Я перевела дыхание и снова надвинулась на нее:
– Признавайся, не причастна ли ты к смерти своего бывшего?
– Да ты что?! – возмущенно воскликнула Люба. – Да как ты могла подумать! Да как у тебя только язык повернулся!
– Вот интересно! – оборвала я ее. – А что, по-твоему, я должна была подумать? Знаешь, как говорят? Ищи, кому выгодно! Смерть мужа тебе очень даже выгодна! Та квартира, из-за которой вы переругались, теперь однозначно достанется тебе. Так что больше не придется мыкаться по съемным углам. И наверняка еще какое-то имущество унаследуешь. Но даже не это самое главное! Ты ведь в ярких красках рассказывала, как твой бывший тебя доставал, как пытался тебя убить…
– Это не выдумки! – выкрикнула Люба. – Ты же знаешь, что это правда! Он действительно покушался на мою жизнь!..
– Допустим, – я кивнула. – Тем более у тебя был самый серьезный мотив для убийства – самозащита! Ты могла убить его ради спасения своей собственной жизни! Или просто от страха…
– Как ты себе это представляешь? – Теперь в ее голосе звенели слезы. – Я в жизни мухи не убила, а он – здоровенный мужик, да еще с криминальными связями…
Я немного смягчилась: действительно, на убийцу Люба не очень похожа. Однако в жизни бывает всякое…
– Знаешь, от страха люди часто делают совершенно невозможные вещи, – продолжила я без прежней уверенности. – Говорят же, что самый опасный зверь – заяц, если загнать его в угол. Кроме того, ты могла сделать это не сама, а чужими руками… то есть нанять исполнителя, киллера…
Кажется, я произнесла последние слова слишком громко, потому что продавщица, которая стояла в дальнем конце павильона, повернулась в нашу сторону.
– Я думала, ты человек!.. – выпалила Люба и метнулась к выходу из магазина.
Я бросилась следом за ней, чтобы договорить, объясниться… наверное, я и правда перегнула палку…
И вдруг раздался страшный грохот, треск, звон бьющегося стекла, вокруг посыпались осколки…
Я по инерции пробежала еще несколько шагов, выскочила из павильона и налетела на Любу, едва не сбив ее с ног. Только тогда я остановилась и оглянулась.
В стеклянной стене павильона зияла огромная дыра. Собственно, от этой стены почти ничего не осталось – ее вдребезги разнесла выносная стрела автомобильного крана, который проезжал мимо магазина. Видимо, эта стрела на ходу открепилась, развернулась и со страшной силой врезалась в стену павильона.
Сейчас кран с нелепо откинутой стрелой стоял на углу, как раненое животное.
А страшная, зияющая дыра в стене была как раз в том месте, где какую-то минуту назад стояли мы с Любой, выясняя отношения.
Выходит, если бы она не психанула и не выбежала бы из магазина, а я не устремилась бы следом за ней – нас обеих сейчас не оказалось бы в живых. Если бы нас не убило стрелой крана, то непременно изрезало бы осколками стеклянной стены…
Из павильона донеслись испуганные голоса, и в дверях показались две женщины – продавщица и покупательница.
Они были бледные, всклокоченные, но живые и даже, кажется, не пострадали. То есть отделались испугом.
Вокруг разрушенного магазина быстро собралась толпа зевак. Все высказывали свое мнение по поводу происшедшего, однако никто не спешил на помощь.
– Это водитель автокрана виноват! – авторитетно заявлял толстый лысый мужчина. – Не закрепил как следует стрелу! Просто удивительно, что никого не убило!
– Под суд пойдет, паразит! – со странным удовлетворением проговорила тщедушная старушка в розовой детской панамке. – Непременно срок получит! А где он сам-то?
– Сбежал! – отозвался другой мужчина, поменьше ростом, но зато кудрявый. – Психанул и сбежал! Но это ему не поможет, его все равно найдут по документам…
Я взглянула на кабину крана: там действительно никого не оказалось…
Невольно вспомнив историю нашего знакомства с Любой, я повернулась к ней… и едва ее узнала: от оживленной, жизнерадостной молодой женщины, которую я встретила всего полчаса назад, осталась одна тень.
Люба была бледна как полотно, губы ее тряслись, зубы стучали, а глаза буквально вылезали из орбит.
В общем, она выглядела как тогда, при первой нашей встрече, когда на нас упало ведро.
– Снова… – проговорила она дрожащим голосом и схватила меня за руку: – Снова это началось… я думала, после его смерти все закончится, но он и с того света пытается меня достать…
– Да ладно тебе, – я попыталась ответить решительно и спокойно, но у меня это не очень-то получилось. – Да брось, подруга… это случайность… несчастный случай…
Надо сказать, что я и сама своим словам не верила.
Столько несчастных случаев один за другим – согласитесь, это выглядит неправдоподобно. С другой стороны, Любин муж убит, сведения об этом я получила, можно сказать, из первых рук, а покушения на ее жизнь продолжаются… нет, все это как-то странно. Мне захотелось задать свежеиспеченной вдове несколько вопросов.
Однако Люба тряслась как осиновый лист, лепетала что-то невразумительное, и в таком виде добиться от нее какого-то связного ответа не представлялось возможным. Я схватила ее за плечи и как следует встряхнула.
Создавалось впечатление, что я трясу мешок с костями, но никакого прока от моих действий не было. Люба явно утратила связь с реальностью.
Тем временем к месту происшествия подъехала машина «Скорой помощи», следом за ней – милицейская машина с включенной мигалкой. Толпа зевак сразу поредела. Милиционер, выбравшийся из машины, потрясенно разглядывал развороченный павильон, второй начал опрашивать свидетелей.
Я решила, что нужно скорее уносить ноги самой и уводить Любу, потому что ничего хорошего от ее беседы с милицией не ждала: начнет болтать про убитого мужа, который мстит ей с того света…
Короче, пока до нас не дошла очередь, я решительно подхватила Любу под руку и поволокла ее прочь от разбитого павильона. Она не сопротивлялась, только послушно переставляла ноги и продолжала что-то бессвязно бормотать.
Мы прошли пару кварталов, и я начала уставать: тащить на себе это подобие человека было очень утомительно, а главное – совершенно неинтересно.
Остановившись передохнуть, я увидела рядом вывеску с завлекательной надписью «Приятного аппетита».
Это была самая низкопробная рюмочная, какие еще попадаются в старых районах города и возле вокзалов. Само собой, я такие заведения никогда в жизни не посещала, но тут у меня мелькнула идея, как привести Любу в человеческий вид и добиться от нее, выражаясь милицейским языком, признательных показаний.
Я решительно толкнула стеклянную дверь рюмочной и втащила внутрь свою раскисшую подругу.
У меня возникло ощущение, что на машине времени мы перенеслись во времена застоя.
В просторном, тускло освещенном помещении рюмочной стояло десятка полтора пластиковых столов, вокруг которых группировались мрачные личности с опухшими от длительного пьянства физиономиями и неизбывной тоской во взоре. Эти личности жаловались друг другу на ужасные жизненные обстоятельства, на черствость и неблагодарность окружающих и употребляли внутрь самое распространенное народное лекарство от депрессии – дешевую водку в пластиковых стаканчиках, которую разливала за стойкой внушительная полнокровная особа неопределенного возраста в кокетливой кружевной наколке и с полным ртом крупных золотых зубов.
Имелась и закуска – мелко нарезанная селедка на пластиковых же тарелочках, дряблые соленые огурцы, синеватая отварная картошка и лиловые кольца репчатого лука. Впрочем, закуской здешние завсегдатаи не злоупотребляли, и если кто-то из них ее все же брал, то исключительно для того, чтобы доказать себе и окружающим, что еще не совсем спился и у него пока что есть будущее.
Наше с Любой появление не осталось незамеченным: за ближайшими столиками началось заметное оживление, а один относительно трезвый тип помахал рукой и радушно предложил:
– Девочки, присоединяйтесь! Угощаю!
Я проигнорировала это щедрое предложение, прислонила Любу к свободному столику и взяла у буфетчицы два стаканчика водки и тарелочку с закуской.
Однако, пока я донесла эти деликатесы до нашего стола, рядом с Любой уже образовался потертый мужичок неопределенного возраста с редкими кривыми зубами и обширной лысиной, который что-то нашептывал моей приятельнице.
– О, подруга! – проговорил этот красавец, увидев меня, и уставился горящими глазами на водку. – А мы тут уже познакомились… но ты не стесняйся, присоединяйся к нам, будь как дома!
С этими словами он потянулся к одному из принесенных мной стаканчиков.
Я шлепнула его по руке и беззлобно проговорила:
– А ну, проваливай! Нам поговорить надо!
– У, какая строгая! – забубнил кавалер. – Прямо как моя бывшая жена, не к ночи будь помянута…
Однако настаивать он не стал и послушно удалился. Видимо, понял, что я не намерена шутить.
