– Ангел мой, лгать нехорошо. Завтра непременно признаемся, а пока промолчим.
– И завтра говорить не надо-о, – настаивала малышка.
– Нет, в понедельник откроемся, – не согласился дедушка. – Сегодня у Мармеладовны день рождения, неладно в праздник человеку неприятности доставлять. А вот в первый день недели покаемся. Эх, красивая вещь была, ну-ка, помоги!»
Внезапно перед моими глазами появилась белая фарфоровая чашка, разрисованная васильками, такая красивая, что перехватило дыхание, зазвенело в ушах, и я проснулась. Что это было?
– Просто сон, – улыбнулась я.
– Странно, – вздохнула Ксюша, – такое ощущение, что я людей, которые про чашку разговаривали, отлично знаю.
* * *
Утром Ксюша щедро облилась духами Закоркиной, воспользовалась ее косметикой, нацепила на себя свитер и юбку Нели. Я, опасаясь, что Леон следит за нами, изображала молчаливую идиотку, но, очутившись в лифте, сказала:
– Не следует брать чужие вещи без спроса.
– А что прикажешь делать, если мой пуловер измялся-испачкался? – надулась Ксюша.
– Странно, однако, – пробормотала я.
– Что? – не поняла Ксю.
– В шкафу Нели одежда разных размеров, – пояснила я, – есть дорогие, а есть и дешевые вещи.
– Подумаешь, – фыркнула Ксюша, – небось шмотье из магазина украдено! Что под руку попалось, то она и унесла!
– Может, и так, – протянула я.
– Доброе утро, – бойко приветствовал нас охранник на первом этаже.
– Привет, – махнула ему рукой Ксения и, вовремя вспомнив указание Леона, полезла в почтовый ящик.
Там оказался конверт, который мы вскрыли на платформе метро, внутри было фото. Объектив запечатлел сцену сверху, словно папарацци висел на потолке. На полу распростерт Степан, глаза у него закрыты, рядом сидит Ксения, вся растрепанная, с выражением отчаяния на лице.
Быстро изорвав снимок, мы сели в вагон и поехали в вуз, где учится Королева.
Едва мы вошли в институт, как к Ксюше бросилась девушка.
– Королева, ты чего семинар по психоанализу пропустила?
– Хочешь об этом поговорить? – хихикнула Ксения.
– Нет, просто Сан Саныч злился, – сообщила студентка.
– Улажу конфликт, – сказала Ксю, – не хотелось с бодуна на лекции тащиться. Накирялась в «Павлове» до полной отключки.
– Где? – подскочила незнакомка.
– В «Павлове», – небрежно повторила Ксения. – Мы с Закоркиной пошли поплясать. Нелька здесь?
– Не видела ее сегодня, – покраснев от зависти, ответила девица, – наша фотомодель часто занятия пропускает.
– Знакомься, – спохватилась Ксения, – это моя тетя Дарья, она в Нью-Йорке живет, на недельку всего приехала. А это Оля Васькина.
Я улыбнулась.
– Здрассти, – сказала Ольга, с любопытством рассматривая меня.
– Васькина, – закричала девушка, стоявшая у окна, – иди сюда!
Забыв попрощаться, Ольга побежала на зов.
– В следующий раз говори, что тетушка обитает в Париже, – попросила я. – Нью-Йорк я совсем не знаю, английским не владею.
Королева кивнула.
– Ладно. Видишь вон того высокого парня. Это Игорь Лукьянов. Лучший друг Рубцова. Гарик мне очень нравится, он красивый, одет классно, правда, без выпендрежных лейблов, как Степа, но знающий человек сразу оценит неброские джинсы и скромный свитерок. Ща узнаем у него про Степу. Гарик!
Юноша подошел к нам.
– Ты как? – спросила Ксюша.
– Нормально, – пожал плечами Игорь.
– Все хорошо?
– Ну да, – равнодушно отреагировал студент.
– Ничего плохого не случилось? – упорствовала Ксения.
– Нет!
– А где Степа?
– Рубцов? Фиг его знает.
– Вы же дружите, – растерялась моя напарница и добавила: – Он мне очень нужен.
Игорь скривил губы.
– Кто тебе сказал про нашу дружбу?
– Все говорят, вы и на лекциях рядом сидите, – сказала Ксения.
Лукьянов усмехнулся.
– Неделю назад мы разругались намертво. Степа в какую-то аферу влез, подробностей я не знаю. Вроде гонок на выживание, твердил про суперское развлечение, что он в нем участвовать подписался. Я попытался его отговорить, но Рубцов озверел и двинул мне в челюсть. На том мы и разбежались. Наверное, Степан на свою развлекуху умотал. А что?
– Понимаешь, у меня день рождения скоро, – сменила тему Ксения.
На лице Игоря появилась улыбка.
– Здорово, поздравляю! Хотя нет, заранее нельзя! Какого числа праздник?
– Скоро, – загадочно ответила девушка, – хотела завтра его отметить, приходи в гости, я живу в «Монпаласе».
– Спасибо, – улыбнулся Лукьянов.
– Записывай адрес, только одна просьба, – состроила глазки Ксю, – я всем сказала, что это просто вечеринка.
– Почему? – искренне удивился Лукьянов.
– Не люблю, когда напоминают про возраст.
– Ладно, – согласился Игорь.
– У тебя на самом деле завтра день рождения? – поинтересовалась я, когда юноша ушел.
– Сегодня пятое декабря, а днюха первого апреля, угораздило меня появиться на свет в День смеха, даже здесь судьба надо мной поиздевалась! Стоит кому-то сказать про дату рождения, как моментально следует реакция: «Ха-ха-ха! Небось ты всю жизнь людей разыгрываешь», – выпалила Ксю. – От декабря до апреля недолго ждать.
– Ну да, – кивнула я, – первое апреля где-то через пару дней после пятого декабря наступит.
Ксения схватила меня за руку.
– Мне очень нравится Лукьянов.
– Думала, тебе Степан по сердцу, – удивилась я.
– Фу, – поморщилась Ксюша, – нет. Я собиралась с его помощью поближе с Гариком познакомиться. Не смотри на меня, как училка математики. Хочу устроить вечеринку. Сколько я в «Монпаласе» проживу? Неделю? Пусть все увидят: у Королевой квартира шикарная, значит, родители у нее богатые.
– Хорошим друзьям все равно, где ты живешь, – заметила я, – они и в сарай придут.
Ксюша дернула плечом.
Следующий час Королева, не думая о занятиях, бегала по коридорам и зазывала разодетых по последней моде студентов на свой праздник. Всего она пригласила человек десять. К тем, кто не имел статусной сумки, бриллиантовых сережек и дорогой обуви, она не подошла.
Узнав про тусовку, «золотые детки» сначала мямлили нечто невразумительное, но, услышав про «Монпалас» и познакомившись с тетей Дашей из Парижа, моментально меняли выражение лица и щебетали:
– Непременно, Ксю! Отличная идея пришла тебе в голову.
Одна девочка спросила:
– Можно парня привести?
– Конечно, – сказала Ксюша, – без вопросов, притаскивай кого хочешь!
Когда моя напарница наконец успокоилась, я решила ей напомнить, зачем люди поступают в институт.
– Ты не пойдешь на лекции?
– Я учусь на «отлично», – заявила Королева, – но сегодня пришла, чтобы узнать: ищут Рубцова или нет? Полиция в вуз приперлась или нет? Ну и на вечеринку пипл сгрести. Можно выдохнуть, о Степе никто не волнуется.
– Странно, – удивилась я, – по идее, его родители должны уже на ушах стоять. Сын не пришел ночевать, утром не появился.
– А, – беспечно махнула рукой спутница, – мои предки не запарятся, даже если любимую доченьку год не увидят.
– Из слов Степана было понятно, что его мать и отец строгие, они следят за парнем, – возразила я. – Тут что-то не так.
– Пока все супер, – остановила меня Ксюша, – поехали ко мне домой. Надо косметику взять, закоркинская мне не подходит по цвету.
* * *
В прихожей мы наткнулись на бультерьера, спавшего в куче ботинок.
– Милый, ты здесь поселился? – ласково спросила я.
Пес вильнул хвостом.
– Надо поискать твоего хозяина, – улыбнулась я. – Ты очень симпатичный, но небось поесть тебе никто не дал?
Собака тихо заскулила.
– Двигай на кухню, может, нароем чего, – воскликнула Ксения.
Полки в холодильнике оказались забиты едой. Ксю замерла у открытой дверцы.
– Это сон? Колбасу, сосиски, сыр, йогурты купила ты, но три новые кастрюли, а в них гречка, котлеты и суп! Еще салат из капусты! Люди добрые, что происходит? Даша, посмотри! Кухня надраена до блеска, на полу можно чай пить. Фиалки откуда-то на подоконнике. Ваще! Сколько себя помню, там вечно теснились пустые бутылки.
Пес чихнул, Ксения опомнилась.
– Гречки хочешь?
Буль тихо гавкнул. Девушка вытащила кастрюлю, оторвала от связки одну сосиску…
– Стой, – скомандовала я, – псам это нельзя.
– Почему? – удивилась Ксю.
– У них желудки не переваривают колбасных изделий из не пойми чего, – вздохнула я, – сейчас сбегаю в супермаркет и принесу корм.
Сгонять туда-сюда было делом десяти минут. Когда собака увидела в моих руках банку, она радостно залаяла.
– Похоже, хозяева давали ему такие консервы, – обрадовалась я, – угадала, когда брала самые дорогие.
– Миску купила? – деловито спросила Ксения.
– Забыла! – воскликнула я. – Надо опять в магазин нестись.
– Погоди, – остановила меня девушка. – У нас жила раньше собака, дворняга Дик, много лет, потом от старости умерла. Ирка убрала ее миску на антресоли. Мамахен никогда ничего не выбрасывает. В прихожей под потолком есть короб, до отказа забитый всякой дрянью. Я никогда не интересовалась, что там есть, впрочем, и так ясно – дерьмо всякое, по мне, так антресоли надо чистить раз в год. Если вещь не понадобилась тебе в течение двенадцати месяцев, она стопудово вообще не нужна, отнеси ее на помойку. Но у Ирки на сей счет иное мнение, она ваще ничего не вышвыривает.
