– И денег не заплатили, – уныло согласился дядя Вася, – а еще дамочка думала, что муж ее налево бегает, а оказалось – он к первой жене обедать ездит. Скандал жуткий, и опять же денег не дали! Ох, и надоели мне эти мужья с женами! В общем, звони клиенту, вызывай на встречу!
К телефону подошла Вера Павловна и сказала, что Кешенька очень перенервничал при посещении морга, дома у него поднялась температура, он отказался от обеда и только выпил пустого чаю. А потом прилег. И теперь крепко спит, так что ни о каком визите к детективу не может быть и речи.
– Слушайте, у нас тоже время не казенное! – рассердилась я. – Мы из-за вашего сына не намерены день терять!
– Милочка! – возмущенно начала Вера Павловна, но тут меня осенило, и я крикнула в трубку, что как им будет угодно, но тогда мы включим в оплату еще один день.
Надо отдать должное старушенции: соображала она быстро, особенно к своей выгоде. Поэтому тут же сменила тон и попросила нас приехать к ним – это, дескать, будет гораздо быстрее, потому что пока она Кешу добудится, пока он в себя придет, да еще небось и есть потребует, да пока она его допинает до нашего дома, с нее семь потов сойдет, а тут уж и вечер наступит.
Из ее слов я сделала вывод, что мама сына хоть и любит, но относится к нему весьма критически, прекрасно понимая, что он собой представляет.
Когда мы приехали, Бубликов встретил нас мрачно. На щеке у него был отпечаток подушки, волосы растрепаны, глаза опухли. Он забился в уголок дивана и затих.
Дядя Вася встал, откашлялся и начал солидным голосом:
– Мы проделали некоторую работу и можем сообщить вам кое-какие результаты.
– Какие результаты? – встрепенулся Иннокентий. – Вы же не нашли мою жену! Вы не смогли решить эту задачу! О каких результатах вы говорите?
– Кеша, держи себя в руках! – Вера Павловна нетерпеливо коснулась его плеча. – Прежде всего мы должны внимательно выслушать этих людей, а потом решим, достойны ли они доверия и сделали ли они хоть что-то за наши деньги.
Я почувствовала, что злость поднимается во мне, как сбежавшее молоко. Эта Вера Павловна мне с самого начала не понравилась, уж слишком пренебрежительно она со мной разговаривала. Одно обращение «милочка» чего стоит!
– Тише, пожалуйста, – сказал дядя Вася, – дайте договорить. Но для начала вынужден напомнить вам, что, хоть и заключили мы с вами договор, аванса никакого я с гражданина Бубликова не взял, стало быть, денег ваших не потратил.
– А еще и свои доложил, когда мотался по следам вашей невестки! – не утерпела я.
– Короче! – сказал дядя Вася. – Мы выяснили, что в ДТП гражданка Бубликова не попадала, сознание на улице не теряла, не грабили ее в темной подворотне. То есть можно предположить две вещи: либо она жива-здорова, либо ее убили, отвезли труп далеко за город и там закопали в труднодоступном месте.
– Что вы такое говорите? – Вера Павловна побледнела и прижала ладони к щекам.
– Второе маловероятно, потому что ваша невестка была женщиной небогатой, сами говорили, что драгоценностей не носила, машины дорогой не имела, с чего ее убивать-то?
– А теперь я скажу! – влезла я. – Значит, с работы она уволилась два месяца назад – раз! Одежду кое-какую прихватила с собой – это два! Документы и фотки забрала – три! Послушайте, вам не кажется, что Ирина Бубликова ушла сама, по собственной воле и вовсе не хочет, чтобы ее разыскивали?
– Не может быть! – Иннокентий смотрел потрясенно, как верблюд, встретивший в пустыне Санта-Клауса в длинной шубе и с мешком подарков за спиной. – Но что ее заставило так сделать? Мы так ее любили – и я, и мама…
– Это уж вам лучше знать, – пробормотал дядя Вася, – так что, считаем дело законченным? Вот счет за услуги, тут немного…
– То есть как это – дело закончено? – взвилась тут Вера Павловна. – Позвольте! Вас нанимали, чтобы вы нашли Ирину, а вы занимаетесь отговорками? Как это – она ушла? И что мы с сыном теперь будем делать? На что жить?
– А это-то тут при чем? – удивился дядя Вася.
– А при том, что у нас был негласный договор! – не унималась Вера Павловна. – В свое время, когда они с Кешей поженились, Ирочка прописалась в нашу квартиру.
– В эту?
– Нет, у нас была двухкомнатная сугубо смежная в пятиэтажке на проспекте Шаумяна. Ирочка сказала, что за это она обеспечит нам с Кешей приличный уровень жизни. Так и случилось, очень скоро мы квартиру поменяли на эту, большую, сделали ремонт, обставили, в общем жили скромно, но не бедствовали. И теперь она вдруг ушла, как вы говорите? Это нечестно – бросить нас на произвол судьбы!
– Возможно, она посчитала, что отдала вам все долги… – пробормотала я, – а вы уж как-нибудь сами. Пускай Кеша на работу устроится…
– Нет, нет и нет! – объявила Вера Павловна. – Я не желаю мириться с таким положением вещей!
«А мы-то при чем?» – переглянулись мы с дядей Васей.
– Вы должны ее найти! – твердо сказала Вера Павловна. – Хочет она этого или не хочет, но вы должны ее найти. А мы уж потом с ней разберемся. Если она захочет уйти – пускай предоставит нам приличное содержание. Вы поймите, мы привыкли к такому образу жизни, так что Ирина просто обязана его поддерживать!
– Ничего себе… – пробормотала я.
– Мы, конечно, можем попробовать, – сказал дядя Вася, – но это совсем другое дело. Во-первых, вы должны дать нам аванс…
Когда Вера Павловна услышала, какой аванс (кстати, очень скромный) просит дядя Вася, ее начало плющить и колбасить от жадности.
– Я скучаю по жене! – вдруг сказал Бубликов, перекрывая мамашин визг. – Я чувствую, что ей плохо. Найдите ее!
И посмотрел грустно, как верблюд, чью верблюдицу хозяин-бедуин продал в другое стадо.
– Слушайте, а что вы вообще про свою жену знаете? – агрессивно начала я. – Есть у нее родственники, друзья? Знакомые, наконец… Куда она могла пойти?
– Ирочка сирота, – тут же вступила в разговор Вера Павловна, – ее родители погибли в автокатастрофе, когда ей было шестнадцать лет, она была единственным ребенком в семье. Близких подруг у нее тоже не было, во всяком случае, домой она никого не приглашала. Мы жили втроем очень дружно, Ира много работала… Деньги просто так не платят…
Я хотела было сказать, сколько платили Ирине Бубликовой на должности курьера, но дядя Вася незаметно ткнул меня кулаком в бок – пока не время.
– А как вы познакомились со своей женой? – Я упорно задавала вопросы Иннокентию, принципиально игнорируя его мамашу, но она все время встревала в разговор:
– Кешенька с Ирочкой познакомились в столовой! Это такой счастливый случай, просто роман!
– Где-где? – удивился дядя Вася. – В какой столовой?
– В диетической, – Вера Павловна закивала головой. – Понимаете, у Кеши гастрит. Он с детства был очень болезненным ребенком, его желудок реагировал на грубую пищу. Даже в детском саду у него были большие проблемы!
– Мама, про детский сад им совершенно неинтересно! – недовольно пробормотал Бубликов.
Ну, надо же, оказывается, он не совсем безнадежен. Впрочем, известно ведь, что верблюды очень умные животные.
Иннокентий Бубликов работал тогда в средней общеобразовательной школе, преподавал математику. Единственным плюсом этой работы стало расположение школы – в десяти минутах ходьбы от дома. Дальше пошли сплошные минусы – зарплата маленькая, дети шумные и глупые, педагогический коллектив сплошь дамский, директриса редкостная сволочь, в школьной столовой каждый день недоваренная перловка и подозрительные фиолетовые сосиски. Перловку желудок Бубликова переваривать отказывался, да еще некоторые коллеги пытались за едой с ним флиртовать, приглашали в театр и в разные музеи.
«Не могу себе представить, – подумала я, – впрочем, там, в школе, на безрыбье… возможно, и этот верблюд сойдет…»
Кеша ходил обедать в диетическую столовую напротив школы. Очень удобно – все подадут, на стол накроют и самому ничего разогревать не надо. Если бы мама была дома…
– Но я тогда еще работала! – снова влезла в рассказ Вера Павловна. – Мы с Кешей жили очень трудно, пенсии не хватало, я работала в районной библиотеке…
В тот день все было как обычно. Кеша пришел в столовую после уроков, следовало подкрепиться, потому что впереди ожидался педсовет, на котором, Кеша знал, его станут ругать.
Родители ученика восьмого класса Вити Дуболомова нажаловались директору, что Кеша назвал его тупицей, недоумком и тормозом, что, кстати, полностью соответствовало действительности, потому что физичка в приватном разговоре на лестнице полностью согласилась с Иннокентием. Физичка была сильно пожилая, работала в школе лет тридцать, почти все родители учеников когда-то сами учились у нее, так что она могла с директором и поспорить. Но за Кешу она заступаться не станет, она сама сказала – ей все до лампочки, тем более что выпустить из школы всех идиотов с тройками они обязаны.
