— Не знаю, не знаю. Хотя… — Он пожал плечами. — Один шанс к миллиону, что адвокатам твоей бабули попался бы в руки этот самый рапорт об усыновлении.
— Может быть… — задумчиво покивала молодая женщина. — И что произошло дальше?
— Дальше? — Полетаев поднял голову. — Разве ты не знаешь о своем отце?
Даша встрепенулась.
— А что с ним? Что с ним случилось?
Некоторое время подполковник переваривал ее вопрос. Затем медленно, глядя в бумажку, произнес:
— В 1965 году он женился, а в 1970 году у него родился единственный ребенок. Девочка, если ты не в курсе.
Даша сердито зыркнула из-под челки.
— Гад же ты, Палыч. Людей так пугать.
— Да была нужда! — Полетаев зевнул. — Как я устал, да и есть хочу…
— Это мало кого интересует. Я хотела знать, что произошло в дальнейшем со среднем звеном: потомками Георгия.
— Пиявка. — Подполковник, впрочем, не выглядел особо сердитым. — Как я уже сказал, у Георгия Николаевича родилось трое мальчиков. Хочу предупредить сразу: сведения скудные и устаревшие. — Он переложил наверх одну из справок. — Вот, пожалуйста. Алексей Георгиевич Скуратов, 1948 года рождения, местонахождение в настоящий момент не установлено. Роман Георгиевич, 1952 года рождения, местонахождение не известно. И, наконец, Константин Георгиевич Скуратов, 1955 года рождения. Директор филармонии в небольшом городке на Алтае…
Даша приятно удивилась:
— О, да у нас в каждом поколении таланты! Полетаев мигом состроил постную мину.
— Ах, да, и как я мог забыть. Конечно, заштатная филармония — это хоть и не Гранд-опера…
— Да помолчал бы! — рассердилась Даша. — Тебе небось и полкового оркестра не доверят.
— Можно подумать его доверят тебе!. — Несмотря на насмешливый тон, подполковник выглядел уязвленным. — Кстати, я совершенно не навязываю своего общества и уж тем более помощи.
— Извини. У Константина Георгиевича есть дети?
— Да. Два сына, оба 1975 года рождения…
— Близнецы, что ли? — удивилась Даша.
— Понятия не имею.
— Они женаты?
— Понятия не имею.
Во взгляде и в голосе рыжеволосого детектива появилась строгость.
— Почему?
— По кочану.
— Что это значит?
— Это значит, что на его жилплощади они не прописаны. — Полетаев отложил бумаги на журнальный столик. — Все, что мог, я сделал, дальше сама. — Глаз снова стал лукавым. — Кандидатов в наследники хоть отбавляй. Твоей гранмаман остается выяснить, где они обретаются, и выбрать себе попушистее.
— Понятно. — Даша удовлетворенно потерла ладоши. — Это все очень и очень оптимистично.
Подполковник огладил живот.
— Ты кормить меня собираешься?
— А? — Молодая женщина потянулась к бумажкам.
— Есть хочу.
— А я здесь при чем?
— Ты же обещала меня накормить! — возмутился Полетаев.
— Ерунда. Я этого не обещала. Я сказала, что будет сюрприз.
— Так где же он?
— Мы идем в ресторан. Полетаев чуть не прослезился.
— Да я уже видеть их не могу, рестораны!
— Ну извини…
— Что значит «извини»? Я надеялся, что, поселив у себя женщину, могу хоть пару дней поесть нормальной домашней пищи.
Даша зафырчала, словно потревоженная кошка.
— А я, представь себе, надеялась, что, поселившись у мужчины, смогу хоть пару раз сходить в ресторан!
Полетаев шумно выдохнул и принялся застегивать рубаху.
— Ладно, придем к компромиссу: я позвоню в ресторан и закажу еду на дом.
— Пожалуйста! — великодушно согласилась гостья, которой, откровенно говоря, никуда не хотелось идти.
В ожидании ужина подполковник направился в ванную комнату приводить себя в порядок. Даша выждала, пока послышится шум воды, и поспешила к телефону.
— Добрый вечер, это мадам Быстрова, могу я говорить… с бабушкой?
— Одну минуту, мадам Быстрофф. — Видимо, сиделка прикрыла трубку, потому что некоторое время было тихо.
— Здравствуй, Дарьюшка, надеюсь, ты звонишь с хорошими новостями? — Голос баронессы звучал немного глухо, но вполне бодро.
— Да. Мне удалось обнаружить первый брак Николая Андреевича.
— Значит, все-таки я была права!
— Да. У него был сын, к сожалению, уже покойный, а у этого сына, в свою очередь, было четверо детей и трое из них — мальчики.
Послышался всхлип.
— Мои Dieu![4] Я знала, я верила!.. Но ты уверена, что это именно те люди?
— Абсолютно.
— И уже разговаривала с ними?
— Нет. Пока нет. Но я уже знаю адрес одного из них. Трубка закхекала.
— И у него есть дети?
— Да. Двое мальчиков.
— А у внуков есть дети?
— Пока не известно. Но в любом случае они еще молодые и…
— Зато я старая… Хорошо. Ты должна немедленно с ним встретиться.
Дашины глаза расширились. Ей казалось, что свою миссию она уже выполнила.
— Что, простите?
— Алло! Тебе плохо слышно?
— Хорошо, но…
— Завтра же отправляйся к нему. Как, говоришь, его зовут?
— Его зовут… — Даша посмотрела в бумажку, — Константин Георгиевич Скуратов. Он директор филармонии в одном Алтайском городе. Вы хотите сказать, что я должна за ним ехать?
— Да. Привези мне его. Немедленно.
Даша чувствовала себя несколько растерянной.
— Но у него наверняка нет визы. А может и загранпаспорта.
— С заграничным паспортом тебе придется самой решать, а визу я смогу выхлопотать. Перешлешь его данные.
— Хорошо, бабушка, — вздохнула Даша. Ей хотелось еще задать вопрос, но в ванной вдруг стало тихо, и она быстро повесила трубку.
Чистый и душистый подполковник Полетаев пребывал в прекрасном настроении. Он похлопывал себя по розовым щекам, вбивая крем, и весело напевал:
— «Как хорошо быть капитаном, как хорошо быть капитаном…»
— Успеешь еще. — Даша перелистнула страницу попавшегося под руку журнала, делая вид, что читает.
Подполковник моментально перестал улыбаться и трижды сплюнул через левое плечо.
— Тьфу-тьфу-гьфу! Нет, чтоб пожелать с легким паром!
— С легким паром!
— Спасибо. Что будем заказывать?
— Да ладно уж. — Даша отложила журнал. — Накормлю я тебя. Я пельмени сегодня купила.
— Вот уж подфартило так подфартило, — крякнул Полетаев, и его зажегшиеся было глаза снова погасли.
— Тебе с маслом или сметаной? — Даша старалась выглядеть радушной хозяйкой, но кислая физиономия обманутого в лучших чувствах подполковника свидетельствовала, что все старания напрасны.
— Какая разница… Я не ел магазинных пельменей со времен учебы.
— Значит, ты будешь приятно удивлен. Они стали похожи на настоящие. Я уже пробовала.
— Угу.
— Палыч, у меня к тебе… вопрос.
— Какой? — Полетаев наколол пельмень на вилку и обнюхивал его, словно голодный кот засохшую собачью кость.
— Я тут с бабушкой разговаривала… Полетаев скосил глаза на телефон:
— То бишь с Францией?
— Ну да. А что?
— Нет, ничего. Но для начала было бы неплохо спросить моего разрешения.
Даша сморщила носик:
— Да оплачу я этот счет.
— Дело не в счете. Просто так принято у воспитанных людей.
— Извините, сэр.
Полетаев, видимо под воздействием душевного волнения, набрался храбрости и положил пельмень в рот. Некоторое время он осторожно жевал его, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Ну как? Не умер? — Даша не без иронии следила за ним.
— Это станет известно завтра.
— Ой, я тебя умоляю! — Она отмахнулась. — Что ты за чекист такой? Настоящий рыцарь плаща и кинжала должен цианистый калий пить не морщась. Чему вас только там, на Лубянке, учат?
— Ты бы телевизор пореже смотрела. Хороший специалист должен беречь свой желудок. Кстати, ты узнала, когда ближайший самолет в сторону Алтайских гор?
Дашина рука застыла в воздухе. Она пыталась сообразить, говорила ли подполковнику, что собирается лететь или…
— Ты что, прослушал мой телефонный разговор?
— Каким образом?
— Откуда же ты знаешь, что я собираюсь лететь?
— Все очень просто. — Полетаев начал пережевывать пельмени несколько увереннее. — Ты получила информацию о наследниках, после чего звонила своей бабуле. Сто против одного, что она попросила тебя с ними встретиться. Адрес известен только одного.
— Поди ж ты… — Даша смотрела на собеседника уже с большим уважением. — Ну если ты такой умный, то отвезешь меня завтра в аэропорт?
Полетаев вздохнул и потянулся за сметаной.
— Я бы с большим удовольствием довез тебя до Байконура. Кстати, ты не хочешь поискать родственников в какой-нибудь отдаленной галактике?
Даша уже спала, когда под подушкой завибрировала трубка мобильного телефона.
— Алло! — хриплым шепотом просвистела она.
— Рыжая, это я, — послышался знакомый обеспокоенный голос.
— Тишка?
— Да, я.
— Ты с ума сошел — по ночам звонить…
— Еще часа нет. Слушай, проблема с твоим делом. Кто-то тебя явно опередил.
