– Бабушка, вы чудо! Но у меня к вам есть еще одна просьба.
И дядя изложил, что он хочет от старушки.
– Чайку сначала попейте, – предложила она. – А насчет колодца… Даже и не знаю, что вам сказать. Колодец у мельника был, как же без колодца? Но вот где?.. Этого я уже и не скажу теперь.
Найдя среди всякого старья в чулане высокие резиновые сапоги, которые покойный муж бабушки Афины таскал на рыбалку, дядя отправился обшаривать кусты. Катю задержала у себя старушка. Девушка думала, что старушке надо что-то помочь по дому, сходить куда или принести чего, но оказалось совсем даже не это.
Оставшись наедине с Катей, старушка усадила ее рядом с собой и, взяв за руку, проникновенно сказала:
– Ты ведь у нас незамужняя, так?
– Есть такое дело.
– А годков-то тебе уже немало. Пора бы и замуж сходить, деток родить, род свой продолжить.
– Да я согласна. Только претендентов на роль мужа не находится.
– А ты к Андрею-то присмотрись, девонька. Он твоя судьба.
– Что?
– А что ты так встрепенулась? Хороший он мужик. А что женат был и баба ему гулящая досталась, так ведь и у тебя личная жизнь тоже не гладко складывалась?
Возражать было нечего, и Катя кивнула.
– Вот я и говорю, – обрадовалась старушка. – Ладно было бы вам с ним сойтись. Как он тебе самой-то? Нравится?
Что тут ответить? И Катя снова кивнула.
– Вот и знатно! – обрадовалась бабушка. – Вот и славно! Деток вам с ним побольше желаю. А на слухи глупые ты внимания не обращай.
– Какие слухи?
– Говорю, не обращай внимания. Чушь это все. Андрея я знаю уже много лет. И ничего кроме добра брат его беспутный и жена негодная не видели. А Герман с мегеркой своей все брешут. Водки напьются и давай брехать на хорошего человека. Уж не знаю, кто им за это платит, а только врут они, что твои сивые кони.
Катя кивала головой хотя, признаться, ровным счетом ничего не понимала. Какие кони? Кто такой Герман? Почему ему платят, чтобы он жил с какой-то мегерой да еще и на пару с ней бухал? Но разбираться во всем этом Катя не захотела. Своих дел было по горло.
Убедившись, что больше старушке от нее ничего не нужно, она отправилась назад к дяде. И надо же было такому случиться, что, выходя из калитки, она наткнулась на незнакомую бабенку самого расхристанного вида. Волосы у этой особы когда-то были вытравлены перекисью, а теперь местами отросли, местами были перекрашены хной, а местами просто отсутствовали, словно бы выдранные клочьями. Пальтишко на этой особе было расстегнуто, словно ей было жарко. Из-под него виднелись полы драной вязаной кофты. И в довершение всего ансамбля на ногах у дамы прямо на босу ногу были надеты ярко-зеленые резиновые боты.
Пока Катька оторопело изучала посиневшие от холода и порядком перепачканные голые коленки этой эксцентричной особы, та неожиданно произнесла хриплым голосом:
– Здорово!
Пришлось Кате ответить на это приветствие. Она надеялась, что этим их общение и закончится, но не тут-то было. Бабенка заступила ей дорогу, не давая выйти.
– Это ты теперь на хуторе у Андрея живешь?
– Мы с дядей. Андрей был так любезен, что приютил нас с дядей.
– Приютил! Любезен! – презрительно скривилась эта особа. – Фу-ты ну-ты, какие обороты! А мы вот университетов не кончали. И я тебе по-простому скажу, г… этот Андрей, так ты и знай!
– Почему вы так говорите?
– Он жену свою убил! И брата тоже!
Катька ошеломленно молчала. Услышать такое чудовищное обвинение в адрес их хозяина было настоящим ударом.
– Что гляделки вытаращила? Это все у нас знают. Знают, да только молчат! Боятся говорить, а я ничего не боюсь! И Герка – муж мой Герман – тоже не боится. Мы его еще выведем на чистую воду! У-у-у! Убийца!
Привлеченная громкими возгласами, из домика выглянула бабушка Афина. Увидев пьянчужку, она осерчала.
– Катерина, уйди! – крикнула она, обращаясь вовсе не к Катюше, а к самой незнакомке. – Сколько раз я тебе говорила, не поноси при мне хорошего человека! Дождешься, накажет тебя Бог за твою ложь!
– А что я… я правду говорю! Вот девочка на хуторе живет, пусть знает, с кем дело имеет.
– Она-то знает, а вот ты знаешь ли? Сколько вам Андрей помогал! Каждую осень вам с Германом машину картошки, овощей всяких. И дрова привозил. И битую птицу. Да всего и не перечислишь. Кабы не он, вы бы с мужем давно бы уже от голода да холода загнулись.
– Привозил, спорить не стану. И дрова, и картошку, и другое привозил. Только вот вопрос, зачем он это привозил?
– Да затем, что жалко ему вас, дураков ленивых! Пропали бы вы без него!
Но пьянчужка в ответ лишь подбоченилась:
– А если я скажу, что рты он нам с мужем своими подарками заткнуть хотел? Тогда как?
– Ах, ты… – Старушка даже задохнулась от возмущения. – Ах, ты дрянь какая! Да кто же тебя такому учит-то?
В голосе старушки звучало даже что-то похожее на отчаяние. Так реагирует человек, когда видит перед собой ложь, но не знает, как ее опровергнуть.
– Не могла ты, Катерина, сама до такого додуматься. Никак не могла! Кто-то тебя подучил так говорить. Отвечай, кто?
– А меня и учить не надо. Я все сама поняла. И Герман понял. Лизхен с Артемом в бане не просто живьем угорели, их перед этим еще и топором зарубили. Потом уж баню подожгли. А кто к ним накануне приезжал? То-то и оно, что Андрюшенька их посетить соизволил. То годами носа в Олеховщину не казал, а то прибыл!
– Тебе-то откуда знать, кто приезжал, а кто нет? Ты же пьяной, как обычно, в ту ночь валялась. И где только водку берешь? Кто тебе ее привозит? Уж ясно, что не Андрей. Тот крепче квасу в рот и не берет ничего.
– Мы с мужем пьем, – гордо согласилась пьянчужка. – А отчего пьем? Боль душевную заглушаем, потому как страшное преступление при нас свершилось. Друзей наших злой человек раньше времени на тот свет спровадил. А мы ему и помешать не смогли. Потому что подвержены очень винопитию.
– Винопитию! Ишь ты! Скажи прямо – ничего не помню, потому что, как обычно, с мужем оба пьяные валялись.
– Потому той ночью мы и уцелели. В баню нас, верно, не пригласили, на сеновале мы с мужем ночевали. А были бы с хозяевами, так и угорели бы вместе с ними. А то и топором бы еще получили, как они, сердечные.
Понемногу Катюша поняла, кто стоит перед ней. Катерина и Герман – это была пара слуг, которые жили вместе с женой Андрея и его братом в Олеховщине. Те самые единственные из всех работников, кто никуда не уехал, а продолжали жить тут. Но почему эта спившаяся неопрятная особа обвиняет Андрея в ужасном преступлении? Неужели в этом обвинении есть хоть капля правды?
И хотя старушка Афина сейчас яростно защищала Андрея, девушка смотрела на нее уже недоверчиво. Ведь всем известно, что дыма без огня не бывает. А слух такой по округе явно ходит уже не первый день. Ведь и матушка Анна сразу при их знакомстве предупредила Катюшу, чтобы та не слушала про Андрея дурного. Не это ли и имела в виду преданная служанка, когда уговаривала девушку не верить, если кто скажет про Андрея плохое?
До своего дяди Катюша добрела в задумчивом и мрачном настроении. Она не знала, как ей следует поступить. Сообщить дяде об очередной шокирующей новости, которую она узнала, или не стоит этого делать? В конце концов Катя решила промолчать. Точно ведь ничего не известно, а портить репутацию Андрея в глазах дяди Катюше не хотелось. Да и вообще, будь вина Андрея в случившемся с его братом и бывшей женой доказана, небось не разгуливал бы он сейчас на свободе.
Дядя приходу Кати обрадовался. Он где-то умудрился раздобыть косу, которой сейчас и работал, расчищая среди сухой травы участок вокруг какого-то нагромождения камней, битого кирпича и обломков бетонных колец.
– Это что за памятник такой?
– Подозреваю, это и есть бывший колодец.
– Вот это?
– Ничего более подходящего мне разыскать не удалось.
Дядя закончил косить и повернулся к Катюше.
– Готова поработать еще немного? Я буду таскать обломки побольше, а ты займись мелочовкой.
Катя с готовностью кивнула и приступила к работе. Но уже через полчаса она поняла, что переоценила свои возможности. Это только со стороны казалось, что таскать битый кирпич – детское развлечение. Кирпичи были плотные, еще старинные и такие тяжелые, что у Кати моментально разболелась спина. Но она все равно таскала их и складывала в кучу, потому что отступить и оставить дядю один на один сражаться с этой грудой камней она не могла.
– Кому понадобилось заваливать колодец?
– Какая разница. Нам же лучше. Если на дне что-то есть, то до него до нас никто не добрался.
Какое-то время они работали молча. Но потом Катя поцарапала руку какой-то ржавой железякой и ударилась в панику:
– У меня будет заражение крови?
– Нет.
– А столбняк?
– Нет.
– А гангрена?
– Нет, не будет! Все!
Катя испуганно вздрогнула, но оказалось, что последний возглас ее дяди относился вовсе не к ней. Оказывается, дядя обнаружил под завалом круглый щит, сбитый из старых досок. Щит прикрывал отверстие в земле.
