«Кругом! – мысленно скомандовала я себе. – Шагом марш!»
Развернулась на пятках и помчалась в обход. Ворота соседнего двора запирались на кодовый замок, код я давно выяснила у Милы. Проскочила один двор, свернула в другой и нашла маленькую неприметную дверь черного хода в Милкино кафе, как раз оттуда вышла посудомойка Валентина. Она выплеснула ведро воды на пыльные плитки двора, покрошила воробьям две черствые булочки и уселась на ящике покурить. Заметив меня, сощурилась и отвернула лицо. Я приблизилась и поняла, почему. Всю левую сторону Валькиной физиономии украшал красивый фиолетовый синяк – снова крупно поговорили они с мужем. Мила держит Валентину за то, что она работящая, а муж ее, когда не пьет, имеет золотые руки – любую бытовую технику починит, мелкий строительный ремонт тоже на нем.
– Ой, привет! – Валька улыбнулась и уселась поудобнее – меня она не стеснялась.
Я кивнула Валентине, проскочила в дверь и позвала Милу из подсобки.
– Ты чего это не как все люди, а как красный партизан? – удивилась было Мила, но тут же все поняла, взглянув на кофточку. – Да уж, угораздило тебя…
Она подала мне в подсобку чашку капучино и запустила кофемолку. А когда выключила, то оказалось, что возле стойки находится Леша Творогов и пристально смотрит на Милу.
– Тебе еще кофе, Лешенька? – проворковала она. – А Танечке у нас понравилось?
Ах вот как, эта дебелая аптекарша, оказывается, Танечка!
– Кто у тебя там, Василиса? – спросил Леша.
Ну, это же надо! Он услышал мой голос с другого конца зала. Или это любовь, или профессиональное…
Мила оглянулась, я сделала страшные глаза и замотала головой.
– Да что ты, Леша! – сказала Мила фальшивым голосом. – Я Василису уже месяц не видела!
Я решила махнуть рукой на кофе и спасаться бегством. Если бы не несчастная кофточка в цветочек! Ей-богу, приду домой и немедленно выброшу!
Слух у Леши оказался отменным. Он услыхал, как скрипнула дверь, и рванул за мной, перепрыгнув через стойку. И про аптекаршу свою позабыл толстомясую!
– Василиса, стой! – гаркнул Леша милицейским голосом. И не Леша вовсе, а капитан Творогов, вот как.
– Ну что ты так волнуешься, что переживаешь? – капризным голосом заговорила я. – У тебя там девушка сидит, для чего я еще тебе понадобилась?
– Ты во что это нас втянула? – заговорил он, подбежав и схватив меня за плечи.
– А что случилось?
Увидев, что я не манерничаю, а правда удивлена, Леша малость поубавил пыл.
– То и случилось, что фигуранта убили!
– Какого еще фигуранта? – по инерции спросила я, понимая уже, что случилась большая неприятность. И не у меня, а у моих двух капитанов. Причем по моей милости.
– Петьку Карбюратора шлепнули вчера днем, – угрюмо сообщил Творогов.
– А вы… успели? – с замиранием сердца спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
– В том-то и дело, что успели! И вляпались, как полные идиоты! Слушай, ты эту подругу свою, как ее… Любу… хорошо знаешь?
– Да как тебе сказать… – я потупилась, – но что на нее покушались, я сама видела…
– Ладно, пока нам волну гнать не с руки, – сказал Творогов, – там другие этим делом занимаются. Может, и правда этого Карбюратора из-за наркоты прикончили… Только я тебе серьезно говорю – не лезь ты в это дело! Нехорошее оно, уж поверь мне!
После разговора с Лешей Твороговым я почувствовала себя не в своей тарелке.
Вот ведь сколько раз убеждалась – незачем лезть не в свое дело! Ни к чему хорошему это не приводит! И снова наступила на те же самые грабли… тоже мне, спаситель человечества! Как будто мне мало собственных проблем! Решила помочь незнакомой женщине только потому, что ее судьба показалась мне похожей на мою собственную, да еще потому, что наши собаки вроде как подружились! Нет, похоже, меня только могила исправит!
Вот что я знаю про эту Любу?
Ну, кое-что знаю – так ведь только с ее собственных слов! А она и приврать могла…
Теперь же из-за нее у Творогова с Бахчиняном, похоже, будут большие неприятности… А это значит, что следующий раз, когда мне самой понадобится их помощь, они десять раз подумают, прежде чем хоть пальцем пошевельнут!
Ну, конечно, в глубине души я надеялась, что это не так и что, по крайней мере, Леша Творогов сохранит ко мне хорошее отношение, но все же чувствовала себя виноватой перед ними. И думала, как бы загладить свою вину.
Первое, что мне пришло в голову, – это увидеться с Любой и потребовать у нее объяснений. Потому что, по зрелом размышлении, я сообразила, что она наверняка рассказала мне не все.
Наболтала-то она много – и про трудное детство, и про несчастную юность, и про трагическую смерть жениха, и про отвратительное обращение мужа… Прямо дамский роман писать можно! И я, как полная дура, всему сразу поверила.
Но, с другой стороны, я же сама видела, как она живет, – на съемной квартире, чашки целой и то нету… И покушения эти разные… А что муженек ее Петр Кондратенко от всего отпирался, так кто же милиции про себя признается, это уж совсем дураком надо быть… А Любин муж хоть и не дурак был, а все же где-то подставился. И мне надо узнать, не замешана ли в этом Люба. Потому что тогда получается, что я тоже виновата. Перед ребятами неудобно.
Долго не думая и не заходя домой, я свернула на нужную линию и отправилась к своей новой знакомой.
Правда, Бонни обязательно почувствует, что я без него ходила к его новой приятельнице Анджелине Джоли, и устроит мне по приходе грандиозную сцену, но я была строга. Разговор с Любой предстоял серьезный, а какая уж тут серьезность, если рядом флиртуют две огромные бойцовые собаки?
Короче, я шла в тот самый двор, где мы встретились с Любой, поскольку она снимала квартиру в том же доме.
Однако дойти до места я не успела, потому что наткнулась на нее на полпути. Люба вышла из одежного магазина на Среднем проспекте и столкнулась со мной нос к носу.
– Ой, привет! – воскликнула она оживленно. – Ты куда идешь?
– Привет, – ответила я довольно сухо. – Я шла как раз к тебе. Так что очень удачно, что мы встретились.
– Да, очень удачно! – подхватила она. – Я хотела тебе сказать… у меня такая новость…
– Это я тебе хотела сказать! – перебила я. – Твоя новость подождет, у меня новость поважнее! Твоего бывшего мужа убили!
Произнося эти слова, я вдруг поняла, что веду себя очень жестоко. Ведь все же это был ее муж, и нельзя так внезапно сообщать о его смерти. Пусть у них складывались ужасные отношения, пусть они уже фактически развелись – но все же муж есть муж, и такое неожиданное известие может выбить у нее почву из-под ног… Надо было ее как-то подготовить… сообщить это как-то помягче…
Но Люба даже нисколько не удивилась. Вернее, удивилась, но совсем не тому, о чем я беспокоилась. Она уставилась на меня, захлопала глазами и проговорила:
– Ну, надо же… так ты уже знаешь… ведь как раз это я и хотела тебе сказать!
Вот тут пришла моя очередь удивиться:
– И ты знаешь? А откуда?
– Мне соседка бывшая сказала, к ней из милиции приходили. Только не к ней, а к нам, то есть в ту квартиру, где мы раньше с Петром жили…
Действительно, как же я сразу не сообразила. Ведь Люба по закону – все еще его жена, и ясно, что ей должны были сообщить о его смерти в первую очередь.
Тут я внимательнее пригляделась к ней и поняла, что по сравнению с нашей первой встречей Люба очень переменилась, стала буквально другим человеком – нет прежнего страха в глазах, лицо порозовело, взгляд прояснился…
И тут до меня дошло, что она от смерти своего бывшего муженька только выиграла.
– Постой-ка, подруга! – Я схватила ее за плечо и уставилась на нее тем специальным следовательским взглядом, какому меня учил дядя Вася. – Ты мне точно ничего не хочешь рассказать? Если хочешь, то сейчас – самый подходящий момент!
– Ты это о чем? – прощебетала она с прежним оживлением в голосе.
Мы стояли посреди тротуара, вокруг непрерывным потоком текла толпа, и на нас уже недовольно оглядывались.
Тогда я, не выпуская Любино плечо, затащила ее в стеклянный павильон цветочного магазина. Там было тихо и прохладно. Многочисленные полки и прилавки были заставлены горшками и ящиками с цветущими растениями, на полу стояли ведра со срезанными розами, лилиями, гвоздиками и тюльпанами. В дальнем от нас конце павильона продавщица уговаривала симпатичную тетеньку средних лет купить какое-то безумно дорогое тропическое растение в керамическом горшке, поэтому ей было не до нас. В общем, вполне подходящие условия для серьезного разговора.
– Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? – повторила я, сверля Любу пронзительным взглядом.
– Да что ты ко мне пристала! – Она вырвала у меня руку и отступила за пальму. – О чем ты толкуешь?
– Это я к тебе пристала?! – От возмущения я на какое-то время потеряла дар речи. – Да это ты буквально умоляла меня о помощи! И я, как последняя дура, пожалела тебя, поговорила со своими знакомыми из милиции. Они, в свою очередь, припугнули твоего бывшего мужа, а его буквально тут же убили. И теперь у моих знакомых огромные неприятности, а ты бегаешь по магазинам, довольная и жизнерадостная, как птичка!
