человек. Красные отсветы фонаря падали ему на лицо, придавая тревожность. Несмотря на изначально благоприятное впечатление, при более близком знакомстве любой начинал ощущать опасность, исходившую от этой персоны.
– Ладно. – согласился парень. – Я провел расследование по Вашему запросу. Как и ожидалось – данные оказались засекречены.
– Что-что?
– Увы. Но тайну следствия пока никто не отменял. А собранных сведений крайне мало.
– Я слушаю тебя.
– Улик на месте событий не осталось. Проще сказать, их не было там вообще! Квартира – полностью «зачищена» и обновлена. Опрос свидетелей тоже ничего не дал. Тех, что остались в школе рассредоточили по разным классам, с учетом их … наклонностей. Однако, у большинства таковых выявить не удалось, и они составили самый большой по численности класс. Впрочем, при личном посещении я застав в нем от силы семерых человек.
Вторая группа учиться на физмате. И хотя эти регулярно посещают занятия, найти с ними общий язык оказалось гораздо труднее. Похоже, и «наш» с ними контактов не имел ни до исчезновения, ни после.
– Что говорят учителя?
– Тихий мальчик.
– Это я уже понял.
– Скромен, незаметен…
– Плохая характеристика.
– Ни в каких общественно полезных, а равно и вредных акциях участия не принимал.
– Любимый предмет?
– Неизвестно. Вроде, физкультуру регулярно посещал, из чего можно сделать вывод, ребенок шустрый. Правда и там успехами не блистал, рекордов не ставил. Пассивен, ленив…
– Значит, далеко уйти не мог.
– Вопрос лишь в направлении. – согласился парень, схватив кекс с ближайшего блюда.
Человек резким движением перегородил доступ к выпечке и наклонился к самому уху гостя: – Вот ты мне его и укажешь. – После чего включил экран планшета, и начал загружать известное приложение с географическими картами и локацией.
Глава 7
Дед
Неизвестно, сколько он пролежал без сознания. В редкие моменты, когда оно возвращалось, Егор видел себя уже не на холодной бетонной лестнице, а в каком-то обклеенном газетами закутке, в тепле, на мягкой подстилке. Свет был тусклый, но желтоватый и рассеянный, похоже, рядом горела лампа. Часто пахло кислым. Хотя иногда запахи менялись – до его ноздрей доходил табачный дым, крепкий, подолгу не иссякавший. Аромат плесни и чего-то жаренного, скорее всего сала или дешевых котлет; а еще грибов, но уже не жаренных, и точно не съедобных. И постоянно – лука. Им, казалось, пропитались стены, пол, потолок и сама подстилка, на которой лежал мальчик.
В тот вечер, когда он окончательно проснулся, потянуло спиртными парами. Егор лежал на спине широко открыв глаза и разглядывал навес над собой. Его образовывали узкие трубы, шедшие вдоль стены. Вода в них бурлила и гудела. Мальчик перевел взгляд. Помещение, в котором он находился, показалось довольно просторным. Практически такой же зал, что и на фабрике, но разделенный на сектора. Трубы разного диаметра, толстые и узкие, опоясывали его по периметру. Два маленьких окошка, зарешеченных снаружи, были прорезаны высоко над полом и почти не проводили уличный свет внутрь. Зато его давала электрическая лампочка, действительно висевшая под потолком, временами потрескивая и дрожа. Больше в поле зрения Егора ничего не попадало. Зато до ушей доносились голоса. Кто-то слева от него, за углом, гремел посудой – звенело стекло. Раздалось шипение…
– Вялая морковь. Судя по ее виду, она успела как следует перезимовать…
– И не один раз!
Шипение усилилось, запахло гарью. Вверху у лампочки закрутились сизовато–голубые завитки дыма.
– Смотри, не спали наш единственный очаг!
– А что, вытяжка не работает?
После этой фразы в одно из маленьких окошек полетел некий темный предмет квадратной формы. Стекло в форточке треснуло и посыпалось на пол. Повеяло ветерком, и синие завитки под потолком испарились.
– Ты что творишь! – выругались хрипло. – Зима близко! Мы околеем!!
– Гораздо ближе – угарный газ, пускай продует… Из-за твоих харчей тут дышать нечем!
Это была совершенная правда. Но, несмотря на распахнутое окно, Егор все равно закашлялся. Голоса смолкли.
– Очнулся… – констатировав факт, проговорил хриплый голос. – И как раз к ужину…
Заскрипели половицы, кто –то встал на ноги.
– Смотри, чтобы снова не простыл. Опять кашляет!
– Это лучшее, что мы могли услышать за последнее время. Но, все равно окно придется заделать…
Шаги приближались, и вот перед Егором всплыло знакомое лицо. Сейчас, к счастью, оба карих глаза, целых и невредимых, мирно смотрели на мальчика. Шапки и тулупа на человеке не было, что слегка изменило его вид и общее впечатление. Он протянул руку и пощупал лоб Егора. Тот дернулся назад, при этом приложившись о что-то твердое. Затылок заболел, и беглец вспомнил свое падение.
– Жар спал… – объявил человек, отходя от него.
Егор тоже пощупал голову. Сзади, под волосами, проступала огромная шишка, а может даже гематома!
– Где я? – произнес он первую фразу. Точнее попытался. Сначала послышались каркающие звуки, горло снова забило кашлем. Прочистив его, Егор повторил вопрос, который мучил его практически с момента воскрешения.
– На фабрике. – отозвался человек, смахивающий на Деда Мазая. – На пять этажей ниже…
Фабрика! Егор в удивлении замер. Выходит, те звуки и голоса, что ему казалось, он слышит временами, и вправду доносились из подвала. А все то время, что он провел наверху, внизу тоже кипела жизнь. И трубы отопления не отключались… Егор быстро ощупал себя: одежда, ботинки и пальто были на месте, но вот – деньги…
– Где? – спросил мальчик уже громко и отчетливо.
Повисла тишина.
– Опять бредит. – отозвался тот, что оставался вне поля зрения. – Сестра милосердия из тебя никудышная! Твоя отмороженная клешня не определила точный градус. С мальчиком – прокол. Хотя у своей бодяги ты правильный градус мог выявить на глаз, дистанционно.
Егор сел, подогнув колени, и упрямо уставился на Деда. Позади того, за покосившемся столом, сидел человек помоложе и очищал шелуху с луковицы, бросая все в чугунный котелок. Рядом поблескивали две чекушки.
Очаг посреди комнаты представлял из себя усовершенствованное кострище – мангал. Среди кирпичей, выложенных квадратом прямо на бетонном пыльном полу, покрытым сажей, тлели раскаленные угли. Два прута, установленных по разным сторонам очага, соединялись вверху третьим, на нем раскачивался медный чан, в котором бурлило варево. Запах витал очень терпкий, как в химической лаборатории, где ставят запрещенные опыты. Тот, что сидел у чана помешивал варево, сверяясь с некоей бумажкой, будто с инструкцией. Все это выглядело пост апокалептично, если бы не ингредиенты зелья, разложенные на столе перед «поваром». Абсолютно безвредные замороженные корнеплоды, типа картошки и моркови, горка знакомой зелени, горох. Их вид и цвет опять напомнили Егору о потере:
– У меня были деньги! – жалобно, но по-прежнему вызывающе промычал он.
– У всех нас они когда-то были. – со вздохом отозвался человек за столом.
Мальчик с сомнением взглянул на него: – Но… это же мое имущество. Кто его взял?! – начал он было. – И зачем…
– А как ты полагаешь, твое нахождение здесь и эта койка не оплачиваются?! Еда, уход, охрана, предоставление убежища – все имеет свою цену! Мы
