– следы от двигателей реактивных самолетов. (Самих их не было видно, так высоко они пролетали над городом).
Один след, двигавшийся с востока, был белый; второй, летевший ему на встречу с запада, – красный, окрашенный лучами заходящего солнца. Лучи медленно сближались. Еще немного и они сойдутся в тихом поединке. Егор как завороженный наблюдал за ними. Однако, очередная темная туча, выплыв на сцену, быстро настигала обоих, и завершила этот эпизод «звездных войн». «Экран» погас, став снова серым.
Наевшись перед сном сухариков и чипсов, съев тушеные бобы, громко икая и болезненно морщась, мальчик отправился расставлять очередные консервы-ловушки на ступенях фабричной лестницы. За трое суток, проведенных здесь, он успел привыкнуть к ее шумам, пространству (хотя до сих пор побаивался спускать в подвал). К тому же усталость и болезнь отбрасывали в сторону, на дальнюю перспективу, любые трезвые мысли о поиске более подходящего жилья. Впрочем, до реальных холодов было далеко, а отсутствие отопления оставалось единственным минусом промышленного здания.
«Позже.., – думал Егор, с трудом поднимаясь на последний этаж, – …когда силы позволят. Можно и потерпеть». – успокаивал он себя, снова укладываясь ко сну в деревянную пирамиду.
***
Вторник мало чем отличался от понедельника, с той лишь разницей, что боль в ногах усилилась, а голова стало будто чугунная. Ветер, казалось, гудел уже не в здании, а внутри его черепной коробки. Ни чипсы, ни сухарики (все то, что могло долго лежать и не портиться) не лезли в горло, испортив и аппетит, и желудок. В окне висела серая заставка, говорившая о том, что других передач на сегодня не предвидится. В середине дня потемнело. Капли стучали по стенам фабрики до позднего вечера. Растяжка гулко хлопала, мешая дремать и просто думать.
Егор всю ночь ворочался на ящиках, ежесекундно поражаясь, каким образом ему удалось провести на этом пыточном станке три ночи кряду. Теперь он гораздо сильнее и острее ощущал все их углы и пустоты. Старое драповое пальто почти не защищало от неудобств конструкции. Когда Егор сворачивался – затекали ноги, болели ребра. Когда пытался вытянуться – ящики разъезжались в стороны. Пару раз он проваливался на пол. Тогда ему приходилось вставать и заново сооружать пирамиду.
Так он промучился до утра, буквально призывая среду, и возмущаясь расписанию выхода номеров местной прессы. И почему новая неделя у них начиналась не с понедельника, как у остального трудового народа?…
***
Увы, но всем известно, когда чего-то очень сильно ждешь, оно никак не наступает. Эта ночь показалась ему самой длинной. Дождь вяло лил, смазав в дымке фонари, а заодно растворив и время. С вокзала постоянно слышалось кудахтанье диспетчера, гудки подходящих мимо поездов.
Под утро Егору начали сниться сны, смысл которых был в поиске… Поиске того, чего вообще невозможно найти. Самые неприятные из всех известных сновидений. Мальчик очнулся, потянул вверх замлевшие руки и тут же зябко поёжился. Холодный сырой воздух пробрал до костей. Приподнявшись с ящиков, он выглянул в окно. Резкий ветер хлестким ударом отбросил длинные кудри с лица. На улицах было пустынно – значит, еще совсем рано. Время на вокзальных часах отсюда не разглядишь. Егор протер кулаками опухшие глаза и обвел мутным взглядом окрестности. Базарную площадь рядом с вокзалом затянуло желтоватой дымкой до окон второго этажа. Она напомнила мальчику концертную площадку в столичном саду, где прошлой осенью проходил конкурс исполнителей эстрадных песен. Периодически из этого тумана, как звезды на сцену, вылетали пустые целлофановые пакеты и куски обёрточной бумаги. Покружив в вихре, они плавно опускались обратно в густую субстанцию, и исчезали в не бытие. Зато дождь закончился.
В семь часов выключали фонари. Когда их свет погас в проулке, Егора затрясло от возбуждения. Он практически вслух отсчитывал оставшееся время. К восьми, моменту открытия магазина, дрожь захватила даже внутренности. Скрутило живот. Он знал, что придется выждать как минимум час – персонал раскладывал по полкам новый товар, но терпения ему отказало. Мальчик примчался к вокзалу и, примостившись у одной из колонн, наблюдал за разгрузкой через его окна.
Вот толстая женщина в синем форменном жилете внесла в торговый зал кипу газет, и начала заполнять подставки для прессы. Егор сжался, как атлет, готовый к прыжку, с напряжением следя за ее неспешными телодвижениями, мысленно подталкивая и торопя. Увы. Очень скоро она споткнулась о ящик с лимонами, стоящий посреди прохода и, отложив газеты, принялась передвигать его, заодно обругивая кого-то из грузчиков.
К огорчению Егора, адресат ее тирады быстро откликнулся. И не только отозвался, но и сам явил себя к месту плевого происшествия. Они долго спорили о чем-то, бросив дело. Егор обкусал себе губы, переступая с ноги на ногу, но спор не кончался. Тогда он отлепился от колонны, и решительно вошел в магазин. Осторожно продвигаясь между рядами, приближался к месту столкновения печатного слова и грубой физической силы. Громкие голоса разносились по пустому залу. Правда, печатных слов там становилось все меньше, но и те, что не портили слух, как ни странно, вполне соответствовали антуражу и декорациям сцены: «почеши репу», «завали дыню», «убери свой арбуз»… Хотя их там и не было…
Когда перечисление анатомических особенностей спорщиков было исчерпано – иссяк и сам конфликт. Егор выглянул из-за стеллажа – грузчик стоял с разинутым ртом и как испорченный светофор, мигал красными, тусклыми глазами. Его словарный запас оказался жидковат. Оппонент досчитала до трех, после чего зафиксировала технический нокаут.
Синий жилет одержала победу, не потому что в ее фигуре было меньше изъянов. В ней было одно небольшое, но очень важное достоинство – острый язык, которым та и проткнула дутую репутацию всего сильного пола. После чего газетная кипа, наконец, разлетелась по полкам.
Егор поспешил к пюпитрам для прессы. Взял самый объемный пакет и напихал в него все свежие издания, включая кроссворды, календари, советы огородникам и кулинарам. Сборник диалектических выражений (пословиц, поговорок) и что-то типа: «100 лучших анекдотов» (для досуга), «100 самых известных людей» (а вдруг!), «100 самых молодых миллионеров» (все может быть!)…
***
Едва не лопнув от нетерпения, по лужам, не замечая того, что промочил ноги до щиколоток, подросток бежал к своей обители на верхнем этаже. Трясущимися руками разложил газеты. Принялся аккуратно перебирать страницы. Новостей было много и абсолютно разной направленности. Дабы сократить работу, он начал, сперва, вычитывать заголовки. Однако, как и в предыдущий раз, в парке, они мало соответствовали содержанию очерков, и призваны были лишь привлечь внимание к себе.
Негромко выругавшись, Егор решил кропотливо перечитывать по очереди все статьи. Через полчаса им овладело уныние, через час полное разочарование и чувство краха надежд. Но, отнюдь не тон и
