Вытряхнув из чемодана шмотки, я искала что-нибудь приличное, раз уж такое дело. Как-никак, Верка представит своих лучших подруг тайному жениху. Неудобно ударить в грязь пятаком.
На дне чемодана нашлось коротенькое черное платье и серебряный крестик на потертой, не особо чистой нитке. Как много времени прошло с тех пор, как я перестала его носить.
Сколько мне было, когда я в последний раз его сняла? Одиннадцать лет прошло. Даже страшно подумать, невозможно представить. Да, мне исполнилось четырнадцать, когда на мой день рождения у меня умерла любимая собака, а кошка преподнесла в подарок калечного котенка, что мучительно умирал целые сутки. Мама тогда все твердила, что это меня Иегова наказывает. В тот же день меня кинул пацан. С ним я встречалась год и считала, что влюблена в него до гробового гвоздя. Вот тогда-то я и отреклась от бога. Наглядно сдернула с шеи крест, заливаясь слезами у холмика свежей земли. Под ним мы с отцом оставили спать вечным сном нашего верного Рекса.
В тот день я забросила Христа так далеко, что он до сих пор не попадался мне на глаза. Сейчас я опять в нем нуждалась, но не желала этого признавать. В то время мне казалось, что тем самым я предам моего пса и того безымянного котенка, а сейчас…
Что мне мешало повесить крест на шею сейчас? Опасения, что бог не примет меня обратно? Неверие в собственную искренность? Неверие в то, что бог вообще существует?
Либра забраковала мой единственный праздничный наряд и настояла, чтобы я примерила одно из ее платьев. Покончили с марафетом мы лишь к восьми часам, и это притом, что весь день был в нашем распоряжении. Расфуфыренные и довольные собой, выпустили вперед кошку, не особо заботясь о приметах, и пошли в магазин.
Я, глянув на пустую скамейку, вспомнила о пропавшем Печкине. Уехал куда, что ли? Даже не кинулся искать свою книжонку. Или она его отпустила, проведя по всем тропам к эпилогу? Не пойму, почему именно он дважды являлся мне в зеркале? И Либра. Что происходит с ней? Неужели все из-за того, что я дала ей почитать «Незапертую Дверь»? Теперь я уже об этом молча сожалела.
Отстояв очередь и купив два самых больших торта, мы пошли к особнячку гостеприимного Лешки. Судя по хору развеселых голосов, гости уже набежали. Вскоре выяснилось, что мы пожаловали в числе последних. Верка отважилась представить своего ненаглядного. Мы с Либрой удивленно переглянулись. Подумали, что она вперед решила познакомить нас с будущим свекром. Но это и оказался ее Роман! Пятидесяти лет от роду, довольно респектабельной, но малость поношенной наружности. БУ, в отличном состоянии.
— Добрый вечер, — поздоровался Роман, внимательно осмотрев нас и поцеловав нам с Либрой руки. — Очень рад познакомиться. Верочка о вас так много рассказывала.
Он явно чувствовал себя среди молодежи не в своем корыте. Верка, похоже, тоже несколько смущалась, хоть и не подавала виду. Мы же выразили радость так умело, что Роман Викторович поглядел на нас с обожанием.
Кто-то щипнул меня за бок. Я обернулась. Женька. Даже не припомню, когда видела его в костюме. Неужели причесался? Ждите, граждане, снегопада! Он состроил гримасу в адрес Романа и передразнил его, поцеловав мне руку. За что получил подзатыльник от Верки.
К Либре вышли белая рубашка — черный галстук.
— Здравствуй, Надя, — сказал Костя и, обняв нас обеих за талии, повел к уже накрытому, как всегда во дворе, столу.
Весь вечер Женька и Лешка подкалывали Романа. То расспрашивали о чем-то, ссылаясь на его многолетний опыт. То не ставили плясовой попсы, чтобы у старичка не прихватило сердечко. Верка готова была всех распотрошить, пообещав пацанам встретить их в темном переулке в хэлоуин. Бедный Роман! Стоило ему чихнуть, и все в один голос принялись желать ему здоровья, напоминая, что в его возрасте нужно беречься. От Верки любовью, конечно, не разило, но чувствовалось, что она уважает этого человека и ждет от нас только одного — чтобы мы приняли ее выбор.
Я отошла в сторонку, чтобы положить себе еще кусочек торта, и увидела на подоконнике прыгающий и мигающий мобильник Либры. На дисплее висело: «Работа». Взяв телефон, я осмотрела набитый людьми двор, выискивая фигуру в длинном платье. Не увидела и пошла искать, предположив, что коль звонят в выходной, значит, дело важное. Возможно, какие-то изменения на завтра. Да мало ли что? Работа ведь.
— Жень, ты Либру не видел? — проорала я, толкнув того в плечо.
— Она с Ко… Костей за ворота вы… выходила, — пришел на помощь Лешка, кивком указав на дверь.
Перешагнув через провода, я отправилась к открытому проему и вышла на темную улицу. Возле серой «Ауди», привалившись к капоту, стоял Костя.
— А где Либра? — спросила я, подойдя к нему.
— Чего? — подавшись вперед, переспросил он, жестом дав понять, что из-за грохочущей музыки не расслышал.
— Я Любку ищу! — подойдя вплотную, проорала я.
— Она сейчас вернется. Говорю, сейчас подойдет!
Я не знала, где она будет пудрить носик, потому решила подождать ее вместе с Костей. Конечно, могла бы оставить телефон ему. Но кто его знает? Сопрет еще, и скажет, что так оно и было. Помнится случай, попросила я своего кавалера подержать мою сумку. С тех пор не видела ни кавалера, ни сумки.
Какое-то время мы стояли визави и орали, делясь впечатлениями. Дважды переспрашивали и смеялись над тем, что не понимаем друг друга. Не знаю, как я оказалась в его объятьях. Наверное, когда он обнял меня, не придала этому значения. Когда же его прохладные пальцы легли мне на затылок и стекли на шею, я посмотрела ему в лицо совсем иначе. И поняла, что это неизбежно. Еще немного, и на землю яркой вспышкой обрушится метеорит. А земля подчинится, уступит сверкающей силе. Я замерла в ожидании, глядя в небесные глаза с заутюженными уголками век.
Метеорит коснулся земли на всей своей необузданной скорости. Это было ослепительное столкновение губ. Сублимация! Мистификация! Коллапс! И… резкое выпадение в осадок. Я отшатнулась от Кости, увидев остановившуюся у ворот, опешившую Либру. Посмотрев на Костю, она перевела красноречивый взгляд на меня. После развернулась и вошла во двор, проигнорировав наш дуэтный окрик. Я жестом остановила собравшегося ринуться следом Костю, а сама побежала за потерявшейся среди гостей подругой. Отыскав ее, намеревающуюся уходить, хотела все объяснить, но поняла, что спасаться мне нечем. Что я могла сказать нам с Костей в оправдание? Ничего!
Либра не проронила ни слова, забрала сумку, сцапала протянутый телефон и ушла. Выскользнула с другого хода, чтобы не столкнуться со своим Посейдоном. Я торопливо попрощалась с Веркой и Романом, извинилась за нас с Либрой и, еще раз пожелав счастья, выбежала следом. Моя Русалка уплыла вперед, а я не смогла ее догнать. Куда уж мне, полудохлой плотве! Когда, запыхавшись, ввалилась в квартиру, Либра собирала вещи, швыряя их в сумку. И при этом каждый раз, проходя мимо, пинала ее в дерматиновый бок.
— Либра, прошу тебя, останься! — взмолилась я, растерянно наблюдая за ее хаотичными движениями. — Куда ты пойдешь, на ночь глядя? Остановись хоть на минуту!
— Денька, которую я знала с песочницы, никогда бы так не поступила, — сказала Либра, осмотрев меня как гусеницу. Дала понять — такую крашеную тварь она не желает больше видеть.
Хлопнув дверью, едва не прибив проскочившую в щель кошку, она гордо ушла из моей жизни, оставив на растерзание совести. Всю ночь я просидела на полу в прихожей, размазывая подмытую слезами косметику. Я потеряла ее, половину своей жизни, одну створку нашего единого триптиха. Я себе этого не прощу. Если бы не полночное, случайное откровение Либры, все могло бы прокатить, но не теперь, когда мне была доверена вся изнанка ее души.
* * *
Два дня я не находила себе места, так и не узнав, куда ушла Либра. Ни у Лешки, ни у Женьки, ни у родителей ее не было. На звонки она не отвечала. Все остальное, что в последнее время занимало и тревожило, отошло на задний план. Верка и Женька выспрашивали, что между нами произошло, но я не стала посвящать их в детали ссоры. Точнее, моего предательства.
Спонтанного, бездушного, необузданного.
Ближе к вечеру второго дня моих бесплодных попыток взять себя в руки, когда я бездумно жала на кнопки пульта, зазвонил телефон. Я поспешно схватила трубку, не особо надеясь, что это Либра.
— Приходи в подвал, Денька! — пророкотал взволнованный голос Алика. — Это насчет нашей книги. Я жду!
Я не успела и слово вставить, а крот уже бросил трубку. Что ж, может и к лучшему, что он соизволил проявиться. Возможно, хоть немного отвлекусь. Хотя, признаться честно, я во всем винила эту чертову книгу. Нашла козу отпущения!
Пересадив с колен прижившуюся у меня Лизавету, я взяла сумку, сотовый, ключи и покинула одинокий склеп.
Через двадцать минут я уже спускалась к подвальной двери кротовой норы. Алик, кипящий нетерпением, ждал меня в подъезде.
