– Что случилось? – воскликнула я.
Ира вытянула вперед руки.
– Я упала!
– Зачем тогда ты кричишь? В другой раз будешь внимательней. Помажь ссадины йодом и забудь о них, – посоветовала Ксюша.
– Он… хотел… убить меня… – лепетала Ира.
– Кто? – напряглась я.
Ирина прошла на кухню, обвалилась на табуретку и начала живописать события.
Когда она вошла в подъезд, в темном пространстве под лестницей стоял мужчина. Ирина решила, что он собрался справить малую нужду. Как вы поступите, наткнувшись на безобразника? Скорей всего быстро пройдете мимо, решив, что с человеком, использующим парадное в качестве туалета, лучше не связываться, но Ира начала совестить хулигана:
– Как вам не стыдно! Сейчас полицию вызову! Вас на пятнадцать суток посадят.
Незнакомец, не говоря ни слова, толкнул Ирину, та, не удержавшись, упала лицом на лестницу. Абсолютно молча парень ухватил женщину за шиворот, постучал ее головой о грязные ступеньки и ушел, так и не проронив словечка.
– Убить меня хотел, – захлебывалась сейчас слезами Ирина, – ограбить!
Я с сомнением посмотрела на нее. Навряд ли последнее утверждение верно, но все же надо уточнить.
– Сумка ваша где?
– В прихожей, – всхлипнула она, – я на пол ее бросила.
– Мужчина ее не отнял, значит, грабить вас не собирался, – резюмировала я.
– Зачем тогда он налетел на мамочку? – пропищала Лера.
– А не надо посторонним людям замечания делать, – язвительно ответила Ксения, – стоит себе человек в подъезде, не трогай его, он может и в рыло насовать.
Полина с укоризной посмотрела на старшую внучку, та скорчила ей рожу.
– Ирочка, – ласково запела бабушка, – тебе надо умыться, рану обработать.
– Не-ет, – капризничала Королева.
– Необходимо ссадины йодом залить, – вполне разумно объяснила старуха.
– Будет больно-о, – простонала Ирина.
– А мы с Лерочкой подуем, – воскликнула Полина. – Верно, детка? Скажи маме!
– Конечно, – пообещала та, – ветер под носом. Фу, фу, фу.
– Бо-ою-юсь! – зарыдала Ира.
Полина взяла ее под руки и повела в ванную.
– Ну, будь умницей! Лерочка, помоги. Сначала грязь смоем.
Ксюша скривилась.
– Приползи я в родной дом с оторванной ногой, домочадцы даже не чихнут. Что скажет Ирка, увидев в прихожей дочь без ноги? Стопудово заявит: «Круто! Теперь надо оторвать вторую – и никаких проблем с обувью, здорово сэкономим на Ксюхе!»
В кармане ее джинсов зазвонил мобильный, она схватила трубку и кинулась на лестницу, я выскочила за ней.
– Алло! – произнесла Ксения, включая громкую связь.
– Твоя мать домой вернулась? – раздался знакомый баритон.
– Леон! – подпрыгнула Ксю.
– Мать пришла? – повторил мужчина. – И как она выглядит? Неотразима? Да?
– Так это твоих рук дело! – ахнула Ксения.
– Сказал уже один раз, люди полагают, что сами платят за свои ошибки, я же придерживаюсь другого мнения: ты сделала неправильный выбор, а по губам получила твоя мама. И это только начало! Разбитое лицо заживет, хуже под машину угодить. Знаешь, как человека давить надо? Не до смерти! Чтобы потом еще сорок лет в кровати гнил, а ты на него смотрела и думала: «Ну почему я не поехала тогда в «Монпалас»? Трудно разве было?» Не волнуйся, тебя не тронут, я же обещал! И слово сдержу! Но в отношении матери и сестры никаких гарантий не дам!
– Мерзавец! – еле слышно сказала Ксения. – Что ты хочешь?
– Езжай в «Монпалас».
– Сейчас?
– Конечно.
– А что я дома скажу?
– Ты это всерьез? – развеселился Леон.
– Нет, в шутку, – буркнула Ксюша, – у меня нет ключей от апартаментов.
– Люди, пережившие стресс, часто страдают амнезией, не волнуйся, провалы в памяти пройдут, – ехидно сказал Леон. – Я видел, как ты сунула связку в карман куртки. Хватит бла-бла, возвращайся.
– Что делать будем? – спросила я, когда мы спустились в метро. – Мы не можем расстаться. Как объяснить Леону мое постоянное присутствие? То, что я живу у тебя, он никогда не узнает. Но в «Монпаласе» установлена аппаратура. Думаю, там есть «слепые» зоны, но вычислить их трудно, не могу же я постоянно находиться на одном пятачке.
– Если я не поеду в «Монпалас», урод нападет на мать или Лерку, а если ты не отправляешься со мной, то не видать мне денег, – с отчаянием воскликнула Ксюша. – За что мне это?
– Самое бесперспективное – это рыдать в момент неприятности, – вздохнула я, – от слез лучше не станет, из-за истерики последний ум потеряешь. Леон меня один раз видел, велел спрей для Закоркиной взять, но по имени не назвал. Значит, меня он не знает… Придумала!
– Правда? – с надеждой спросила Ксюша.
Я вытянула ноги.
– Сейчас декабрь, на мне угги, их носят все, так?
– Ну? – не поняла Ксения.
Я продолжала.
– Простой черный пуховик, джинсы «Уникло», они копеечные, но гениально сидят, поэтому я их покупаю.
– У меня такие же, – кивнула Ксюша, – только серые. У нас в вузе их почти все носят.
– И у тебя угги, – подчеркнула я.
– Не настоящие, – вздохнула Ксения, – китайские.
Я приставила свою ногу к Ксюшиной.
– И кто увидит разницу? Под пуховиком у меня свитер, под ним белая футболка. В ушах маленькие сережки, колец, часов с бриллиантами я не ношу. Вот сумка дорогая, я привезла ее из Франции, но она от бренда, который известен только в Европе, в России продается лишь в одном бутике. И я еще ни разу не встречала мужчину, который разбирается в дамских сумочках, может с лету назвать цену. Ну разве что парень из фэшн-бизнеса или Александр Васильев, ведущий телепрограммы «Модный приговор». Но Леон, думаю, не таков. Когда он спросит, кто я такая, смело отвечай: «Подрядилась заработать. Слежу весь день за теткой, которая лечилась от алкоголизма, недавно вышла из клиники. Она немного на голову больная, муж боится ее одну оставить, а ему пришлось в командировку улетать. Мужик не богатый, ему настоящая сиделка не по карману». А я буду изображать в «Монпаласе» идиотку. Одежда у меня проще некуда, сойду за не очень обеспеченную даму. Вчера, когда я беседовала с Леоном, была очень удивлена и отреагировала на его слова глупо, вместо холодильника открыла шкаф, говорила: э… э… э… Растерялась просто. Но мерзавец подумает после твоих слов: «Вот почему тетка так себя вела, она дура».
Ксюша бросилась мне на шею.
– Гениально!
Я смутилась.
– Хорошо бы он в это поверил.
Ксюша прижала руки к груди.
– Мы его обманем.
– Надеюсь, – вздохнула я, – а потом, поняв, что Леон затеял…
– Открутим ему голову, – выпалила Ксения.
– Подумаем, как с ним бороться, – договорила я. – Надо продержаться всего шесть дней, пока мы сиамские близнецы. Потом я обрету свободу и смогу обратиться к близким друзьям, они как раз вернутся в Москву. Сейчас просто терпим Леона, сцепив зубы, и пытаемся сообразить, что он от тебя хочет.
Ксения с изумлением взглянула на меня.
– Ты не бросишь меня после того, как эксперимент закончится?
– Хочу разобраться с Леоном, – сердито сказала я, – мерзкий тип. И я собираюсь выяснить, почему умер Степа Рубцов. Отчего он скончался в квартире, когда там была ты.
В подъезд «Монпаласа» я вошла с глупой улыбкой.
– Вы к кому? – лениво спросил охранник.
Ксю показала парню связку:
– Я сняла здесь квартиру.
– Проходите, – вскочил на ноги секьюрити.
– Мерси, – царственно кивнула Ксю, и мы вошли в лифт.
Чем выше поднималась кабина, тем бледнее делалась моя спутница. Войдя в прихожую, она с порога заорала:
– Есть тут кто живой?
Ответом послужила пронзительная тишина. Я разделась и, глупо хихикая, побрела по комнатам. Повсюду царил идеальный порядок, кто-то славно поработал, уничтожил все следы пребывания Степана Рубцова.
И тут у Ксюши ожил телефон, звук в трубке был поставлен на максимальную громкость, я находилась около Ксении, которая специально слегка отодвинула сотовый от уха. Голос Леона был мне слышен, несмотря на выключенную громкую связь.
– Объясни, кто с тобой? – потребовал мерзавец.
Ксюша начала выкладывать придуманную историю. Я покачивалась, почти навалившись ей на плечо.
– Она совсем дура, – закончила Королева, – но за нее платят. Очень хорошо. В сутки две тыщи. Муж ее в командировку усвистел, другой родни нет. Неделю мне придется идиотку пасти. Ты же ее видел, она тут вчера была, спрей из холодильника брала, сначала его со шкафом перепутала!
– Ммм, – протянул Леон, – вечером я отключился, заснул рано, а утром никого, кроме тебя, в квартире не видел.
– Не, она тут спала, – пояснила Ксения.
– Где? – полюбопытствовал мужик.
– Фиг ее знает, – пожала плечами Ксюша, – я обнаружила кретинку в прихожей. Эй, ты в каком месте дрыхла?
Я начала ковырять в носу.
– В кровати.
– И где она стоит? – продолжала Ксения.
– В комнате, – протянула я.
– В какой?
– Не знаю!
