Запада и будущем господстве арабского мира.
