– Вот там у нас будет основной стоматологический кабинет, – Леонид Петрович ткнул пальцем в сторону комнаты для переговоров. – А там – склад медицинской техники… – он солидно кивнул на дверь директорского кабинета.
– А как же мы? – жалобно повторила Людочка и переглянулась с черепахой, ища у нее поддержки и сочувствия.
– Черепаха хорошая… черепаху мы, пожалуй, оставим… в рекламных целях! – раздумчиво произнес Леонид Петрович.
Он почесал в затылке, еще что-то вынул из кармана и принялся надувать. Это оказался огромный надувной зуб, который он привязал за веревочку к террариуму. Черепахе зуб понравился, она еще дальше вытянула шею и с интересом принялась разглядывать украшение. Леонид Петрович склонил голову к плечу, полюбовался результатом своего труда и остался доволен.
– А я? – Людочка поняла, что в лице черепахи лишилась последнего союзника, и окончательно расстроилась.
– А вы кто – стоматолог? Протезист? Анестезиолог? Зубной техник? – Леонид Петрович перевел задумчивый взгляд с черепахи на расстроенную девушку.
– Не-ет… – протянула та. – Я – офис-менеджер…
– Свистюкова! – Мужчина повернулся к своей бойкой спутнице: – Нам офис-менеджер нужен?
Та полистала свои записи и наконец сообщила:
– Нет, офис-менеджер нам не нужен… а вот секретарша пригодилась бы…
– Так я и секретаршей могу… – поспешно согласилась Людочка, – секретаршей еще проще… Компьютер я знаю, и основы делопроизводства…
– Можете, значит? – Леонид Петрович с сомнением уставился на девушку. – Улыбнитесь-ка…
Людочка испуганно улыбнулась.
– Зубы ничего… неплохие зубы… – одобрил мужчина. – Желтоватые, правда… курите?
– Иногда… – пролепетала Людочка.
– Ну, мы вас к Владимиру Степановичу направим, он вам бесплатно отбеливание сделает… секретарь – лицо фирмы, так что зубы у вас должны быть идеальными…
– Хорошо… – Людочка закивала.
Заводные челюсти неожиданно ожили и еще несколько раз угрожающе щелкнули.
– А как у вас с памятью? – строго осведомился Леонид Петрович.
– С чем? – переспросила девушка.
– Вы что – еще и плохо слышите?
– Нет… Я очень хорошо слышу… А почему вы про память спрашиваете?
– Потому что хорошая память для секретаря так же важна, как зубы! – Мужчина оглянулся на черепаху, как будто ждал от нее подтверждения. Черепаха испуганно втянула голову.
– Вот у нас была секретарша с плохой памятью… помнишь, Свистюкова?
– А как же! – подтвердила бойкая девица. – Это которая перепутала Такирова с Закировым?
– Точно! К нам записался клиент Такиров на отбеливание зубов, а секретарша перепутала его с клиентом Закировым, которому нужно было удалить шестнадцать единиц перед установкой имплантантов. Операцию проводили под общим наркозом, Такиров лег в кресло, заснул под приятную музыку, а когда проснулся – во рту почти ничего не осталось… представляете его реакцию?
– Ужас! – Впечатлительная Людочка судорожно схватилась за свою собственную челюсть. У нее заболели сразу все зубы, видимо, на нервной почве.
– Ну, мы ее, конечно, уволили, – продолжал Леонид Петрович. – Такирову, конечно, пришлось вставить имплантанты… Но Закиров испугался и ушел в другую фирму. Так что вы понимаете, насколько важна для секретаря хорошая память!
– Я понимаю… – пролепетала Людочка. – Но у меня с памятью все в порядке… можете проверить…
– Шестью шесть? – выпалил Леонид Петрович.
– Сорок шесть… – отозвалась Людочка. – То есть тридцать пять… Извините, у меня с математикой всегда не очень было…
– В каком году было восстание Спартака?
– Но я вообще-то болею за «Зенит»…
– Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог… – продекламировал Леонид. – Помните, как дальше?
– В наследство дядя мне оставил резной из бруса теремок… – машинально продолжила секретарша. – Ой, там, кажется, не совсем так… То есть совсем не так…
– Ну ладно, попробуем что-нибудь другое… – Леонид Петрович откашлялся. – Вот, например, вы помните, что происходило у вас в офисе три дня назад?
– Три дня назад? – переспросила Людочка.
– Ну да! Конкретно – двадцать девятого марта, с пятнадцати до семнадцати часов?
Леня прикинул, что если Евсюков договорился встретиться с Маргаритой в пять часов, то из офиса он всяко ушел пораньше.
– Так… сейчас я вспомню… – Людочка уставилась на черепаху, как будто ждала от нее подсказки. Черепаха молчала, тогда девушка наморщила лоб и затараторила: – В пятнадцать пришел Алоизий Макарович…
– Кто? – переспросил мужчина.
Занзибарская девица за его спиной торопливо делала в блокноте какие-то записи.
– Алоизий Макарович – это поставщик канцтоваров, – пояснила Людочка, – частный предприниматель. Он к нам приходит каждую пятницу и приносит офисную бумагу, ручки, скрепки, папки, ежедневники… ну, в общем, всякую мелочовку. Если что-нибудь особенное нужно, он заранее принимает заказы.
– Понятно, – Леонид Петрович кивнул и обменялся взглядом со своей спутницей.
– Ну, я у него взяла две пачки бумаги для ксерокса, рулон для факса, коробку скрепок и ежедневник. Потом двадцать минут выражала сочувствие…
– Что? – удивленно переспросил Леонид Петрович.
– Алоизий Макарович раньше был начальником, – ответила Людочка. – А когда случилась перестройка, его должность сократили, и теперь он разносит по офисам бумагу. Ну, и очень по этому поводу расстраивается, так что мне приходится его выслушивать и сочувствовать. Это занимает ровно пятнадцать минут…
– Как я вас понимаю! – покачал головой Леонид Петрович. – А не проще ли поменять поставщика?
– У него бумага очень хорошая и недорогая. Я заместителю директора несколько раз говорила, а он сравнил цены у разных поставщиков и приказал терпеть.
– Понятно, – кивнул Леонид Петрович. – Значит, этот Макар Алоизиевич ушел в шестнадцать двадцать…
– Нет, Алоизий не ушел! – возразила Людочка. – Просто к нам пришел один человек, тоже из бывших…
– Из бывших? – заинтересованно переспросил Леонид. – Это из каких таких бывших?
– Ну, из бывших начальников… которые любят вспоминать, какие они раньше были крутые. При советской власти. Ну, и они с Алоизием Макаровичем друг друга узнали. И пока тот человек дожидался шефа, они разговаривали о своих прошлых великих временах. А я смогла заняться делом…
Людочка взглянула на незаконченный маникюр и печально вздохнула.
– Понятно! – Леонид Петрович переглянулся со своей помощницей. Та кивнула и что-то приписала в блокноте.
– Потом, примерно в половине четвертого или чуть раньше, шеф освободился и хотел принять того клиента, который разговаривал с Алоизием, но в это время пришла Сандальская…
– Это еще кто такая?
– О! – Людочка выразительно подняла глаза к потолку. – Инна Власьевна Сандальская – большой человек из районной администрации. Когда она приходит, шеф запирается с ней в кабинете, никого не принимает и не отвечает на телефонные звонки. Так что тому человеку пришлось еще подождать. Но он не очень-то и расстроился, потому что разговорился с Алоизием…
– Так… и долго у шефа пробыла эта Босоножкина?
– Не Босоножкина, а Сандальская! – поправила Людочка Леонида. – Как обычно – минут пятнадцать. Потом шеф вышел, проводил ее до двери и наконец принял того, кто ждал.
– А Алоизий?
– А Алоизий посмотрел на часы, ахнул и сказал, что его уже давно в другой фирме дожидаются. Подхватил свои сумки и убежал… даже дверь за собой не закрыл…
– А тот, второй бывший начальник, с которым беседовал Алоизий, долго пробыл у вашего шефа?
– Совсем недолго, минут пять, только конверт ему передал, такой большой, желтый, когда уходил, я этот конверт у шефа на столе видела. Даже непонятно, чего он так долго ждал, оставил бы мне. Но шеф сказал, что это письмо регистрировать не надо, и крикнул в кабинет Сергея Николаевича.
– А Сергей Николаевич все это время что делал? – оживился Леонид Петрович.
– А он у себя был, по телефону разговаривал и что-то чертил или с бумагами разбирался.
Леня подумал, что хоть один человек в фирме занимался своим непосредственным делом.
– А дальше что было?
– А дальше уже около четырех они кабинет закрыли и уехали на презентацию проекта «Квартал «Карелия».
«Все сходится, – подумал Маркиз, – именно туда направил Окунь Анатолия. Значит, пошли они туда вместе с Евсюковым, однако ни один там не был. Окунь прикрылся Анатолием, а его компаньон просто слинял, потому что в пять у него была назначена встреча с любовницей. Интересно, где? И почему они разобрались так быстро, если без пяти шесть она уже была в музее писателя Панаева? Ехать тут, конечно, недалеко, однако вечер, пробки…»
– А потом что было? Вы когда ушли?
– А я почти сразу же, меня Василий Романович отпустил, мне надо было эпиляцию делать, так что я офис закрыла и сразу за ними…
