Леня сделал знак Надежде, чтобы не приставала больше к Потапычу, это чревато неприятностями. Наверняка он знал особенности поведения бывшего боксера, и Надежда не стала настаивать, посчитав, что и так сегодня узнала уже достаточно. Главное – фотография оказалась не кадром из фильма, а зафиксировала событие, случившееся на самом деле, – женщина выбросилась из окна, вернее, ей помогли. И произошло это пять лет назад на проспекте Декабристов, ныне Офицерском… Теперь Надежда знала, что делать дальше…
В институте, где работала Надежда, сотрудникам полагался библиотечный день. Раньше, во времена застоя, женщины зимой использовали его для всяких хозяйственных работ, а летом приплюсовывали к выходным, чтобы подольше побыть на даче. Мужчины же зимой ходили всем отделом в сауну, а летом ездили на рыбалку.
В нынешние тяжелые времена никто уже не может себе позволить валять дурака, и библиотечный день используют, чтобы как-то приработать.
Надежда же в свой библиотечный день встала пораньше и отправилась именно в библиотеку, то есть в хорошо знакомое ей место: в газетный отдел библиотеки имени Маяковского. Была у нее там знакомая, Лидочка, которая раньше, когда-то давно, работала в библиотеке у них в НИИ, а потом перешла в «Маяковку». Лидочка оказалась на месте и вышла к ней из-за стеллажа. Они поболтали немного, перебрали общих знакомых, потом Лидочка принесла целую кипу газет пятилетней давности, за май – июнь. Надежда выбрала солидные местные газеты типа «Санкт-Петербургских ведомостей», которые честно, хотя и немного занудно, освещали всю жизнь большого города. Она заняла угловой столик и погрузилась в чтение. Городская жизнь пятилетней давности проходила перед ней: «Визит президента Коста-Рики», «Присуждение ежегодной премии в области декоративного собаководства», «Петербургские производители пива нарушают антимонопольное законодательство»…
Заголовки пробегали перед ее глазами. «Потребительская корзина выросла за месяц на десять процентов»… «Вблизи станции Мга, где на днях сошел с рельсов грузовой поезд, завершены работы по устранению аварии»… «На месте пожара в складском здании возле Обводного канала найдены обгоревшие трупы четырех человек»…
Стоп! «Театр на Фонтанке прощается со своей актрисой».
Надежда внимательно прочла заметку.
«Вчера в любимом всеми жителями города Театре на Фонтанке прошла гражданская панихида по трагически погибшей актрисе Ларисе Гусаровой. С прощальным словом выступил руководитель театра заслуженный деятель культуры Российской Федерации Игорь Основьяненко. Мы помним Ларису Гусарову в ролях Элизы Дулитл и Катерины, Сонечки Мармеладовой и Лауры из „Каменного гостя“» …
Весьма интересно! Можно ли сказать про человека, что он трагически погиб, если он, то есть она выбросилась из окна? Можно, решила Надежда. Она никогда не была заядлой театралкой, но вспомнила Ларису Гусарову и ходившие в городе несколько лет назад туманные слухи о ее смерти. Ей припомнилось яркое выразительное лицо актрисы, вызвавшее в сознании какие-то смутные ассоциации. Что же тогда о ней говорили? Ничего определенного Надежда не вспомнила и решила просмотреть наряду с серьезными городскими газетами хотя бы часть бульварной прессы за тот же период. Здесь заголовки были совсем другого рода: «Знаменитая певица прячет любовника в прикроватной тумбочке»; «Кинозвезду изнасиловал взвод солдат»; «В Приозерском районе обнаружено племя людоедов»; «Греческий миллиардер – сын лиговской проститутки»…
Никогда раньше Надежда не читала столько бульварных газет, и от некоторых заголовков ее просто замутило. Но она взяла себя в руки и, мужественно продираясь сквозь заросли грязи и пошлости, увидела наконец кое-что интересное: «Известная актриса – жертва несчастной любви». Под эти заголовком была небольшая заметочка:
«Известная актриса Лариса Гусарова, о любовных похождениях которой знает весь город, по достоверным сведениям попросившего не называть его осведомленного источника, близкого к театральным кругам, влюбилась без памяти в знаменитого диск-жокея, чье имя мы называть не будем. Однако предмет страсти актрисы оказался геем, и она, не перенеся такого удара, покончила с собой, выпрыгнув из окна четырнадцатого этажа».
Конечно, рассматривать статью в бульварной газете в качестве надежного источника информации было нельзя, но какие-то крупицы правды должны были послужить основанием даже для такой публикации. Несомненно, Гусарова выбросилась из окна, а четырнадцатый этаж – это преувеличение, на самом деле был шестой. Относительно голубого диск-жокея – все вранье, потом что если бы была между ним и актрисой хоть какая-то связь, хоть рядом они мелькнули бы раз по телевизору, то уж обязательно наглые репортеры вписали бы его имя. Стало быть, нет его вовсе. Но все вместе – и пошлая заметочка, и статья в солидной газете – кое-что да значило, есть от чего оттолкнуться.
Надежда поблагодарила Лидочку и покинула здание библиотеки. Действовать нужно по горячим следам, она уже знала, кто ей нужен. Если дело коснулось театра – надо обращаться к Мартыновым.
Нина и Николай Мартыновы были На-деждиными знакомыми по прежней работе в НИИ. Оба они были хорошими программистами, точнее, Нина была хорошим программистом, а Николай – гением программирования, одним из тех немногих, кого мечтали заполучить в свой штат крупнейшие банки и фирмы города. Поэтому Николай, быстро и решительно порвав с оборонной промышленностью, ушел в одну из наиболее престижных фирм и создавал для нее первоклассное программное обеспечение, одновременно создавая неплохое материальное обеспечение для себя и своей горячо любимой жены Нины.
Супруги Мартыновы были очень занятной парой. Некрасивые, но обаятельные, жизнерадостные и общительные, они были очень похожи друг на друга, как часто бывают похожи много лет прожившие вместе бездетные супруги. Они были очень похожи, хотя Нина была крошечного роста, а Николай – выше двух метров. Очень худые, спортивные, постоянно загорелые и обветренные, как будто они были не программистами, а моряками, Мартыновы всегда жили друг для друга и жили интересной полной жизнью. Зимой они катались на горных лыжах, раньше – на Кавказе и в Хибинах, теперь – в Татрах или в Альпах, летом ходили в байдарочные походы или совершали альпинистские восхождения. Но главным их увлечением был театр. Они не пропускали ни одних интересных гастролей, а уж о театрах Петербурга знали все, что только стоило знать. О них-то и вспомнила Надежда, когда изыскания привели ее к актрисе Гусаровой.
Нина оказалась дома и сняла трубку. Услышав, чего от нее хочет Надежда, она разохалась:
– Просто так уже и не позвонишь! Ну Бог с тобой, слушай. Конечно, я помню Ларису Гусарову. Тогда об этом весь город судачил. Уж что было причиной – говорили всякое. Не то любовная история, не то был у нее нервный срыв… короче, выбросилась баба из окна, насмерть. В театре все были в шоке. Замену ей, разумеется, нашли, но была она неравноценная, а «Каменного гостя» вообще потом сняли с репертуара, потому что Тихонова на Лауру совершенно не годилась…
– Ладно, театральные подробности меня не очень интересуют.
– А что же тебя интересует? Это как раз самое важное!
– Ты мне лучше скажи, что ты про нее саму знаешь, про ее смерть.
– Про смерть больше ничего не знаю. Ну выпала из окна своей квартиры, разбилась страшно, родной муж еле опознал…
Надежда опять почувствовала себя спаниелем на болоте.
– Значит, у нее был муж? И как фамилия его?
– Его фамилии не знаю, он не из театральных кругов, но Гусарова – это был ее сценический псевдоним, а так она была Гусева. Гусева Лариса Петровна.
По напряженному молчанию Надежды Нина поняла, что сказала очень важное, и спохватилась:
– А почему ты вдруг заинтересовалась такой старой историей? Ты раскопала что-то интересное про ее смерть?
– Возможно, – уклончиво ответила Надежда и задала встречный вопрос: – А у тебя случайно нет ее фотографии? Или ты смогла бы узнать ее на фото?
– Если поискать, какую-то фотографию найду, а уж узнать-то точно узнаю, я же ее столько раз в спектаклях видела!
Надежду обуяло нетерпение, и она набралась наглости:
– Послушай, ты сейчас никуда не уходишь? Можно, я заскочу буквально на минутку?
– Можно, – ответила Нина, и по ее интонации Надежда поняла, что Нина заинтригована донельзя и отмахнуться от ее расспросов будет трудновато.
Надежда посмотрела на часы и с ужасом убедилась, что муж скоро придет домой. А она все равно не успеет, поэтому она подумала, что семь бед – один ответ, и решила быстренько смотаться к Нине. Через полчаса она звонила в дверь мартыновской квартиры. Она помнила, что в квартире у Нины и Коли всегда потрясающий беспорядок, но все равно в очередной раз была поражена. Она еле смогла протиснуться в дверь, потому что всю прихожую занимала огромная надувная лодка.
