Лола выгребла всю дрянь из сумки, оставила только тюбик помады — очень темной для блондинки, — а саму сумку решила на всякий случай не выбрасывать, а предъявить Маркизу. После этого она, приободрившись, зашагала по улице к ближайшей станции метро — теперь у нее было, что сообщить компаньону.
Не прошла она и одного квартала, как обостренное чувство опасности подсказало Лоле, что ее пасут. Без всяких ухищрений Лола выяснила, что следят за ней из вишневого «опеля», который медленно движется вдоль тротуара. «Опель» имел затемненные стекла, так что виден был только водитель, но Лола не сомневалась, что в автомобиле минимум двое.
«Однако и наглецы же! — поразилась она. — Совершенно не скрываются! Надо думать, это люди Вольфа, в противном случае были бы более осторожны. А эти, верно, думают, что мы делаем одно общее дело, и поэтому ведут себя так нагло…»
Лола ускорила шаг и свернула в маленький переулок, стремясь срезать путь, краем глаза отметив, что «опель» замешкался на повороте. В это время дверца скромных серых «Жигулей», что стояли почти за углом, открылась, и Лолу буквально втащили внутрь.
— Тихо! — предупредил Маркиз, видя, что Лола собирается закричать. — Молчи и слушай. Тебя пасут.
— Сама знаю, — буркнула Лола, отдышавшись, — не ты один такой умный.
Маркиз быстро глянул на нее, очевидно отметил что-то, что его сильно порадовало, и продолжал спокойно:
— Думаю, что это наши немецкие друзья, им стало интересно, что мы выяснили.
— Откуда эта машина? — спросила Лола.
— Позаимствовал на время неподалеку отсюда, — ответила Маркиз, ничуть не смутившись, — так что не волнуйся, «жучков» в ней быть не может.
Мимо них стремительно проехал «опель», те думали, что Лола каким-то образом умудрилась ускользнуть Маркиз осторожно вырулил из переулка и поехал в противоположную сторону.
— Я выяснила, — торопилась Лола, — она действительно работала в кафе ЛОСХа. Фамилия ее Куликова, Куликова Лариса Анатольевна. В начале августа она пропала, то есть соседка видела, как она с чемоданом куда-то уехала. В квартире ни слуху ни духу. Телефон не отвечает. Этому козлу она о себе вестей никаких не давала.
Маркиз отметил про себя нелестный эпитет, которым Лола наградила своего бывшего любовника, но если и удивился, то никак этого не показал. Зато Пу И перебрался с заднего сиденья на колени к Лоле и в качестве примирения лизнул укушенный утром палец.
— Мое сокровище! — мимоходом умилилась Лола и продолжала:
— Вот что я нашла в ее сумке, которую Лариса оставила у этого… У Антона. — Лола протянула Маркизу билет.
— Так-так, — на ходу взглянул Маркиз, — все сходится. Мне ее описывали как блондинку, полноватую, но не толстую. Значит, ездила она в Новозайцево, ездила к тетке. Тетка у нее там, — пояснил Маркиз, — я точно знаю.
— И что будем делать? — осторожно спросила Лола.
Маркиз аккуратно припарковал машину в положенном месте и повернулся к ней.
— Шутки кончились, девочка. Раньше мы работали на герра Вольфа, теперь же будем работать на себя.
— И кто нам заплатит? — усмехнулась Лола.
— Тут уж не до денег, ноги бы унести, — возразил Маркиз. — Видишь ли, этот Вольф мне еще в Кельне не понравился, врал он много. А теперь выясняется, что история с дочкой миллионера очень дурно пахнет. Потому что уже есть в ней два трупа — фотографа и буфетчицы Людочки, которая, судя по всему, пострадала по чистой случайности, — просто имела глупость наняться на работу вместо Лариски и еще оказалась на нее немного похожа, впрочем, все буфетчицы похожи друг на друга, это у них профессиональное, еще в советские времена так было.
— Ты думаешь, это из-за меня они за нами следят? Я где-то пролопушила?
— Да нет, просто они знают адрес твоего… Кузовкова, вот и встречали тебя на месте. Кажется, я начинаю понимать, почему Вольф послал сюда нас, — задумчиво проговорил Маркиз. — Во-первых, нам легче в России кого-то искать, потому что мы знаем местные особенности, а во-вторых, нами можно пожертвовать, если что не так. Только это у герра Вольфа, я надеюсь, не получится.
— Что сейчас будем делать? — спросила Лола, поглаживая крепко спящего на коленях песика.
— Поедем в Новозайцево.
— Прямо сейчас? — удивилась Лола. — Так сразу? А вещи?
— Все придется бросить, потому что на ту квартиру мы больше не вернемся, — твердо ответил Маркиз. — Ты не переживай, потому что самое главное: деньги, документы и Пу И у нас с собой, так что не пропадем. И еще, — он мельком глянул на Лолу, — надо бы тебе переодеться.
— Чем этот костюм не подходит? — Лола рассердилась, вспомнив, сколько безумно дорогих тряпок осталось в брошенной квартире.
Костюм сегодня на ней был брючный, цвета осенней опавшей листвы, то есть ржаво-коричневый. Лола обожала сложные оттенки. Цвет ее волос в данный момент был темно-рыжий, почти каштановый, что, конечно, очень подходило к костюму.
— Не дури, — коротко сказал Маркиз. — Что, тряпок себе потом не купишь, что ли? Ты хоть представляешь, в. какую глушь мы едем?
— Всего сто десять километров от города, — упрямо возразила Лола.
— Вот увидишь, что это за дыра! — пообещал Маркиз, притормаживая у ма, газина одежды.
— Джинсы и куртка! — напутствовал он Лолу. — И быстрее. А то я тебя знаю — будешь два часа в примерочной торчать.
— Слушаюсь! — буркнула Лола, передавая ему Пу И, который даже не проснулся.
— Назад в СССР, — усмехнулась она, вернувшись.
Маркиз одобрительно окинул взглядом стройную девушку в джинсах и коричневой кожаной куртке, из-под которой торчал черный свитерок.
— Такой ты мне нравишься еще больше! — сказал Маркиз, улыбаясь.
— Издевается еще, — вздохнула Лола, — поедем уж скорее…
* * *
— Ах, черт! — пробормотал Маркиз, скосив глаза в зеркало заднего вида. — Они опять нас засекли!
Действительно, из-за угла вывернул вишневый «опель» и пристроился в потоке транспорта через две машины от невзрачных Лениных «Жигулей».
— Ну, ладно, — Леня усмехнулся, — сейчас мы им устроим классический питерский аттракцион! Как раз биржа недалеко…
Маркиз свернул с Московского проспекта и затормозил возле массивного серого здания Фьючерсной биржи.
— Теперь слушай внимательно, — повернулся он к Лоле, — я сейчас уйду минут на двадцать, а ты сразу же за мной выходи из машины и встань около правого заднего колеса. Поняла? Около правого-заднего! Стой и жди меня, посматривай по сторонам.
— И только-то? — удивилась Лола. — А зачем?
— Вернусь — объясню, — ответил Маркиз, выскакивая из машины.
Лола вышла вслед за ним, обошла машину и остановилась возле правого заднего колеса. Маркиз пошел в сторону биржи. Лола повернула голову и увидела, что из вишневого «опеля», припаркованного метрах в двадцати, вышел невысокий плотный человек лет тридцати пяти с редеющими вьющимися волосами и двинулся вслед за Маркизом, чуть загребая при ходьбе слегка косолапыми ногами.
Вообще место было достаточно оживленное. Вокруг биржи стояло множество машин, кто-то все время то подъезжал, то отъезжал, многочисленные люди с деловым видом прохаживались по тротуару, разговаривая и переглядываясь.
Прошло минут пятнадцать, и Леня показался — совсем не с той стороны, откуда Лола его ждала. Следом за ним, как приклеенный, тащился косолапый из «опеля».
— Садись, — скомандовал Маркиз и сам быстро сел за руль.
«Жигули» отъехали от стоянки и вывернули на оживленный Московский проспект.
— Ну и что теперь? — недоуменно спросила Лола, увидев, как вишневый «опель» устремился за ними следом.
— Теперь смотри на них, — Леня ухмыльнулся.
Вишневая машина ехала следом за «Жигулями», но, проехав метров двести, неожиданно вильнула и остановилась у тротуара.
— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно проговорил Леня и, сделав преследователям ручкой, прибавил газ.
Лола то и дело посматривала на Маркиза, ожидая, когда он объяснит ей смысл происшедшего, но тот молчал, лавируя в интенсивном потоке машин, а отвлекать его от дороги она не хотела, боясь нарваться на скандал.
Наконец, отъехав достаточно далеко, Маркиз повернулся к Лоле и заговорил:
— Около биржи есть особый промысел: пасут оставленные на улице машины, особенно, конечно, дорогие иномарки, дождавшись удобного момента, прокалывают у машины правое заднее колесо — поэтому я тебе велел стоять возле него…
— А почему именно правое заднее? — поинтересовалась Лола.
— Потому что оно дальше всего от места водителя.
— Ну и зачем это?
— Человек приезжает на биржу часто с большими деньгами, они у него лежат в маленькой сумке — «барсетке», поэтому бригаду, которая занимается этим делом, называют барсеточниками. Вернется человек, сядет в свою машину, отъедет — колесо спускает, и машину приходится остановить. Водитель в нервах выскакивает из машины, чтобы посмотреть, что случилось с колесом. Колесо — правое заднее, значит, ему приходится обойти машину вокруг, а у большинства иномарок — центральный замок, то есть все двери машины открываются и закрываются одновременно. И, естественно, когда водитель собирается менять колесо, ему нужны свободные руки, поэтому «барсетку» с деньгами он оставляет на переднем сиденье. А барсеточники от самой биржи едут за ним следом, и как только он выходит из машины и, громко матерясь, осматривает проколотое колесо, барсеточники останавливаются рядом с его иномаркой, открывают дверцу, хватают «барсетку» — и поминай, как звали, он их даже преследовать не может, потому что колесо проколото. Да если бы и мог — побоялся бы: он один, а их много, и ребята крутые, связываться — себе дороже, не только без денег останешься…
