– Ну, допустим... – дворник немного смягчился, – некоторые попадаются культурные собаки. И вообще, от собак иногда и польза случается. Которые собаки сторожевые, так их я сильно уважаю. Или, к примеру, охотничьи – тоже не зря хлеб едят... – Дядя Федя с сомнением оглядел Пу И, которого вряд ли можно было причислить к охотничьим или сторожевым.
– А еще на севере ездовые собаки есть, – добавил Маркиз. – Правда, Пу И?
– Вот кого я сильно не уважаю, – продолжил дворник, – кого я сильно не уважаю, так это кошек. Вот уж бесполезные создания! Одна грязь от них. Грязь и беспорядок. Особенно один тут есть... – Он погрозил метлой здоровенному серо-полосатому коту, выглядывавшему из подвального окошка. – Ох, попадешься ты мне когда-нибудь...
Кот издевательски мяукнул. Он понимал, что угрозы дворника совершенно пустые.
– А вы ко мне по какому вопросу? – вспомнил дядя Федя про Маркиза. – По личному?
– Да как сказать... можно считать, по личному...
– Если по личному – так это по вторникам, с двух до пяти, и по предварительной записи... – Дядя Федя неожиданно смутился и закашлялся. – Извиняюсь, многолетняя привычка... погорячился немного насчет предварительной записи... я ведь не всегда дворником был...
– Наслышан! – уважительно проговорил Маркиз. – Знаю, что вы занимали ответственный пост...
– Да уж, ответственный! – Дворник приосанился. – Я в советские времена большим человеком был! В системе коммунального хозяйства, городская номенклатура!
– Ух ты! – восхитился Маркиз, всем своим видом изображая почтение к былому величию дяди Феди.
– Да, молодой человек! – проговорил тот, величественно опираясь на метлу. – Кабинет – как футбольное поле, секретарша – что твоя киноактриса, пять тысяч человек в подчинении! Одних курьеров... паек, разумеется, по разряду четыре-Б... на прием ко мне за месяц записывались, и то не всякого принимал!
– Да, были люди в ваше время, – поддержал Леня, – не то что нынешнее племя!
– Да, куда нынешним! – охотно согласился дворник, совершенно размякший от сладостных воспоминаний. – Лично Прохор Петрович меня запросто принимал! А уж это был всем начальникам начальник! Ежели на кого голос повысит – сразу инфаркт! В самом только крайнем случае нервные судороги...
– Ну надо же! – ужаснулся Маркиз.
Пу И потянул его в сторону пустыря – сколько можно беседовать с этим скучным дядькой? На пустыре собралось самое лучшее собачье общество, и наверняка там гуляет вчерашняя такса!
– Подожди, Пу И! – отмахнулся Леня от собаки. – Никуда твоя такса не денется! Так вы, Федор Степанович, городское хозяйство наверняка как свои пять пальцев знаете?
– Это само собой! – важно отозвался дворник. – Как же не знать? Двадцать пять лет как один день...
– Так, может, подскажете, что такое МУ ЭХ?
– Как? – переспросил дядя Федя. – Эх-му?
– МУ ЭХ! – повторил Леня и показал дворнику злополучную бирку.
– Ну, это, само собой, инвентарный номер, – сообщил тот, повертев бирку в руках. – А сокращение какое-то новое, в мое время таких не было. В мое время все на «Лен» начиналось. Ленэнерго, к примеру, или там Ленсоцжилстрой... или, допустим, Ленспецторгснабсбыт... или Ленвнешмехспехстрах...
– Какая память! – восхитился Леня, опасаясь, что дворник слишком увлечется воспоминаниями.
– А как же! Поработал бы с мое на ответственном посту, так тоже запомнил!
Дядя Федя совершенно вошел в образ большого начальника и даже по старой привычке начал обращаться к собеседнику на ты.
– Значит, не знаете, что такое МУ ЭХ? – разочарованно уточнил Леня и собрался было уйти, к большой радости Пу И.
– Я-то, может, и не знаю, – отозвался дворник, значительно подняв толстый палец, – но люди имеются. Наши люди повсеместно имеются. Не имей, как говорится, сто рублей, а имей, как говорится, сто коллег и сослуживцев! Так что это мы быстро выясним... какое, ты говоришь, сокращение?
– МУ ЭХ, – напомнил Леня.
Дядя Федя прислонил метлу к стволу тополя, достал из кармана дворницкого фартука мобильный телефон и набрал номер.
– Степан Федорович? – проговорил он солидным начальственным басом. – Пескоструев говорит. Как здоровье? Как супруга? Как творческие планы? Я тоже... у меня тоже... да какие дела? Дела у прокурора... – Он солидно хохотнул. – Тут, понимаешь, вопрос назрел... что-то я забыл – МУ ЭХ в твоем ведении или нет? Да не МУ МУ и не МУ ХА, а МУ ЭХ... нет, говоришь? Не в твоем? А в чьем? Ну ладно, я ему позвоню... спасибо... и тебе того же... супруге привет... надо как-нибудь совместно культурный досуг провести... да, да... или там на охоту...
Он набрал другой номер и начал такой же ритуальный разговор:
– Сергей Трофимович? Пескоструев беспокоит. Как здоровье? Как супруга? Как планы творческие? Лады... лады... у меня тоже... я чего звоню-то... МУ ЭХ – это твоя структура? Да? Да есть тут, понимаешь, один хороший человек... так точно... ну, так я этого человечка к тебе подошлю? Лады... и тебе также... непременно! Супруге привет! Надо как-нибудь совместно порыбачить!
Дядя Федя солидно, неторопливо убрал телефон и повернулся к Маркизу:
– Ну, молодой человек, записывай. Витебский, значит, проспект...
Леня не без труда нашел на Витебском проспекте запущенное двухэтажное здание. Когда-то в нем располагалась маленькая трикотажная фабрика, об этом говорила выцветшая надпись по фасаду. Теперь от фабрики осталось одно воспоминание, однако здание не пустовало, в нем бурлила какая-то странная, призрачная жизнь, в ворота то и дело входили и выходили подозрительные личности с сумками и рюкзаками, иногда въезжали грузовички или пикапы.
Возле ворот стояла хлипкая будка сторожа, рядом с этой будкой по-хозяйски похаживал крупный рыжий пес.
Леня подъехал к будке.
Пес грозно зарычал.
– Пропуск! – отчетливо расслышал Маркиз в этом рычании.
– Ты смотри, Пу И, – говорящая собака! – с уважением проговорил Маркиз, повернувшись к своему четвероногому спутнику. – А ты столько времени проводишь в нашем обществе и хоть бы одно слово говорить научился по-человечески!
Пу И виновато заскулил, встал на задние лапы и выглянул в окно.
Рыжий пес оскалился и гавкнул.
И опять Маркизу явственно послышалось слово «пропуск».
Он протер глаза, вглядываясь в говорящего пса... и тут позади пса появился приземистый дядечка лет пятидесяти в черном суконном бушлате с нашивкой «Охрана» и, сурово нахмурив брови, повторил:
– Я ясно выражаюсь! Пропуск предъявите в открытом виде!
– Ах, так это вы... выражаетесь! – с облегчением проговорил Маркиз. – А я было подумал...
– Вот вы предъявите мне пропуск в открытом виде – и тогда можете думать, а до того – ни-ни! – проскрипел охранник. – Правильно я говорю, Дружок?
Дружок глухим рычанием поддержал своего хозяина.
В это время к воротам подъехала черная машина, нетерпеливо посигналила.
– Сию секунду! – угодливо выкрикнул охранник и повернулся к Лене: – Видите, человек из-за вас проехать не может! Или предъявляйте в открытом виде, или освобождайте проезд!
Леня отъехал в сторону, пропустив черную машину.
Сторож и его рыжий пес дружно взяли на караул. Леня немного выждал и снова обратился к охраннику:
– А что же вы у этого человека пропуск не потребовали?
– А это до вас не касается! – огрызнулся тот. – Это вы не знаете, чья машина. Это самого Эммануила Гедеоновича машина! – И он значительно поднял взгляд к блеклому осеннему небу.
– Неужели самого! – изумился Леня. – Ну тогда ладно.
– Пропуск будем предъявлять? – вернулся охранник к прерванному разговору.
– Нету, – Леня развел руками. – Но я вообще-то лично к вам. Если, конечно, вы Сергей Трофимович.
– Ну, допустим я. – Сторож насторожился. – А по какому конкретно вопросу? Если вам сообщили насчет мешка цемента, так это я вам сразу скажу – клевета и происки! И вообще, мне цемент абсолютно без надобности, у меня этого цемента...
– Я по другому вопросу! – успокоил сторожа Маркиз. – Цемент меня не интересует...
– А если вам про паркет доложили, так это вообще вранье! Это я даже не знаю, откуда ветер дует! Мне этот паркет сто лет не нужен... у меня лично даже на кухне ламинат...
– Не волнуйтесь, Сергей Трофимович! Я к вам от Пескоструева, от Федора Степановича... знаете такого?
– Как не знать! – Сторож оживился. – Кто же не знает старика Пескоструева! Как он там, на доверенном ему участке? Справляется? Оправдывает доверие?
– Оправдывает, оправдывает! – отмахнулся Маркиз. – Он меня к вам направил как к знающему человеку...
– Правильно сделал, что направил! – засуетился сторож. – А что же вы в машине сидите? Пройдемте ко мне в кабинет, чайку выпьем с печеньем... вы какое предпочитаете – «Курабье» или «Лолиту»?
Леня выбрался из машины и прошел вслед за сторожем в его дежурку.
– Вот он, кабинет мой нынешний! – проговорил сторож, показывая крошечное помещение, едва вмещавшее шаткий стол, два табурета и масляный радиатор. – Конечно, не то, что прежде... раньше-то у меня кабинет был...
