– Чего это? – огрызнулся он. – Отлично себя чувствую… ни температуры, ни кашля…
– Я не об этом! Вы не заразились золотой лихорадкой? Знаете, сколько людей оставляют в казино всю зарплату? Это ведь ужасно заразная вещь! Стоит только втянуться…
– Да нет!.. – отмахнулся дядя Вася. – Я не втянулся… За кого ты меня принимаешь?
– Смотрите! – Я покачала головой. – Говорят, затягивает хуже наркотиков… Вы хоть на этого Гарика посмотрите! Это же не человек, это душевнобольной… Ведь квартиру можете проиграть…
Дядя Вася надулся. Я подумала, что переборщила со своими нотациями, и вернулась к прежней теме:
– Так я не договорила. Знаете, куда поехала Лена прямо из института?
– Откуда мне знать? Говори уж, не томи!
Дядя Вася все еще куксился. Наверное, ему не понравилось мое предположение, что он подсел на игру.
– В антикварный магазин!
– И что она там делала?
– Угадайте с трех раз!
– Что, продала тот самый кулон? – Он заметно погрустнел. – Ну, так все, не видать нам его как своих ушей!
– К счастью, пока не продала: в цене не сошлись. Антиквар ей предложил слишком мало. Самое большее, сказал он, – двенадцать тысяч. А ей нужно было семьдесят пять. То есть теперь уже восемьдесят, раз вы говорите, что ее приятель все проиграл.
– Но теперь мы, по крайней мере, знаем, что кулон у нее! – удовлетворенно проговорил Василий Макарович.
А у меня такой уверенности, к сожалению, не было. Ведь я не видела кулон своими глазами. Слышала только, как Лена говорила про какую-то дорогую вещь. Правда, делиться своими сомнениями с дядей Васей я не стала, оставила их при себе.
Тем временем, пока мы обсуждали свои сегодняшние достижения, «сладкая парочка», закончив выяснять отношения (точнее, просто прекратив это бессмысленное занятие), тронулась прочь со стоянки. Их дорога лежала мимо нашей машины, и мы с дядей Васей, не сговариваясь, пригнулись, чтобы они нас не заметили.
И почти в ту минуту, как они поравнялись с нашими «Жигулями», на стоянку вкатила еще одна машина.
Я ее не разглядела, потому что сидела скорчившись. Но услышала, как совсем близко взвизгнули тормоза, хлопнули дверцы машины, и раздался хриплый насмешливый голос:
– Кого я вижу! Гарик собственной персоной! Какая встреча! Ты здесь что делаешь?
– Здравствуй, Рустам… – проговорил Гарик упавшим голосом.
С Леной, подумала я, он разговаривал совсем не так! Кричал на нее, смотрел свысока…
– Здравствуй, здравствуй! – отозвался тот, кого он назвал Рустамом. – Дай-ка я догадаюсь, как ты здесь оказался. Наверное, меня искал? Хотел мне деньги отдать? Я угадал?
– Нет, Рустам… – проблеял Гарик. – Мне нужно еще немного времени… совсем немного…
– Что? – рявкнул Рустам, и я услышала еще какой-то звук, похожий на тот, что издает проколотая шина. – Ты мне не принес деньги? А ты ведь знал, что сегодня истек последний срок?
Я чуть-чуть приподнялась и краешком глаза выглянула из машины.
Метрах в пяти от нашего «жигуленка» стояла длинная черная машина, и возле нее коренастый черноволосый человек со сросшимися бровями и мрачным лицом держал Гарика за воротник, как держат за шкирку нашкодившего котенка. Чуть в стороне, засунув руки в карманы коричневой куртки, со скучающим видом стоял еще один брюнет, а с другой стороны маялась Лена, порываясь броситься на помощь своему дружку, но не решаясь это сделать.
– Ты знал, щенок? – прорычал Рустам и встряхнул Гарика.
– Знал… – полузадушено пропыхтел тот.
– Тогда почему ты их не принес? – проговорил Рустам на этот раз удивительно спокойным, равнодушным голосом, от которого даже мне сделалось страшно.
– Рустам, дай мне еще два дня! – отозвался Гарик, с трудом справившись со своим голосом. – Еще только два дня! Я достану деньги, честное слово! Я их достану!
– Мне это надоело… – процедил Рустам и снова встряхнул его. – Я давал тебе время. Я давал тебе много времени. Но ты, видно, не понимаешь хорошего обращения… Ты, видно, думаешь, что со мной можно шутить. Ты, видно, думаешь, что если ты должен мне деньги, то я тебе ничего не сделаю, чтобы не потерять их. Признайся, Гарик, ты ведь так думаешь?
Гарик пришибленно молчал, и тогда Рустам продолжил:
– Так вот, ты ошибаешься, Гарик. Я дам тебе еще один день – только один, понятно? Не месяц, не неделю, не два дня, а только один. Но если ты не принесешь мне деньги, я тебя убью. Задушу гитарной струной и залью бетоном в фундаменте нового дома, где тебя никто и никогда не найдет.
Гарик и до этого был бледен как полотно, но теперь буквально позеленел. Рустам брезгливо взглянул на него, снова встряхнул и проговорил:
– И знаешь, зачем я так сделаю?
Гарик по-прежнему молчал. Видимо, от страха он просто лишился дара речи.
Не дождавшись ответа, Рустам сам ответил на свой вопрос:
– Конечно, я потеряю те деньги, которые ты мне должен. Но когда все мои должники узнают, что с тобой случилось, – они поторопятся вернуть мне свои долги. Чтобы с ними не случилось то же самое. Так что я не останусь внакладе.
Вдруг он повернулся к Лене и отрывисто проговорил, на этот раз обращаясь к ней:
– Ты слышала, да? К тебе это тоже относится. Если хочешь, чтобы твой парень остался жив, – помоги ему достать деньги! Помоги – или он умрет!
Лена не могла говорить, она только молча кивнула. Рустам разжал руку, выпустив воротник Гарика, и тот едва удержался на ногах, опершись о чью-то чужую машину.
Рустам переглянулся со своим напарником, сел в «Ауди», и длинная черная машина, почти беззвучно сорвавшись с места, умчалась со стоянки.
И как только страшные люди исчезли, Гарика словно подменили.
Он выпрямился, откинул голову и шагнул к Лене:
– Ты видела, что это за люди? Теперь ты знаешь, что мне грозит, если не достать денег? Теперь ты понимаешь?
Не знаю, что понимала сама Лена, а вот я точно не понимала, как она терпит такое отношение к себе. Видит же, что он за человек – жалкий, трусливый, безвольный… и все ему прощает и на все идет ради него! Нет, не понимаю я таких женщин… Хотя… не мне бы говорить, как мой собственный муженек со мной обошелся в свое время… Но это дело прошлое…
А Лена стояла, опустив голову, и ничего ему не отвечала.
И таким поведением только подливала масла в огонь.
Гарик отступил от девушки на шаг, окинул ее своим ненормальным взглядом и прошипел:
– Убирайся куда хочешь и не возвращайся без денег!..
Он резко развернулся и зашагал прочь по улице. А Лена еще несколько минут стояла на том же месте и смотрела ему вслед…
Наконец она словно очнулась и побрела, ссутулившись, к дороге. Но, немного не доходя до края тротуара, остановилась, достала мобильник и позвонила кому-то. Разговаривала она вполголоса и стояла на этот раз далеко от нашей машины, так что слышать ее мы не могли, однако у меня появилось предположение, куда она звонит.
Поговорив, она спрятала телефон и замахала проезжающим машинам.
Вскоре рядом с ней остановился старенький «Опель», она села и поехала. Дядя Вася тронулся следом.
Наступил вечер, машин на улице стало меньше, и мы держались подальше от «Опеля», чтобы не мозолить глаза. Хотя, я думаю, Лена была в таком состоянии, что не заметила бы даже самую грубую и непрофессиональную слежку.
Мы ехали за «Опелем» уже минут десять, как вдруг на очередном перекрестке, когда светофор переключился на зеленый и все машины дружно тронулись, дяди-Васин «жигуленок» обиженно фыркнул и заглох.
Сзади нас раздраженно сигналили водители, но капризный автомобиль и не думал заводиться.
– Ну что же ты, родимый! – причитал дядя Вася. – Ну что ж ты меня так подводишь! Ну, заведись по-хорошему!
Он уговаривал машину, заискивал перед ней, ругал ее последними словами, но ничего не помогало.
Нас объезжали остальные водители, красноречивыми жестами показывая, что они думают о самом дяде Васе и о его престарелом средстве передвижения.
Наконец дядя Вася сдался, включил аварийку, выбрался из машины и полез под капот.
Минут через пять он выбрался оттуда, перемазанный машинным маслом, но довольный. Ему удалось-таки найти источник неисправности и привести все в порядок.
На этот раз мотор завелся с полоборота, и мы тронулись… но злополучного «Опеля», естественно, давно уже не было в обозримых окрестностях.
– Ну, я уж не знаю, что делать… – ворчал дядя Вася, вглядываясь в боковые улицы. – Никогда меня моя ласточка так не подводила… уж я ли за ней не слежу? Масло меняю регулярно, свечи протираю…
– Дядя Вася, – проговорила я безжалостно, – тут не масло нужно менять, а машину…
– Как же я ее поменяю? – расстроился он. – Ведь сколько лет она мне верой-правдой служит…
– Все когда-нибудь кончается! – отрезала я.
– Что ж теперь-то делать? – причитал он. – Упустили мы девчонку…
– Подождите расстраиваться… – Я вспомнила предположение, мелькнувшее у меня, когда Лена разговаривала по мобильнику. – Можете отсюда быстро добраться до Суворовского?
