— Что нам теперь делать? — спрашивал Бенуа Сундук. — Мы ужо обошли весь город. Ясно, что ни Бобинетты, ни Элен здесь нет. А то бы мы их встретили…
Жоффруа Бочка согласился с другом:
— Здесь нам больше нечего делать. Надо возвращаться в Пантрюш! Тем более, на Центральном рынке у торговца из Поит-Эсташа я аж сорок франков недополучил за разгрузку овощей. Зря я, что ли на него ишачил!
Вернуться на Центральный рынок — это была голубая мечта двух грузчиков. Но возникало затруднение: денег на проезд у них не было. Впрочем, колебались они недолго.
— Подумаешь, великое дело! — сказал Бенуа Сундук. — И пешком дойдем! Дня через два-три будем в Пантрюше…
— Ты так думаешь?
— Еще бы! Я вчера посмотрел на небо — звезды на нем точно такие, как у нас на Центральном рынке, над мясными рядами… Стало быть, мы находимся где-то недалеко!
Этот довод убедил Жоффруа Бочку. Два друга двинулись прямиком через поле, наткнулись на железнодорожный путь и пошли вдоль него прочь от города. Занялся рассвет, наступило утро, солнце поднималось все выше над головой, а они все шли и шли. Они отбились от железнодорожной ветки, и некоторое время блуждали по полям. Амстердам остался уже далеко позади. Пройдя небольшой лесок, они остановились в изнеможении. Опускался вечер. Дорогу им, в который уже раз пересек капал. Пришлось идти до ближайшего шлюза, чтобы перейти на другой берег по перекидному мостику. Дальше начиналась совершенно пустынная местность. Сумерки сгущались. Два друга ничего не ели и не пили с самого утра.
— Ну, я ухайдакался! — сказал Жоффруа Бочка, — Как будто перетаскал сто кулей муки по сто кило каждый…
Бенуа Сундук даже слова сказать не мог — так он устал. Два приятеля сошли с дороги и двинулись прямиком к маленькому домику, чьи окошки светили им издалека.
— Уж как-нибудь объясним этим англичанам, что нам надо поесть и переночевать, — проворчал Жоффруа Бочка.
По мере того как путники приближались к домику, они все сильнее чувствовали пьянящий аромат, обволакивавший их со всех сторон.
— Черт возьми! — сказал приободрившийся Бенуа Сундук. — Хорошо пахнет — совсем как у нас на рынке, в рыбных рядах…
Однако идти двум друзьям становилось все труднее. Они попали в какие-то колючие заросли, доходившие им до пояса. Колючки цеплялись за одежду, хватали их, как невидимые руки. В темноте двое силачей бились, как мухи на липкой бумаге, не в состоянии найти выход. Наконец они выбрались на какую-то полянку, где рухнули как подкошенные, и захрапели во всю мочь.
…В десять часов утра, когда солнце уже ярко светило, господин Эйр вышел из своего домика. На голове у него была широкополая соломенная шляпа. Не торопясь, он шел по тропинке, направляясь к большому полю, расстилавшемуся невдалеке. Сплошь покрытое яркими цветами, это поле под порывами ветерка напоминало многоцветное колышущееся морс.
Господин Эйр был высоким красивым стариком с бледным лицом и белоснежными волосами. Уже много лет он жил в маленьком домике с черепичной крышей, расположенном на некотором расстоянии от города Гарлема, и занимался разведением роз, чему весьма способствовал умеренный климат этого прекрасного уголка живописной Голландии. Неподалеку от дома находилась старинная ветряная мельница, давно уже не использовавшаяся по прямому назначению и превращенная господином Эйром в парфюмерную лабораторию, где он производил переработку своей ароматной продукции.
Господин Эйр сам вел хозяйство с помощью приходящей работницы, и каждое утро выходил в ноли, чтобы осмотреть спои плантации и собрать урожай цветов. На этот раз он с удивлением обнаружил, что ночью какие-то люди прорвали прополочное ограждение со стороны дороги, оставив на шипах клочки своей одежды, и углубились в насаждения розовых кустов. Пройдя по их следам, он вскоре увидел и самих пришельцев — двух здоровенных парней, мирно спавших на земле. Шаги старика разбудили спящих, они приподнялись, сели и стали протирать кулаками слипшиеся глаза.
Жоффруа Бочка и Бенуа Сундук с трудом приходили в себя, одурманенные сном и запахом роз. Увидев рядом с собой незнакомого старика, они сказали друг другу:
— Ну вот, еще один англичанин!
Услышан звуки французской речи, господин Эйр заговорил с незнакомцами на их языке. Двое силачей пришли в неописуемый восторг и стали наперебой объяснять старику, что они идут в Париж, на Центральный рынок, где намерены всласть поесть капустного супа, а пока хотели бы заморить червячка, чем Бог послал, хоть куском хлеба…
Господин Эйр выслушал их речи с некоторым недоумением. «Однако же, они не производят впечатления злоумышленников», — подумал он. И пригласил их пройти в дом. Несколько минут спустя Жоффруа и Бенуа уже сидели и чистенькой просторной кухне, наворачивали превосходный капустный суп и рассказывали радушному хозяину о своих приключениях. Господин Эйр мало, что мог понять из их сбивчивого рассказа, но вдруг он вздрогнул и побледнел. Произошло это в тот момент, когда Жоффруа проговорил:
— В общем, все это — проделки Фантомаса…
— Фантомаса? — переспросил старик в большом волнении, — А какое вы имеете отношение к Фантомасу?
Двое друзей, в свою очередь, посмотрели на него с удивлением: неужели и в этих местах было известно имя Фантомаса? Но теперь уже они едва успевали отвечать на вопросы своего хозяина. Они выложили то немногое, что им было известно о похождениях зловещего бандита.
— А что же Жюв? — спросил старик дрожащим от волнения голосом.
— Так это же наш приятель! — заявили в один голос Жоффруа и Бенуа. — И Фандор тоже… Клёвый парень этот журналист!
Волнение старика усилилось еще больше, если только это было возможно. Сжимая дрожащими руками здоровенные лапищи грузчиков, он попросил:
— Расскажите мне о Фандоре! Расскажите все, что вы знаете о нем!
В тот вечер в Буживале, когда к Элен подошли двое мужчин и сказали, что им поручено сопровождать ее в Амстердам, она подумала, что они не производят впечатления таких здоровяков, как говорила Бобинетта. Но жена Фандора не придала значения своему наблюдению, тем более что было темно, и она не имела возможности, как следует разглядеть своих спутников. Они пригласили ее в роскошный автомобиль, сами сели рядом с ней, и машина помчалась. К удивлению Элен, они и не думали заезжать на железнодорожный вокзал: машина ехала всю ночь, и утром они уже были на территории Голландии. Молодая женщина подумала, что таково было, по-видимому, указание Жюва и Фандора.
Около десяти часов утра машина остановилась на пустынном морском берегу. По дороге Элен пыталась выяснить у своих спутников, каким маршрутом они следуют и скоро ли она встретится с Фандором. Но смутность и уклончивость их ответов зародили в ней беспокойство. Выйдя из машины на пустынном пляже, она, наконец, разглядела лицо того спутника, который в течение всего переезда сидел рядом с шофером, спиной к пей. И тогда возглас удивления и ужаса вырвался из ее груди:
— Владимир!..
Действительно, это был сын Фантомаса! Именно он привез Элен сюда, на пустынный берег залива Зюйдерзее. Несчастная женщина оглянулась вокруг, ища, к кому можно было бы обратиться за помощью. Напрасно! Кругом не было ни души. Полоса песчаного пляжа простиралась в обе стороны, насколько хватало глаз, обрамленная с одной стороны водным пространством, с другой — зарослями морской сосны.
— Что вы собираетесь со мной делать? — спросила она дрожащим голосом. — Что вам от меня нужно?
Владимир усмехнулся:
— Ты наша пленница! Ты в наших руках…
«Наша пленница», — подумала Элен. Она поняла, что это множественное число подразумевало присутствие Фантомаса.
Вдали, на морском горизонте, показалась черная точка, быстро увеличивающаяся в размерах. Вскоре можно было угадать в ней моторную лодку. На минуту у Элен затеплилась надежда, что появление лодки, быть может, расстроит планы похитителей. Но тут же ей пришлось убедиться в тщетности своих надежд. Выпрямившись во весь рост, скрестив руки на груди, в лодке стоял человек, в котором Элен без труда узнала своего неумолимого преследователя, того, кто упорно называл себя ее отцом, — Гения злодейства, Фантомаса!..
Сломленная отчаянием, недавней болезнью и всеми испытаниями, Элен лишилась чувств…
Когда Элен пришла в себя, был вечер. Она находилась в уютно обставленной комнате, через окно се взору открывался широкий морской простор, вблизи виднелась небольшая плотина. Возле постели она увидела того, кто, при всей своей свирепости, всегда проявлял по отношению к ней, Элен, снисходительность и заботу, которые можно было бы даже назвать любовыо, если бы это чувство могло найти себе место в злобном сердце Фантомаса…
— Элен! — произнес он сухим и повелительным тоном. — Сегодня вы — пленница и останетесь ею так долго, как мне будет угодно. Однако я не желаю вам зла. Напротив, я забочусь о вашем счастье!
