– Простое совпадение, – отбивалась я. – Во многих странах мира орудуют моторизованные бандиты, сдергивают с прохожих сумки. Кстати, где ваша поклажа?
– Может, перейдешь со мной на «ты»? – предложил Константин. – А сумка моя вот.
– Ой, она шевелится! – удивилась я.
Он улыбнулся, расстегнул молнию, и я увидела рыжую кошку.
– Купил маме шарфик! – сказал Костя.
– Вы забрали киску? – удивилась я.
– Украл, – весело подтвердил он. – Справедливости ради замечу, что она сама ко мне подошла, очень испуганная. Я молнию расстегнул, а она в сумку занырнула. Я подумал, что из нее могут заплатку на чертову шубу сделать, и решил отвезти ее Анюте, пожалел.
– Надеюсь, ваша Анюта не выгонит бедолагу, – вздохнула я.
– Вроде мы договорились общаться без «выканья», – вздохнул Костя. – Хочешь, отдам Афродиту тебе?
Я усмехнулась.
– Дворовая кошка обрела имя?
Константин взял меню и начал изучать.
– Афродита! Звучит красиво. Хочешь, забирай ее себе.
Я быстро отвергла его предложение:
– Нет.
– Не любишь животных? – спросил Константин.
– Я живу на съемной квартире, – сообщила я правду.
– Откуда ты приехала? – поинтересовался собеседник.
– Родилась в Москве, – коротко ответила я.
– Почему же нет своей жилплощади? – удивился Константин. – С родителями поругалась или развод? Я слишком любопытен, да? Но ты мне так нравишься, что я хочу побольше узнать о тебе!
– Пойду умоюсь, – закокетничала я. – Поправлю макияж, причешусь, а то похожа на растрепу.
– Нет, ты чудесно выглядишь, – заверил Костя.
– Ну какой же ты непонятливый, – укорила я Константина. – Неудобно ведь честно сказать: «Хочу пописать». Девушки в подобных случаях вспоминают о ремонте мордочки. Где тут дамская комната?
– За бордовой занавеской, – подсказал он, – у входа, рядом с закрытым на лето гардеробом.
Я взяла сумочку.
– Скоро вернусь.
– Постой, – окликнул меня новый знакомый, – что ты будешь на горячее? Рыбу? Мясо?
– Курицу, – сказала я, – в любом виде.
– Киевская котлета? – предложил Костя.
– Отлично, – обрадовалась я.
– У нее внутри много масла, а на гарнир молодой отварной картофель с укропом, – уточнил Константин, – очень калорийно.
Я пожала плечами.
– Не сижу на диете, поэтому с удовольствием съем еще и десерт – кусок шоколадного торта.
Костя захлопнул меню.
– Наконец-то я встретил нормальную девушку, которая не считает каждый листик салата!
Я усмехнулась и поспешила в сторону сортира. Милый Константин, ты даже не представляешь, насколько ненормальный объект для съема попался тебе сегодня в меховом бутике. Вот интересно, почему средства массовой информации всегда предупреждают об осторожности исключительно лиц слабого пола? С экранов телевизоров во время криминальных передач часто повторяют: «Девушки, не знакомьтесь на улице с парнями. Социопаты, готовые на преступления, как правило, милы, сексуальный маньяк может прикинуться обаяшкой». Но никто не предостерегает мужчин, а ведь они тоже в зоне риска. Вот, например, Костя, которого угораздило пристать к писательнице, способной на убийство.
Я оглянулась, быстро вышла на улицу и почти побежала к метро. Извини, Константин, ты хороший человек, спас кошку, заботишься о маме, но я тебе не пара, и в мои жизненные планы не входит заводить роман. Надеюсь, ты не очень расстроишься, когда поймешь, что тебя обманули. Думаю, тебе будет нетрудно слопать два горячих блюда и кусок шоколадного торта в придачу. Уж не знаю, являешься ли ты на самом деле фотографом. Ни один фэшн-парень не испугается, как ты в бутике, при виде упавших накладных ресниц. От души желаю тебе удачи и счастья, надеюсь более никогда не встретиться с тобой.
В офис я приехала в районе шести вечера и поняла, что никого из коллег на месте нет. Рабочий день у нас ненормированный, поэтому пустые коридоры меня не удивили. Я прошла до последнего кабинета и открыла дверь с табличкой «Приемная». Надо отдать Вадиму Ивановичу запись своего посещения магазина мехов. Но ни в предбаннике, ни в просторной комнате не было ни секретаря Людмилы, ни шефа. Я решила, что начальник отправился перекусить в кафе, и двинула на кухню: самой тоже очень хотелось есть, жаль, не купила никаких продуктов, поэтому сейчас придется обойтись одной горячей водой. Правда, в холодильнике можно найти и сыр, и колбасу, но я не Вера Козлова, никогда не беру чужое без спроса.
– Сука! – донесся из коридора голос Вадима Ивановича. – Понимаешь, что ты наделала?…!…!
– Вадик, тише, – умоляюще произнесла Карина Егоровна.
– Заткнись…, и слушай! – заорал на жену шеф.
– Вадя, мы на работе, – напомнила супруга, – не дома! Здесь посторонние люди.
– Никого нет! – загремел Михайлов. – Я всех отослал, мы вдвоем! Понимаешь, что ты натворила?
– Вадюша, умоляю, – всхлипнула Карина. – Не сейчас! И не здесь!
– Когда? Где? – босс перешел почти на визг. – Оцениваешь, какую сумму отстегнуть придется? Тридцать тысяч евро! Минимум!
– Я ничего не сделала, – рыдала Карина. – Домой хочу!
– Нет, дорогая, – неожиданно тихо произнес Вадим Иванович. – Не желаю тебя видеть в своей квартире! И на работе тоже! Проваливай!
– Ты сошел с ума, – застонала жена.
– Надо же, – засмеялся Вадим Иванович, – то же самое я подумал о тебе.
Я стояла, прижавшись к холодильнику. Очень неприятно быть свидетельницей чужой ссоры, и вдвойне плохо, если ты невольно подслушиваешь семейные разборки человека, у которого работаешь. Мне нужно было сразу, едва зазвучали голоса Михайловых, выглянуть в коридор и сказать: «Я вернулась с задания».
Но я упустила подходящий момент, и остается лишь надеяться, что никто из супругов не зайдет на кухню.
– Вон! – бушевал Вадим Иванович. – Продам твои вещи, машину и оплачу отмаз! Не за мой счет! Сука! Дрянь!…!…!
Потом послышались шаги, громкий хлопок дверью, истерические рыдания Карины Егоровны, шарканье. Главный бухгалтер возникла на пороге кухоньки. Несмотря на слезы, потоком текущие по лицу, она сразу узнала меня, но ничего не сказала, дошла до стола, села на стул и зарыдала с удвоенной силой. Я налила воды в стаканчик, подала его Карине и выдавила из себя:
– Все обойдется.
Бухгалтер залпом опустошила емкость и вдруг успокоилась.
– Ты слышала наш разговор?
– Ни слова не разобрала, – солгала я, – у меня… э… воспаление среднего уха, я простудилась!
Карина Егоровна сгорбилась.
– А! Все равно! Можете сплетничать!
– Я никому ничего не расскажу, – пообещала я.
– Плевать, – поморщилась она, – я не вернусь сюда!
Слезы снова потекли по щекам Михайловой.
– Уеду, далеко, вот… не знаю куда…
Я осторожно погладила жену шефа по плечу.
– Все перемелется.
– Вадим меня из дома вытурил, – по-детски пожаловалась Карина, – и со службы гонит.
– Все семейные пары ругаются, – вздохнула я, – мужчины вспыльчивы, наговорят ерунды, потом прощения просят. Погуляйте по городу до полуночи, муж остынет, испугается, начнет вас искать.
– Нет, – тихо произнесла Карина, – он не такой. Это полный разрыв. Я осталась на улице без ничего! У меня теперь нет ни дома, ни работы, ни вещей. Вадим вовсе не шутил, когда сказал, что продаст все, что мне принадлежит. Тридцать тысяч евро – огромная сумма, он ее из своего кармана платить не станет.
– В случае развода имущество супругов делится пополам, – авторитетно заявила я, – вам положена половина всего. И, кстати, если вы наделали долгов, то супруг тоже за них отвечает.
Карина взяла салфетку и окончательно размазала макияж по лицу.
– Спасибо за лекцию, но мне достанется фига. Наш брак не оформлен в загсе, по закону я Михайлову никто.
– Посоветуйтесь с адвокатом, – не растерялась я. – Бывают случаи, когда гражданские жены, доказав факт совместного проживания и ведения хозяйства…
Карина выпрямилась.
– Нет! Если он считает меня убийцей, то я сама не хочу иметь с Вадимом дела. Я Верку не трогала.
Я села напротив бухгалтера и сказала:
– Вера умерла от инфаркта!
Карина всхлипнула.
– Нет. У Вадима чертова прорва приятелей, куда ни плюнь, повсюду дружки. Он с ними в баню, на рыбалку ездит, по девкам ходит, в бильярд играет. Сегодня в районе обеда…
Карина замолчала.
– Говори, – сказала я, переходя с ней на «ты», – лучше горем поделиться. А почему у тебя с боссом одинаковые фамилии, если вы не расписаны?
– Я с рождения Михайлова, – пояснила Карина, – мы из-за этого и познакомились. Очень смешно получилось! Хочешь, расскажу?
– Конечно, – согласилась я, – мне торопиться некуда.
Пять лет назад Карина работала на фабрике, где шили пальто. Мир вокруг менялся, научно-технический прогресс шел вперед, а ужасные изделия из драпа с крохотным меховым воротником шились по старым лекалам. Ни революция, ни перестройка, ни разбушевавшийся в России капитализм – ничто не влияло на цеха. Самое интересное, что эти пальто покупали. Правда, с каждым годом количество женщин, желавших носить уродливую одежду, делалось все меньше, соответственно, падала и зарплата сотрудников. В конце концов всем стало понятно: предприятие доживает последние дни. Карина очень нервничала, она боялась перемен, а еще понимала: ей будет трудно устроиться в приличное место, бухгалтеров-то полно.
