Возможно, у этого упрямого дурака послеоперационная инфекция, подумал Твилли. В телефонном справочнике он выбрал ближайшую ветеринарную клинику. Регистраторша достала формуляр и стала задавать вопросы:
— Имя питомца?
Твилли ответил.
— Порода?
— Лабрадор-ретривер.
— Возраст?
— Пять лет, — предположил Твилли.
— Вес?
— Фунтов сто двадцать. Может, больше.
— Кастрирован?
— Проверьте сами.
— Нет уж, увольте, — отказалась регистраторша.
— Видите? Яйца на месте.
— Пусть он опять ляжет, мистер Спри.
— Лежать, малыш, — покладисто сказал Твилли.
— Не желаете, чтобы мы его кастрировали?
— Это не мне решать.
— У нас сейчас месячник по кастрации котов и собак, — поведала регистраторша. — Получите скидку в двадцать пять долларов от «Общества гуманности».
— Четвертной за каждое яйцо?
— Нет, мистер Спри.
Твилли почувствовал на себе взгляд Лабрадора.
— Только котов и псов кастрируете?
— Так точно.
— Жаль.
Регистраторша игнорировала последнюю реплику. Забрать Макгуина пришла кудрявая женщина в розовом халате. Твилли проследовал за ней в смотровую, и они вдвоем взгромоздили пса на стол из нержавеющей стали. Появился ветеринар, щуплый, лет шестидесяти. Рыжие с проседью усы, очки в массивной оправе, немногословный. Он послушал сердце Макгуина, прощупал брюхо и осмотрел швы. Не поднимая головы, спросил:
— Чем была вызвана операция?
— Не знаю, — ответил Твилли.
Дези обещала сказать, но так и не сказала.
— Не понимаю. Это ваша собака?
— Вообще-то я ее нашел несколько дней назад.
— Откуда же вам известна кличка?
— Как-то нужно его называть, не только «малыш».
Ветеринар смотрел недоверчиво. Твилли сочинил историю, как возле Сарасоты нашел лабрадора, бредшего по обочине 75-го шоссе. Мол, уже дано объявление в местной газете, и есть надежда, что владелец отыщется.
— Жетона о прививке от бешенства не было?
— Нет, сэр.
— И ошейника?
— Не было. — Ошейник и жетон лежали в машине.
— Трудно поверить, глядя на такую собаку. Он очень породистый.
— Я и знать не знал.
Ветеринар почесал Макгуину нос.
— Кто-то же позаботился о нем и отвел на операцию. Какой смысл бросать потом собаку? Не понимаю.
— Людей трудно понять, — пожал плечами Твилли. — Ну вот теперь я о нем забочусь. Иначе не привел бы сюда.
— Наверное, так.
— Я забеспокоился, когда он перестал есть.
— Да, хорошо, что привели. — Ветеринар поднял Макгуину верхнюю губу и всмотрелся в бледные десны. — Мистер Спри, подождите, пожалуйста, в соседней комнате.
Твилли вернулся в приемную и сел через стул от двух матрон, державших на коленях жирных кошек. Рядом оказался востроликий человек, вцепившийся в потертый кожаный саквояж, откуда периодически высовывалась кудлатая башка размером не больше яблока. Влажные карие глазки сердито оглядывали комнату, человек что-то шептал, и собачья головка вновь скрывалась.
Востроликий заметил взгляд Твилли и плотнее прижал к груди саквояж. Потом резко встал и пересел на три стула дальше.
— А как зовут вашего хомяка? — приветливо спросил Твилли.
Молодой человек схватил ветеринарный журнал и сделал вид, что читает. Остальные посетители тоже не были расположены к беседе. Твилли сообразил, что они не одобряют его вида — голый по пояс, босой, в одних старых полотняных брюках. Остальная одежда находилась в автоматической прачечной дальше по улице.
— Ну ладно. — Твилли сложил на груди руки и вскоре заснул, как обычно, без снов. Проснувшись, он увидел перед собой кудрявую женщину в розовом халате.
— Мистер Спри? Мистер Спри!
— Что?.. Извините...
— Доктор Уитком просит вас немедленно зайти.
Твилли резко вскочил и пошатнулся.
— Что-то не так?
— Пойдемте. Скорее.
Пес появился в доме раньше Дезираты. Это был подарок от президента компании по производству фосфатов Дага Магнуссона, знавшего, что Стоут охотник. Магнуссон купил собаку в Хиббинге, штат Минесота, у заводчика породистых охотничьих лабрадоров. Выбранный щенок был лучшим в помете и стоил 1500 долларов. Стоут в шутку назвал его Магарычом, хотя пес не являлся взяткой, а был скорее вознаграждением за организацию оной.
Даг Магнуссон вышел на Стоута, потому что Агентство охраны окружающей среды вот-вот могло закрыть шахту в округе Полк за сброс химических стоков в общественное озеро. Химикалии были настолько ядовиты, что уничтожили все живые существа крупнее амебы, и правительство намеревалось выставить компании колоссальный шестизначный штраф, а также закрыть производство. Положение сложилось щекотливое: озеро источало такое зловоние, что самый грязный политик не желал вмешиваться.
Палмер Стоут испробовал иной подход. Он свел Дага Магнуссона с шефом местного отделения охраны окружающей среды, известным слабостью к рыбалке. Магнуссон пригласил начальника проехаться на запад Монтаны, где в частных владениях голубой лентой протянулась речка, и там удачливый рыбак поймал свою первую двадцатидюймовую радужную форель. Рыба еще билась на берегу, когда разногласия между Охраной природы и компанией Магнуссона стали потихоньку улаживаться, и в результате стороны договорились о штрафе в 3900 долларов и об установке на берегах отравленного озера больших щитов с предупреждением.
Исход дела привел Дага Магнуссона в восторг, и он посчитал, что Палмер Стоут заслуживает большего, нежели обычный непомерный гонорар.
Вот так появилась собака. Жена Стоута (в то время вторая) Эбби возражала, но без толку. Ее изводили щенячьи лужицы и кучки. Мало кто устоит перед очарованием игривого шестинедельного лабрадора-ретривера, но Эбби не поддалась. Как она говорила, ее «решительно не тянуло к животным». Она предпочитала, чтобы все меховое висело в шкафу, а не лизало ей напедикюренные ноги под обеденным столом. Ледяное недоброжелательство супруги встревожило Стоута; его самого же забавная шаловливая псина буквально покорила. К тому времени Палмер уже мысленно выискивал поводы для развода, и отвращение жены к Магарычу тотчас стало первым в списке причин, потеснив стоявшую там прежде антипатию к оральному сексу.
В конце концов Стоут сумел извлечь выгоду из жениной неприязни к щенку. Вернувшись однажды вечером из Таллахасси, он увидел, что Эбби в истерике колошматит пса свернутым в трубку журналом «Повседневная женская одежда». Магарычу почти сравнялся год, он весил уже девяносто с лишним фунтов, так что яростная вспышка Эбби не причинила ему ни малейшего вреда и даже не испугала (пес не связал лупцеванье с ярко-красным ремешком от Розетта, ставшим его новой игрушкой). Он решил, что Эбби с ним играет, и между атаками беспрестанно вилял похожим на дубинку хвостом в знак признательности за редкое проявление внимания. Палмер Стоут вломился в комнату и вырвал у супруги журнал. За неделю он подготовил документы к разводу. Эбби подписала без звука; это предпочтительнее зловещего обвинения в жестоком обращении с животными, которое муж клятвенно посулил обнародовать.
После отъезда Эбби Палмер взялся за превращение породистого лабрадора в охотничью собаку. Магарыч выказал отличные способности к поиску добычи, но оказался совсем не хорош в ее доставке. Он отыскивал подстреленную утку в самых густых зарослях рогоза, но потом неизменно уплывал дальше. Когда Стоут с компанией охотников настигали игруна, истерзанная птица в готовку уже не годилась. Стоут сменил Магарычу полдюжины специальных тренеров и потом сдался. Видимо, охотничьи таланты, которыми славилась эта порода, миновали одно поколение. Стоут перенацелил пса на охрану дома, к чему тот, казалось, подходил как нельзя лучше благодаря устрашающим размерам и черному как ночь окрасу.
И вот Магарыч поживал себе, как хозяин особняка. Стоут, души не чаявший в собаке, наслаждался ее обществом в редкие вечера, когда не находился в отъезде или не пьянствовал в «Поклоннике». И еще, к великой радости Стоута, обнаружилось, что, в отличие от потерпевшей поражение Эбби, большинство женщин обожает больших собак, которых можно потискать, и переносит свое внимание на их владельцев. Палмер Стоут похвалялся перед приятелями Магарычом, который оказался «классным магнитом для телок». Это сработало и на Дези — она мгновенно прониклась к собаке. Девушка наивно полагала, что безмерно добрый нрав пса — отражение положительных качеств ее хозяина. Такую славную псину, размышляла Дези, мог воспитать лишь терпеливый, заботливый и бескорыстный человек. Дези верила, что о потенциальном кавалере можно судить по его питомцу, как и по автомобилю, гардеробу и коллекции компакт-дисков. Невозможно, чтобы у такой безмерно милой и ласковой собаки хозяин оказался коварной сволочью.
