— Ну? Так о чем мы с вами будем сейчас говорить? Конечно, полагается сначала предложить кофе или чай, но вы торопитесь и все равно будете отказываться, так лучше я не стану и предлагать.
— Я знаю, — начал Леня, выдержав небольшую паузу, — что никто лучше вас не делает поддельные драгоценности.
— Ой, ну зачем так говорить! — Аркадий Борисович всплеснул руками. — Или вы хотите меня обидеть? Я никогда не делаю подделок! Если я делаю иногда неплохие имитации — так это да, так это может быть, но называть их подделками — как у вас только язык повернулся!
— Извините, извините, — Леня стыдливо потупился, — я вовсе не хотел вас обидеть, нисколько не хотел! Мы будем говорить только об имитациях. Нам с подругой, — Леня повернулся к Лоле, — нужны напрокат имитации драгоценностей. Полный комплект — колье, браслет, серьги, перстень, что там еще — ну, вы в этом понимаете лучше нас.
— Напрокат? — переспросил ювелир. — Я правильно расслышал?
— Вы совершенно правильно расслышали. Драгоценности нужны нам самое большее на три дня. Лола должна сыграть небольшую роль, а это — что-то вроде реквизита.
— Только ничего мне не рассказывайте! — ювелир замахал руками. — Я ничего не хочу знать! Какая роль, в каком театре — это меня не касается! Я таки заработаю свои несколько копеек — это все, что мне нужно знать, а от всего остального может разболеться голова.
После этой фразы он усмехнулся и добавил:
— Однако я не зря предупредил Михаила насчет вас. Вы все-таки еще немножко не вышли на покой, вы еще немножко делаете свои фокусы. Молчу, молчу, ничего не говорю, — ювелир снова замахал руками, — меня это совершенно не касается!
— Я рад, что мы одинаково смотрим на вещи! — усмехнулся Маркиз.
— Только одно меня немножко касается, — продолжил Аркадий Борисович, — какие драгоценности вы желаете иметь для своей очаровательной подруги? Я могу вам предложить один исключительный гарнитур…
С этими словами ювелир с неожиданной ловкостью развернулся, открыл небольшой утопленный в стене сейф и выложил перед посетителями выложенный черным бархатом плоский ящик, в котором искрилась и переливалась россыпь оправленных в белое золото бриллиантов.
— Это хороший гарнитур, — скромно опустив глаза, проговорил он, — это приличный гарнитур. Вы понимаете, мне даже приходится держать такие вещи в сейфе, потому что я знаю, что это немножко не бриллианты, вы знаете, что это не бриллианты, ну еще, может быть, Миша знает, что это все-таки не бриллианты, — мой племянник, хороший мальчик, а больше никто об этом, слава богу, не догадывается. У меня пока еще нет хорошего покупателя для этих камней. Они пока лежат у меня в сейфе. Пусть я заработаю на них несколько копеек. Этот гарнитур очень хорошо будет смотреться на вашей красивой подруге, — Аркадий Борисович уважительно поклонился Лоле.
— Аркадий Борисович, — умоляющим голосом произнес Маркиз, — я вам очень признателен. Это прекрасный гарнитур. Я никогда бы не поверил, что он не настоящий. Но это не совсем то, что нам нужно.
— Это не то, что вам нужно? — Ювелир не скрывал изумления. — Что же вам нужно? Драгоценности британской короны? Бриллианты Ротшильдов? Так я не имею таких связей!
— Нет, вовсе нет! — воскликнул Леня. — Аркадий Борисович, не обижайтесь! Это прекрасный гарнитур, но он слишком благородный! Нам нужно что-нибудь этакое… безвкусное, вульгарное! Вы меня понимаете? Большие камни, много золота — и никакого вкуса!
— Кажется, я вас немножко понимаю, — ювелир склонил голову набок, — вы хотите что-нибудь такое, что покупают эти новые мальчики с небольшими бритыми головами и плечами, широкими, как Днепр, для своих кривоногих подружек?
— Именно, — радостно подхватил Маркиз, — вы уловили мою мысль! Не удивляйтесь, но это именно то, что нам нужно.
Я немножко удивляюсь, но я ни о чем не спрашиваю, в каждой профессии есть свои маленькие секреты, — Аркадий Борисович убрал плоский ящик обратно в сейф и достал вместо него другой.
— Есть один молодой человек из этих, — продолжил он, его зовут Олег Корытко. Как ни странно, он тоже хороший молодой человек. Во всяком случае, он любит свою маму. Согласитесь, это немножко редкость по нашим трудным временам. И даже он любит свою маму не на расстоянии, как это сделали бы на его месте многие другие. Он забрал свою маму из города Крыжополя, где она проживала согласно прописке, и привез сюда, в город Санкт-Петербург. Когда я увидел мадам Корытко, я сразу же понял, чья она все-таки мама. Понимаете, Олег Корытко — неплохой молодой человек, но выглядит он так, как будто только что для разминки убил двадцать — тридцать человек и лично вас ему не хватает для ровного счета. Если вы встретите его ночью на улице, вы все-таки постараетесь перейти на другую сторону. У него, извиняюсь, маленькие глазки, шея как у хряка белой степной породы, а руки и ноги такие, что их можно устанавливать в слаборазвитых районах вместо, извиняюсь, телеграфных столбов.
Аркадий Борисович ненадолго замолчал, чтобы дать своим слушателям возможность представить себе легендарного Олега Корытко.
— Такая внешность дает Олегу верный кусок хлеба, — продолжил ювелир, — его просят навестить человека, который почему-то не торопится отдать долг. После встречи с Олегом все становятся немножко аккуратнее. Так вот, когда я увидел его маму, я даже не стал ничего спрашивать. Я сразу же сказал: вы мама Олега Корытко! Потому что они с Олегом — просто одно лицо. И не только лицо: у мадам Корытко точно такая же шея, как у Олега, такие же плечи, такие же руки. После этого мне будут говорить, что очень полезно ходить в спортивный зал. Я не думаю, что мадам Корытко хоть раз была в спортивном зале, но она могла бы выступать в соревнованиях по боям без правил, и она заняла бы там не самое последнее место.
Простите, — прервал Леня разговорчивого ювелира, — то, что вы рассказываете, очень интересно, но какое отношение это имеет к теме нашего сегодняшнего разговора?
— Вам нужно научиться немножко слушать, — обиженным голосом ответил ювелир, — я уже почти подошел к теме нашего разговора. Когда Олег Корытко привез свою удивительную маму в Санкт-Петербург, он первым делом купил для нее хорошую квартиру и обставил ее очень дорогой мебелью. Затем он купил ей столько дорогой одежды, что его мама не имеет возможности примерить каждую вещь хотя бы один раз. А потом он пришел ко мне. Я уже несколько раз встречался с Олегом и поэтому не испугался и не подумал, что это ограбление. Я только поздоровался с ним и спросил, что ему нужно от старого ювелира. И тогда он сказал, что очень любит свою маму и хочет, чтобы у нее было все самое лучшее, в том числе и бриллианты. Но что он приценился к очень хорошим бриллиантам и понял, что даже любовь к маме должна иметь какие-то разумные пределы. Поэтому он пришел ко мне и просит сделать имитации очень хорошего бриллиантового гарнитура. То есть он не сказал слова «имитация», он его не знает, он сказал то же самое, что вы, — ювелир ехидно взглянул на Маркиза, — он сказал, что хочет поддельные украшения. Но я его не стал поправлять, потому что я знаю, кто такой Олег Корытко и чего от него можно ожидать. И еще я сразу понял, какой гарнитур нужен его маме.
С этими словами Аркадий Борисович открыл плоский ящик, и глазам его посетителей предстал бриллиантовый гарнитур, своим нестерпимым блеском затмивший люстру. Камни в нем были такого размера, что ими впору было мостить улицу, из золота, которое пошло на его изготовление, можно было построить мост через Днепр не в самом узком месте, а красота и изящество этого произведения ювелирного искусства были таковы, что вождь племени мбванбве, обитающего в верхнем течении Замбези, пришел бы от него в восторг и отдал бы в обмен на него свою корону.
— Вот они, бриллианты мадам Корытко! — проговорил ювелир с несколько сложным чувством. — Когда я показал незаконченный гарнитур ее сыну Олегу, тот пришел в такой восторг, что я едва сумел выпроводить его из кабинета.
Если вас этот гарнитур устраивает, я могу дать его на три дня. Олег придет за ним в конце этой недели.
— Но я надорвусь под тяжестью этих украшений! — испуганно проговорила Лола.
— Это будет прекрасная смерть! — поддразнил ее Маркиз. — Представляешь заголовки светской хроники? Раздавлена собственными бриллиантами! Какая женщина не позавидует твоей кончине?
— Мои условия вы помните, — деловым тоном напомнил о своем присутствии Аркадий Борисович, — на время проката вы оставляете мне полную стоимость гарнитура, а сама плата за прокат — десять процентов…
— Это грабеж, — ответил Леня, — но у нас нет другого выхода. Мы согласны.
* * *
Около театра «Петербург-балет» царило еще большее оживление, чем в день премьеры «Пиковой дамы». Оно и понятно: знаменитая Александра Выскочкова очень редко появлялась на родине, большую часть времени она проводила в Нью-Йорке, изредка для разнообразия посещая Париж, Мадрид и Лондон.
