— Нет-нет, ничего. Все в прошлом, хотя еще утром я хотел отравиться.
Она пристально на меня посмотрела и спросила, скорее даже утвердительно сказала:
— Следовательно, вы не ловелас и ревность здесь не при чем.
Я помотал головой:
— Нет-нет, живу отшельником, месяцами не вижу людей, телефоны молчат, дверь паутиной зарастает. Скука и тоска.
— Конечно-конечно, Тамара мне говорила. Вы занимаетесь наукой?
— Да, — ответил я и, вспомнив конференцию, грустно добавил: — Но не очень успешно. Кстати, утром собрался ехать в деревню, хочу навалиться на работу.
— Нет, — сказала она, — это никуда не годится. Все не то. Так мы просидим здесь до утра и на сантиметр не продвинемся. Не могу я вытаскивать из вас информацию клещами.
— И что же делать? — растерялся я.
— Многодневные наши дискуссии легко заменит один пятиминутный разговор с Тамарой, — усмехнулась она, поднимаясь со скамейки и протягивая мне руку: — Приятно было познакомиться.
Я удивился:
— Вы уходите? Уже?
— Увы, поздновато мы с вами встретились, — виновато пожимая плечами, сказала она. — Не провожайте, я на машине, оставила неподалеку, за парком.
— Мы еще увидимся?
Она усмехнулась:
— И не раз. Завтра утром я к вам приду. Тогда и решим стоит ли ехать в деревню.
С недоумением я слушал как стучат-удаляются по асфальту ее каблучки. И это все? Странно…
Печальный, я отправился домой. Открыв дверь, услышал голос Лидии.
— Вовсе нет, мы не поругались, как ты могла такое подумать? Мы подрались, — кому-то бодро сообщала она. — Как — почему? Я была в стельку пьяна, даже не смогла ему сделать минет. Как — почему? Язык заплетался.
“Вован прав, типичный разговор проститутки, — с отвращением подумал я. — И с этой женщиной я переспал. Хуже, этой женщине я исповедовался… Знала бы моя мама!”
Я с тревогой прислушался.
— Да, сейчас снова трезва, как стеклышко, — хвастала кому-то Лидия, — пора бы опохмелиться, но разве здесь найдешь? Как — где? У профессора, знала бы ты, как он трахается. Да, я у профессора. Как — у какого? У того, который меня травил. Как — чем? Ядом. Настоящим ядом.
“Что она мелет?” — испугался я и бросился в спальню.
Лидия сидела на кровати и болтала по телефону. Выхватив у нее трубку, я закричал:
— Что вы делаете? О том, что я вас случайно отравил, уже знает весь город!
— Еще не весь, — ответила она и обиженно засопела.
И тут мои нервы не выдержали. Стыдно вспомнить, но я схватил эту несчастную девушку за руку и потащил ее вон из квартиры. Она упиралась и что-то кричала про сумочку, оставленную на кровати. Я был в ярости. Лидия покатилась по ступенькам, сумочка полетела ей вслед. Срам, конечно, но это было так. Она осквернила мою обитель, она втоптала в грязь…
Да что о том!
Тяжело дыша, я захлопнул дверь и отправился в кабинет. “В деревню! Срочно в деревню! Подальше от всей суеты! От мам, сестер, друзей и проституток!”
С этой мыслью я вошел в кабинет и обмер. Кристина лежала на полу в очень неестественной позе. Она была в моем банном халате. Длинные волосы (лишь теперь я заметил, что она блондинка) разметались по ковру, рука сжимала серую коробочку с таблетками.
— Кристина! — закричал я. — Кристина!
Она не шелохнулась. Я бросился к телефону:
— Скорая! Приезжайте скорей! Отравление! Чем? Понятия не имею! В лекарствах не разбираюсь! Что?!! Жива ли? Откуда я знаю! Сам хочу знать!
“Скорая помощь”, к счастью, приехала быстро. Их было трое: доктор с красным носом, медсестра в очках и верзила-водитель с брелоком в руке. Всей командой ввалились в квартиру. Возможно, всем хотелось посмотреть на отравленную Кристину.
— Полюс у вас имеется? — сходу поинтересовался доктор.
Я опешил:
— Какой полюс?
— Страховой, — строго пояснила медсестра.
— В своем ли вы уме? — возмутился я. — Там, в кабинете, умирает молодая женщина, возможно уже умерла, а вы, забыв клятву Гиппократа, затеваете пустые разговоры.
— Не умничайте и не дерзите! — прикрикнул на меня доктор. — Если она умерла, зачем вы нас вызывали? Покойников мы не лечим.
— Так что? Полюса у вас нет? — строго спросила медсестра, угрожающе поправляя очки.
Я пожал плечами и сник:
— Если и есть, то вряд ли Кристина носит его с собой.
— Тогда платите, — заявил водитель.
— Хорошо, — согласился я.
— Платите вперед.
Тут я не выдержал и, вспомнив добрую Лидию, закричал:
— Послушайте, это что, визит “скорой помощи” или бандитский налет? Знайте: “вперед” не берут даже проститутки!
— Берут, — не доверяя моему опыту, заверил доктор. — Теперь вперед все берут. Так вы платите или нет?
— Плачу.
— Тогда поспешите.
Отыскав бумажник, я открыл его и спросил:
— Сколько?
Доктор и медсестра воровато переглянулись.
— Сколько не жалко, — зевая, ответил водитель. — Чем больше, тем лучше.
Я достал сто рублей и гордо протянул их доктору.
— Вы что, издеваетесь? — спросил он, брезгливо передергиваясь и демонстративно хватаясь за ручку двери. — Не та валюта. Забыли где живете?
— Хорошо-хорошо, я живу в США и получаю по их же расценкам, поэтому вот вам сто долларов, и займитесь, пожалуйста, Кристиной! — закричал я, протягивая ему купюру.
Доктор радостно почесал красный нос и заверил:
— За эти деньги мы всю ее вылечим, с головы до ног.
Я проводил эту банду в кабинет, но сам остался в коридоре, нервно ожидая приговора. Вскоре дверь приоткрылась, главарь-доктор высунул красный нос, протянул мне серую коробку и спросил:
— Что было в этой упаковке?
— Кристина жива? — оставляя вопрос без ответа, воскликнул я.
— Жива, что удивительно. Если верить названию лекарства, она должна была бы умереть. Ваша сестра утверждает, что выпила тридцать таблеток.
Я охнул и бросился звонить Светлане, ведь в лекарствах, принесенных ею в мой холодильник, разбиралась только она.
— В той серенькой коробочке лежат капсулы Гинко Билобы, — потрясая меня своей эрудицией, без секундной заминки сообщила Светлана.
— Что это?
— Это безобидная американская пищевая добавка, но, Роберт, неужели по таким пустякам ты будишь меня среди ночи?
Пришлось ей признаться:
— Только что я выпил все тридцать штук. Что теперь меня ждет?
— Если верить рекламе, в тридцать раз лучше заработает твоя голова, — сообщила Светлана и, наконец, заинтересовалась: — А зачем ты это сделал?
— Отравиться хотел, — порадовал я ее.
— Ах, Роберт, не делай этого, — начала причитать Светлана, но я ее больше не слушал.
— Кристина выпила Гинко Билобу, пищевую добавку американского производства, — торопливо сообщил я доктору.
Он обрадовался:
— Значит будет жива. Знаем мы эти добавки: чертовы америкашки кладут один крахмал и дерут в три шкуры.
— Кто бы говорил, — не скрывая осуждения, сказал я, намекая на сто долларов (не сочтите меня мелочным).
Доктор намек понял и задумался, огорченно почесывая пунцовый нос.
— Ладно, — сказал он, — сделаем ей обследование на все сто. Можете присутствовать.
Я поплелся смотреть на Кристину. Сестра действительно была жива и выглядела очень пристыженной.
— Вот, Роби, даже отравиться не смогла, — виновато сказала она, вытирая слезы.
— Твой Макс этого не стоит, — гладя ее по голове, сообщил я.
Доктор меня отстранил, снял с Кристины халат и зачем-то начал целеустремленно щупать ее маленькие груди. Я был так потрясен, что даже не догадался отвести взгляд и растерянно смотрел на это безобразие.
— У гинеколога давно были? — строго глядя на меня, спросил доктор.
Кристина ответила:
— Хожу регулярно.
— Тогда надо бы вам показаться момологу, — снова глядя на меня, порекомендовал доктор.
— Да, надо бы, — вяло согласилась она.
Потом доктор заглянул в ее горло и опять сообщил мне, что миндалины у меня воспаленные. Потом он, все так же, осматривая Кристину, сказал, что у меня плотный живот, что мой позвоночник ни к черту, что надо бы показаться окулисту, кожвенерологу, невропатологу, отоларингологу и еще раз посетить гинеколога.
Наконец я взорвался и закричал:
— Послушайте, я дал вам всего лишь сто долларов, вы же наговорили на миллион! Зачем вы даром работаете?
— Действительно, — спохватился доктор. — Что это я? Провожайте нас, провожайте.
Я начал их провожать, но это оказалось нелегко: доктор застрял в прихожей.
— Значит, вы поняли меня, да? — без умолку трещал он. — Первым делом покажитесь окулисту. Да, горло, горло у вас нездорово…
По всему было видно, что ему понравилось у меня. Ехать неизвестно к какому больному бандиту совсем не хотелось. Вдруг там действительно придется работать, кого-то от смерти спасать, тащить на носилках в больницу и так далее и тому подобное… Уж лучше валять у меня дурака.
Я всячески направлял его к выходу, но он упирался. Так продолжалось до тех пор, пока (о, ужас!) не пришел Заславский. Он лихо забарабанил в дверь и пьяно прокричал:
