Дортмундер продолжил путь в другую сторону ряда домов. Там он нашел 10-футовый открытый участок, который пересекала подъездная дорожка. На противоположной стороне размещался многоквартирный дом. Его занавески и шторы, венецианские жалюзи и римские шторы, японские экраны и английские ставни были плотно задернуты.
Дортмундер мысленно представил, как он будет взбираться на балкон одной из квартиры и это видение ему очень не понравилось. Он вернулся на крышу дома Чонси, где Чефуик мыл руки Wash'n'Dri, который достал из своей кожаной сумки.
– Мы пойдем оттуда, снизу… – начал Дортмундер, указывая пустое здание концертного зала.
– Лучше всего было бы с шахты лифта, – предложил Чефуик, а Чонси он сказал:
– Было бы проще, если бы элеватора не было на верхнем этаже.
– И его не будет, – пообещал Чонси.
– Тогда с моей точки зрения нет никаких проблем, – ответил Чефуик и вопросительно посмотрел на Дортмундера.
Пришло время, чтобы внести ясности. Дортмундер попросил Чонси:
– Расскажи мне о проходе в твоем дворе, через который мы вошли.
– Ах, тебе он не понадобится, – заверил Чонси. – Ты ведь должен будешь пройти через дом полный людей.
– В любом случае, расскажи мне.
– Извини, – начал Чонси стараясь отойти подальше от освещенной вентиляционной двери, – но я не совсем понимаю. Рассказать тебе что?
– Для чего она?
– Изначально? – Чонси пожал плечами. – Я действительно не знаю этого, но предполагаю, что это было просто пространство между стенами. Я знаю, что мой дом использовали как магазин, незаконно торгующий спиртным во время «сухого закона» и именно тогда были установлены дополнительные двери.
– Для чего ты ее используешь?
– На самом деле ни для чего, – ответил Чонси. – Несколько лет назад, когда здесь слонялись рок музыканты, некоторое количество допинга попадало к ним через этот проход, но, как правило, я им не пользуюсь. Сегодняшняя ночь – это, скорее, исключение из правил. Я думаю, будет правильнее, если никто не увидит подозрительных личностей перед моим домом, тем более, накануне ограбления.
– Хорошо, – согласился Дортмундер.
– Теперь позволь мне задать вопрос, – сказал Чонси. – Почему тебя это заинтересовало?
– Я хотел знать изображаешь ли ты из себя этакого героя из комиксов, – ответил Дортмундер.
Чонси сначала удивился, затем рассмеялся:
– Ах, да, я понял. Любовная конспирация, верно?
– Так точно.
Чонси тыкнул пальцем в грудь Дортмундера, что последний просто ненавидел.
– Хочу вас заверить, мистер Дортмундер, – произнес он. – Я не романтик.
– Хорошо.
Один из завсегдатаев лежал на барной стойке в O.J. Bar and Grill на Амстердам-авеню, когда Дортмундер и Келп вошли туда в четверг вечером. Он держал влажное запачканное барное полотенце возле лица, а трое других постоянных клиентов обсуждали с Ролло как лучше остановить кровотечение из носа.
– Положи кусок льда сзади на его шею, – предложил один.
– Только сделай это и потечет твой нос, – пробормотал страдалец, но слова угрозы затерялись в складках кухонного полотенца.
– Дайте ему жгут, – предложил другой завсегдатаев.
Первый клиент спросил:
– Куда?
В то время как постояльцы искали место на теле своего товарища, куда можно было наложить кровоостанавливающий носовой жгут, Ролло кивнул Дортмундеру и Келпу поверх ботинок со стальными носками пострадавшего клиента, и спросил:
– Как дела?
– Лучше чем у него, – пошутил Дортмундер.
– Он поправится. Ролло отверг вероятность наступления сцены из «смерти маркиза Монткальма».
– Твои водка-красное вино и шерри здесь, а также пиво-соль.
– Мы пришли последними, – сказал Дортмундер.
Ролло кивнул, приветствуя Келпа:
– Рад видеть тебя снова.
– И я рад возвращению.
Ролло ушел, чтобы приготовить дринки, а Дортмундер и Келп наблюдали за бригадой скорой помощи. Один из постояльцев пробовал сейчас затолкать бумажную подставку под пиво в кровоточащий нос. В то время как другой пытался заставить бедного бастарда считать в обратном порядке от ста.
– Это от икоты, – заметил третий.
– Нет, нет, – возразил второй, – ты пьешь с выщербленной стороны стакана, чтобы избавиться от икоты.
– Нет, это, когда ты падаешь в обморок.
– Нет, нет, нет. Когда ты падаешь в обморок, ты кладешь голову межу колен.
– Неправильно. Если кто-то теряет сознание, ты хлопаешь его по лицу.
– Так зачем ты делаешь это сейчас со мной, – промямлил пациент со ртом полным бумажных подставок и кухонных полотенец.
– Ты сумасшедший, – сказал второй постоялец третьему. – Ты даешь кому-то пощечину, если у него истерика.
– Нет, – возразил третий клиент, – если кто-то истерит, то ты должен его согреть… или, наоборот, охладить?
– Ни то и ни другое. Это метод используется для человек в шоковом состоянии. Ты держишь его тело в тепле. Или все же в холоде…
– Нет, я вспомнил, – произнес третий. – Ты согреваешься, когда истерика и охлаждаешься, когда у тебя ожог.
– Ты совсем ничего не понимаешь? – спросил второй. – Для лечения ожогов подходит масло.
– Теперь я знаю! – вопил третий клиент. – Масло для остановки кровотечения из носа!
И все замерли в ожидании, что же он будет делать, даже парень истекающий кровью.
Первый завсегдатаев, руки которого были переполнены бумажными подстаканниками, спросил?
– Масло для носа?
– Запихаем масло в нос! Ролло, дай нам немного масла!
– Ты не тронешь мой чертов нос!
– Масло, – произнес с отвращением второй. – Ему нужен лед, Ролло!
Ролло, не обращая никакого внимания на крики о масле и льде, прошел с подносом в руках мимо ног больного и поставил его через барную стойку к Дортмундеру. Там была бутылка Amsterdam Liquor Store bourbon, два пустых стакана со льдом и один стакан, без сомнений, с водкой-красным вином.
– Увидимся позже, – попрощался он.
– Верно.
Дортмундер потянулся было за подносом, но Келп сделал это первым, подняв его с таким рвением, что бутылка виски стала раскачиваться взад и вперед и опрокинулась бы, если бы Дортмундер не придержал ее.
– Спасибо, – поблагодарил Келп.
– Нда, – только и сказал Дортмундер и направился в подсобку.
Но не сразу. По пути они остановились на секунду, чтобы Келп мог сделать свою собственную контрибуцию с медиками.
– Для остановки крови из носа, – сказал он, – нужно приложить две серебряные монеты по обеим сторонам носа.
Завсегдатаи остановили пререкания между собой и хмуро глядели на незнакомца. Один из них с чувством собственного достоинства, отметил:
– В денежном обращении этой страны не используются серебряные монеты с 1965 года.
– Ах, – вздохнул Келп. – Тогда это проблема.
– С 66-го, – произнес другой клиент.
Дортмундер отошел на несколько шагов и оглянулся на Келпа, спросив:
– Ты идешь?
– Да, – Келп поспешил за Дортмундером.
Когда они проходили мимо Пойнтеров и Сеттеров, Дортмундер напомнил:
– Теперь, помни, что я тебе говорил. Тини Балчер не будет рад видеть тебя, потому что ты обходишься ему в пять штук. Так что просто сиди тихо и позволь мне вести разговор.
– Определенно, – согласился Келп.
Дортмундер взглянул на него, но больше ничего не сказал, прошел через зеленую дверь и оказался в подсобной комнате. Там, за столом с зеленой шерстяной скатертью сидели Стен Марч, Роджер Чефуик и Тини Балчер, который что-то рассказывал: «…так что я вошел в его палату и сломал ему другую руку».
Чефуик и Марч, которые смотрели на Балчера как воробьи на удава, обернулись с напуганными улыбками, когда Дортмундер и Келп вошли.
– Ну, вот ты где! – воскликнул Чефуик с безумным блеском в глазах. Марч развел руками в притворном братском приветствии и произнес:
– Хей, хей, вся банда здесь!
– Верно, – согласился Дортмундер.
Марч говорил сегодня быстрее обычного, словно скороговоркой:
– Я сделал совершенно новый маршрут, поэтому я здесь так рано, я приехал из Квинса, я взял Grand Central вплоть до Триборо…
Тем временем, Келп поставил поднос на стол и поместил перед Балчером свежий дринк, весело сказав:
– Это для тебя. Ты ведь Тини Балчер, не так ли?
– Да, – ответил Балчер. – А ты кто такой?
– …там я вышел и повернул налево под Эл и, э-э… – Марч не закончил свою историю, так как почувствовал напряженность в комнате. А Келп, все еще в хорошем расположении духа, ответил Балчеру:
– Я Энди Келп. Мы виделись как-то семь или восемь лет назад в небольшом ювелирном магазине в Нью-Гемпшире.
Балчер не мигая смотрел на него:
– И ты мне понравился?
