следовал достоверный факт: «Дошло до того, что весной этого года, – Егор напряг глаза, – …братская делегация, приехавшая для культурного обмена и встреченная радушными жителями города…и т.д. и т.п., в итоге возложила цветы не к тому монументу, так как визуально не смогла точно определить…»
Егор смял газету. Похоже, автор был тот же. Мальчик бросил комок в ближайшую урну. На улице темнело. Фонарь так и не зажгли. Температура понизилась, а его собственная, по ощущениям, резко пошла вверх. Спина и ребра снова заболели. Холод с каждой минутой усиливался. Егору показалось, что изо рта пошел пар. Он сильно замерз, причем настолько, что когда мимо него прошли две полные дамы с миниатюрными собачками, одетыми в пуховики (на одной он был оторочен мехом!), беглец едва сдержался, чтобы не сорвать его с животного, и долго провожал владельца обновки злым взглядом. Тонкий хвост оскорбительно вертелся в прорезанной дырочке, будто дразня мальчика в ответ.
Вернувшись на фабрику в десятом часу совершенно разбитым, Егор улегся на кучу ящиков, сложенных в виде кровати, подоткнул под себя края пальто и мигом заснул.
Глава 6
Зацепки
В отдельном номере симпатичного кафе- ресторана, расположенного в центре небольшого городского сквера, сидели двое и, низко склонив головы над полированной до зеркального блеска поверхностью стола, разглядывали нечто, по виду, очень интересное. Это не были их собственные отражения, как можно было решить изначально или меню кафетерия, и даже не принесенные официантом готовые экзотические блюда, пар от которых постепенно исчезал. Это была всего лишь одна небольшая фотография, к тому же, довольно слабого качества, сделанная на обычную мыльницу самой распространенной модели. Не только плохое качество заставляло зрителей напрягать глаза и опускать головы ниже, но и количество запечатленных на ней лиц. Композиция включала в себя человек тридцать, размещенных амфитеатром в несколько рядов.
– М-да, – протянул один и, наконец, поднял голову, болезненно морщась.
– Это все что он смог достать! – будто оправдываясь, сообщил второй.
– И больше, чем следовало! Зачем нам весь «коллектив», когда нужна была одна персона! Тут вся школа, что ли, снялась?
– Нет, исключительно девятые классы. Вверху ученики, внизу учителя.
– Поразительная … пирамида… Откуда она вообще взялась? – первый задал странный вопрос, но второй его понял.
– Снял со стены, как говорит, подвергаясь при этом серьезному риску…
– Не смеши меня… – зло отозвался первый, кажется и вовсе не собираясь смеяться.
– Но ведь стены бывают разные, правда?! – осторожно отозвался второй.
– Там, вроде, не режимный объект и не заведения тюремного типа…
Товарищ, улыбнулся, разведя в сторону руки.
– Я же просил больше не демонстрировать в моем присутствии подобных жестов… – первый поджал губы, ища выражение похуже, – …безразличия и беспомощности.
Второй заерзал на стуле.
– Ну и где же ОН? – спросил первый, немного сбавив пыл.
– Я записал на обороте: третий слева во втором ряду.
– Втором – сверху или снизу?
– Сверху.
– У него длинные волосы?
– Тогда – снизу.
Первый снова напряг зрение.
– Лучше я все же покажу, – помощник, поводив пальцем по глянцевой поверхности, ткнул в нужное место. Оба какое-то время всматривались туда.
– Да-а. – протянул первый, отложив фото в сторону.
– На словах могу добавить – мелкий, не более 170 см, темные волосы, такие же глаза.
– Теперь мы точно не ошибемся…
– Но, там «от него» почти ничего не осталось. Все документы изъяли соответствующие органы.
– Ладно. – первый стал убирать фото в карман. – В этом возрасте они, кстати, сильно меняются. За одно лето. Не удивлюсь, если теперь это окажется двухметровый громила, который бреется каждые два дня. И не только подмышками…
Он помолчал, о чем-то размышляя.
– Пускай наш друг посетит его первую школу. В конце концов – там он провел девять лет! Наверняка остались друзья и знакомые. Беглец может наладить с ними контакт. Не пропустите этого момента!.. Но у меня все же серьезные сомнения.
– Нет- нет, это точно он. Его по куртке опознали!
– Сомнения относительно его качества. Потянет ли? Нам предстоит серьезная игра, а эта фигура одна из ключевых.
– Ну, что касается игр, детишки нам фору дадут.
– Это тоже настораживает. Хотя, новое количество игроков увеличивает шансы… – первый поднялся и подошел к окну, заложив руки за спину. Поглядел в темный сад. – Но многое зависит не от нас. А проиграть мы не имеем права…
За окнами начал барабанить дождь. Тяжелые капли били по карнизу, отскакивая в стекла, словно пытаясь разглядеть, что творилось за круглыми окнами красивого особнячка.
На календаре заканчивался сентябрь. Толстые ветви деревьев стучали по покатой крыше, а мрачные фиолетовые тучи, пересекавшие горизонт, говорили о надвигавшейся ранней зиме.
***
В понедельник утром Егор проснулся с головной болью. Когда он с трудом смог подняться с деревянного ложа, то понял, что боль настигла практически каждый миллиметр его маленького тела. Ломило мышцы, трещали суставы и позвоночник, спина не гнулась, словно в нее вбили осиновый кол. Левая нога затекла и онемела. Егор попробовал пройтись по фабричному залу, но смог доковылять лишь до растяжки. Нога волочилась, как ватная, а резиновый «крокодил» на шнурках успел собрать в свою глотку колючий мусор. Егор плюхнулся назад на ящики и растер ступню. Нога ожила, но в лодыжке что-то стрельнуло, и электрическим разрядом пронзило всю конечность. Новый поход в город откладывался. В таком жалком виде он вряд ли осилит большие расстояния. А до среды оставалось два дня. Подросток не знал почему, но очень рассчитывал на среду. На выход свежего номера местной газеты. Ему казалось, что нечто важное непременно окажется в ней, даст толчок к поискам, ответы на вопросы.
Егор перебрал свои припасы. Что ж, еды ему хватит и до среды, и даже более. А дождь, который зарядил в этот момент на улице, отбил последние сомнения и желание выбираться наружу. До вечера мальчик сидел перед небольшим костром, слабого жара которого хватало на то, чтобы греть над ним руки, и смотрел в окно.
Этот огромный прямоугольник, словно испорченный плазменный телевизор, демонстрировал только один канал, по которому беззвучно прокручивалась единственная передача – прогноз погоды. Но именно это видение сейчас успокаивало, гипнотизировало и внушало долю уверенности в то, что после дождя непременно появится солнце, а за хмурыми тучами блеснет кусок ярко-голубого неба. Лишь осенью погода, как и природа, становится столь переменчива. За сутки она успела побыть и концом солнечного августа, и ветреным октябрем, и намекнула про зиму – после обеда вместе с дождем посыпался ледяной град.
Егор просидел в гипнозе, неподвижно, глядя вдаль, на равнодушно распахнувшуюся перед ним, безучастную к его проблемам панораму весь понедельник.
Приближался вечер. Солнце, к трем часам поднявшееся над домами, к шести уже покраснело и закатилось за ближайший холм. Подросток собрался было приготовить себе походный ужин, но в этот миг в прямоугольнике, на краю недавно расчистившегося неба, появилось нечто новое: две стрелы
