Я всячески направлял его к выходу, но он упирался. Так продолжалось до тех пор, пока (о, ужас!) не пришел Заславский. Он лихо забарабанил в дверь и пьяно прокричал:
— Роб! Открывай! Я знаю, ты дома!
— Теперь это знают все, — проворчал я, поспешно впуская его в квартиру.
Увидев в прихожей людей в белых халатах, Заславский остолбенел:
— Вот это да! Роб, так это к тебе неотложка?
Я покосился на доктора и сдержанно ответил:
— Да, это ко мне.
— Ты болен?
— Практически при смерти, — пошутил я.
Пока Заславский изумленно хватал ртом воздух, доктор продолжал выдавать рекомендации.
— Мне не нравится ваш живот, — в сотый раз повторил он. — Очень не нравится ваш живот.
— Чем он плох, живот Роба? — удивился Заславский.
— Грудь тоже настораживает, — не обращая на него внимания, продолжил доктор. — Обязательно обратитесь к момологу.
Пьяный Заславский задохнулся от изумления:
— К момологу?!
— Да-да, — подтвердил доктор, — и повторите визит к гинекологу. Кстати, в какой вы поликлинике наблюдаетесь?
Я встал в тупик, но, вспомнив замашки Крестины, сказал:
— В самой дорогой.
Заславский охнул и, закатывая глаза, простонал:
— Роб, я своим ушам не верю!
— Это хорошо, — констатировал доктор и спохватился: — Как же я ухожу, когда вам рецепт не выписал. Пройдемте обратно.
— Нет-нет, — закричал я, преграждая дорогу в кабинет, — если уж проходить, то туда, в гостиную.
Доктор проследовал в гостиную, уселся за журнальный столик и спросил:
— Ваш возраст?
— Тридцать пять, — выпалил я, после чего Заславский сполз на пол.
— Что тут у вас происходит? — ошарашено прошептал он.
— Ничего, — ответил я, — разве не видишь, доктор выписывает мне рецепт. Пить меньше надо. Иди-ка, Виктор, лучше в ванную, умойся.
Заславский послушно вышел. Пользуясь этим, я схватил доктора за шиворот и со словами благодарности потащил его к выходу. Пока управлялся с доктором, медсестра зачем-то забрела в спальню и сказала:
— О, там лежит еще одна больная.
— Хорошо-хорошо, сам с ней управлюсь, — воскликнул я, выталкивая всю компанию на лестничную площадку и радушно прощаясь.
Но как бы не так. Раз десять доктор пытался войти обратно, поочередно поминая мои грудь, живот и некоторые другие, несуществующие у меня органы. Истощенный проводами, я вышел из квартиры и спустился вниз к крыльцу подъезда. Не успокоился, пока не помахал рукой вслед этой разнузданной банде. Вот они, люди в белых халатах, прославленные социализмом. Что может быть отвратительней, чем цинично наживаться на чужой беде? С этим вопросом я вернулся домой.
И обнаружил Заславского в прихожей: он снимал башмаки. Увидев меня, обрадовался как ребенок:
— Роб, ты где был?
— Так, покурить вышел, — я пожал плечами.
— Ты же не куришь.
— Теперь закурил.
Заславский мне подмигнул:
— Кого-то ждешь?
— Нет, не жду, пошли в гостиную, там поговорим.
На самом деле разговаривать не хотелось. Хотелось спать: утомили многочисленные гости. К тому же беспокоила Кристина. Бедняжка нуждалась в защите и утешении, я же весь день занимался глупостями. Сейчас бы самое время уделить ей внимание, да какой там. Заславскому явно не терпелось что-то обсудить.
— Как тебе Деля? — спросил он, доставая из моего бара бутылку коньяка и ловко распечатывая ее. — Скажи, совсем не изменилась.
— Почему, изменилась и очень, — ответил я, ловко подставляя бокал под струю.
— Да? Ты так считаешь? Кстати, Роб, что с тобой случилось? Зачем приезжала “скорая”?
— У меня был сердечный приступ.
Заславский (он пытался сделать глоток) поперхнулся коньяком, прокашлялся и с укором сказал:
— Роб, хватит, не делай из меня идиота.
Попробовав не сдаваться, я повторил:
— У меня был сердечный приступ.
— И поэтому доктор советовал тебе посетить гинеколога. И момолога. Она что, беременна?
— Кто? — испугался я.
— Девица твоя. Кстати, никогда бы не дал ей тридцать пять. Выглядит гораздо моложе. Если память не изменяет, ты что-то про двадцать восемь говорил. Ведь это та, Роб, которая сегодня голяком к нам в комнату забегала?
Я взвился:
— Ах ты наглец! Опять шпионишь? Пока я провожал неотложку, уже побывал в моем кабинете?!
Заславский растерялся:
— Почему в кабинете? В спальне. Только глазком одним заглянул.
— Зачем? — поинтересовался я, несколько успокаиваясь и радуясь, что Кристину он не видел.
Заславский лукаво усмехнулся:
— Хотел проверить всех ли ты дам своих выпроводил. Знаешь, Роб, она очень красиво лежит на кровати, эта крошка, так и хочется пристроиться рядом. Обожаю чулки-сеточки. Роб, они всех мужиков заводят.
Чулки-сеточки были на Лидии; я подскочил, как ужаленный:
— Она, что, снова пришла?!
— А ты, выходит, не в курсе? — растерялся Заславский.
Я помчался в спальню. Лидия действительно лежала на моей кровати, точнее, спала. Юбка ее неприлично задралась, открывая чулки до самых подвязок.
— Ну это уж слишком! — я зарычал и схватил ее за руку.
Заславский бросился меня оттаскивать. Какое-то время мы боролись, но Лидия так крепко спала, что даже не шелохнулась.
— Ты не знаешь, не знаешь кто она! — вопил я. — Ее надо выгнать! Она проститутка! Настоящая проститутка!
— Это очень хорошо, — успокаивал меня Заславский. — Всегда предпочтительней иметь дело с профессионалом, чем с дилетантом. Тебе ли не знать, Роб, ты же известный перфектционист, всю жизнь стремишься к совершенству.
— Совершенство в любви, это не работа тела!
— Да-да, Роб, это работа души, но начинать-то надо с тела. Ведь только в нем душа и может развиваться. Иного не дано.
— Но развитие должно идти параллельно, иначе неизбежен перекос.
— Этим-то и полезна нам проститутка: наши развитые души очень удачно лягут на ее развитое тело. Идеальный конгломерат получится.
Так мы препирались довольно долго, используя логику и привычный нам научный подход. Вдруг Заславский уставился на Лидию и озабоченно спросил:
— Тебе не кажется странным, что она так крепко спит? Извини, Роб, но ты так вопишь, что и мертвого разбудишь.
— Она пьяна, — отрезал я.
Заславский наклонился над Лидией и, расстегивая пуговицы на ее блузке, сказал:
— Может ей плохо.
Он испытующе посмотрел на меня и, щупая ее пульс, спросил:
— Роб, что доктор сказал? Какие у нее проблемы?
Я снова взревел:
— Да не к ней приезжала “скорая”!
Заславский тоже взбесился:
— Роб, не станешь же ты меня убеждать, что гинеколог с момологом тебе понадобились!
— Нет не мне!
— Значит девице!
— Да, но не этой, а другой!
— У нее совсем нет пульса, — равнодушно отметил Заславский, отпуская руку Лидии и с интересом глядя на меня: — Другой? Роб, так у тебя здесь еще одна девица? Другая?
Но мне уже было не до него. “Действительно, — подумал я, — почему Лида так крепко спит? И почему рука ее упала безжизненно, как плетка?”
— Роб, так кто еще тут у тебя? — тормошил меня Заславский. — Я ее знаю?
Оттолкнув его, я метнулся к Лидии, приложил ухо к ее груди и с ужасом завопил:
— Она мертва! Мертва! Сердце не бьется!
— Да брось, Роб, не может быть, — пьяно отмахнулся Заславский, снова хватая руку Лидии.
— Ну что? Что? — в отчаянии закричал я.
— Тише, Роб, не кричи. Дай зеркальце.
Я полез в сумочку Лидии, отыскал там зеркальце и протянул его Заславскому.
Он приложил его к губам и носу девушки, потом рухнул на колени и попытался услышать работу ее сердца, но я-то уже точно знал, что оно не работает.
— Да, Роб, — трезвея, констатировал Заславский, — она мертва.
“Я тоже”, — столбенея подумал я.
Думаю, вид у меня был незаурядный, потому что Заславский испуганно воскликнул:
— Эй, Роб, очнись! Ты не наделал в штаны?
Я ответил:
— Пока еще нет, но не могу обещать, что так будет всегда.
— Роб, слышишь, Роб, держи себя в руках, — посоветовал Заславский.
— Это конец! — взвыл я. — Уж лучше пустить себе пулю в лоб!
— У тебя есть пуля?
— В том-то и дело, что нет!
— Роб, не отчаивайся. Как это произошло?
— Что — это?
Заславский виновато посмотрел на меня и спросил:
— Как ты ее убил?
— Что-ооо?!
Битый час я доказывал Заславскому, что выгнал Лидию, дважды выгнал, и оба раза она ушла живой и невредимой. Он внимательно слушал, кивал, а потом спросил:
— Роб, ты уверен, что второй раз она была живая?
— Мертвые по ступенькам не бегают, — заорал я. — Виктор, пойми, я вытолкал ее из квартиры. Она оказывала яростное сопротивление.
— Но как-то она попала на твою кровать. Вот, лежит, чертовка, не дышит, — Заславский осуждающе кивнул на Лидию.
— Сам не знаю, — хватаясь за голову, воскликнул я. — Как-то попала. Возможно, встречая неотложку, забыл дверь закрыть, возможно, у кого-то есть ключ от моей квартиры.
