— Как же никто не замечает, когда они колеса прокалывают?
— У них на эту операцию специальный человек поставлен, очень ловкий. Он, не торопясь, с деловым видом проходит мимо стоянки и, когда видит подходящую машину, незаметно бьет по колесу ногой. А у него к подошве прикреплено толстое шило, так что дело, считай, сделано.
— Понятно! — Лола с невольным уважением покачала головой. — А зачем ты уходил на биржу?
— В «опеле» было два человека, в таких случаях барсеточники предпочитают не связываться. Один человек ушел за мной, и шансы сразу увеличились: машина хорошая, дорогая, иномарка, замок, скорее всего, центральный, стоит возле биржи, и сидит в ней только один человек… Самая подходящая цель для барсеточников. Так оно и оказалось, и благодаря хорошему знанию местной специфики мы с тобой благополучно избавились от «хвоста».
За время этого разговора «Жигули» подъехали к Витебскому вокзалу.
Лола с Маркизом вышли из машины и направились к пригородной платформе.
Ближайший поезд до Новозайцева отправлялся через полчаса. Они купили билеты, съели по хот-догу и купили несколько газет — дорога предстояла долгая.
* * *
«Поезд прибыл на конечную станцию Новозайцево! — объявил машинист. — Не забывайте в вагонах ничего нужного».
Пу И пришлось посадить в черную сумку Ларисы Куликовой, он не возражал.
— Ну вот, — Маркиз обвел рукой окружающее пространство, — как говорится, добро пожаловать в Новозайцево! Культурный центр! Оглядись по сторонам!
Откровенно говоря, смотреть было не на что. Новозайцево не было разросшимся поселком, в котором селятся новые русские, — для этого поселок слишком далеко находился от города. Да и природа вокруг не слишком располагала построить загородный дом, чтобы проводить в нем свободное время и развлекаться с друзьями.
Сразу же за одноэтажным каменным зданием вокзала, которое, судя по архитектуре, было построено никак не позже пятидесятых годов, находилась небольшая пыльная площадь, на которой на ломаных ящиках пристроилось несколько местных старух, торгующих брусникой, клюквой и яблоками.
Назад по ходу поезда, за платформами, располагались огороды, судя по тщательно перекопанной земле и жухлой ботве, картофельные поля.
— Мне в туалет надо! — сообщила Лола. — И Пу И тоже.
— А это туда, — Леня махнул рукой в сторону от огородов. — Иди вдоль путей, не заблудишься. — Он взял у нее из рук сумку и открыл. Пу И выбрался на зеленую, хотя и пыльную травку.
Лола долго пробиралась вдоль путей, мимо пакгаузов, запертых на амбарные замки, наконец увидела деревянную будку с надписью мелом "М" и "Ж". За туалетом начинались и вовсе уж руины — поросший травой холм, не то огромный погреб, не то бомбоубежище, оставшееся с войны, следом ржавый железный сарай без дверей, а за ним — двухэтажное здание из красного кирпича, как ни странно, под крышей и с забитыми досками оконными проемами. Не то старое депо, не то склад, но вокруг было так безлюдно, что Лола поежилась и поспешила обратно.
За время ее отсутствия Леня переделал много дел. Он выгулял Пу И, и теперь песик спокойно стоял рядом, пристегнутый поводком. Леня также разговорился с местными бабушками, купил у одной килограмм отборных краснобоких яблок и теперь, аппетитно хрустя, слушал говорливую старуху. Он протянул подошедшей Лоле яблочко, подхватил Пу И на руки и сердечно распрощался с бабками.
— Куда мы пойдем? — спросила Лола, укусив в свою очередь яблоко. — Где эту Ларису искать?
— А пойдем мы с тобой.., вот как думаешь, много у этой Ларисы денег? — спросил Маркиз, выкидывая огрызок.
— Думаю, не очень, — усмехнулась Лола, — раз она прятаться к тетке поехала — Верно, если предположить, что она все еще тут, а нам ничего другого не остается, то не может человек просто так месяц сидеть, если денег мало. Да и от скуки повеситься можно, в этакой-то дыре. Есть клуб, кино крутят раз в неделю, еще дискотека, но туда она вряд ли ходит.
Тетка-старуха кормить долго не сможет, значит, нужно устраиваться на работу А куда наша Лариса пойдет работать? Никаких предприятий тут нету, не на железную же дорогу, — Маркиз фыркнул.
— Стало быть, будет она устраиваться по специальности, — прищурилась Лола. — Но только я тут не наблюдаю никаких предприятий общественного питания.
— Это ты зря, я пока тебя ждал, у старух спросил, где у них что. И представляешь, есть у них одно кафе, еще столовая, один магазин государственный, один — от железной дороги, и еще один недавно открылся — коммерческий.
— Просто-таки оплот цивилизации! — восхитилась Лола. — Не Новозайцево, а аванпост прогресса! Слушай, всего каких-то сто километров от города, а как дремуче все! Один только дом приличный на весь поселок!
Она указала на аккуратный трехэтажный особнячок, который был построен недавно и даже с некоторой претензией на оригинальность. Цокольный этаж из пористого камня, верхние облицованы деревом. Дом окружала декоративная невысокая металлическая решетка. За ней зеленел недавно подстриженный газон.
— «Новозайцевская поселковая администрация», — прочла Лола вывеску на двери, и ниже помельче:
— «Сберкасса».
«Энергосбыт».
— Действительно, аванпост прогресса, — согласился Маркиз. — Но вот ты сказала — сто километров. Не сто, а сто десять, а это значит, что дальше ста первого. И сюда высылали из города всяких пьяниц и тунеядцев в течение пятидесяти лет. Ну и как ты думаешь, какое тут общество образовалась за эти годы?
— Да отстань ты! — рассердилась Лола. — Мне это совершенно неинтересно. И что ты все время воспитываешь?
— Ты хочешь есть, от этого и сердишься, — констатировал Леня, — ну, сейчас что-нибудь перехватим. Иди-ка ты в это кафе одна, скажешь, что подругу ищешь, Лариску, дескать, она рассказывала, что работает в кафе…
Кафе сразу же произвело на Лолу отвратительное впечатление. Маленький деревянный домик, доски давно не крашенные, на окнах — решетки, как в тюрьме. Вывеска, сообщающая, что посетитель входит в кафе «Афродита», была прибита криво, ручка двери запачкана чем-то липким.
«Хоть бы дверь покрасили!» — раздраженно подумала Лола.
Внутри кафе было ничуть не лучше, чем снаружи. Несколько далеко не новых столов, покрытых пластиком, колченогие стулья… За стойкой скучала рослая девица с несвежей наколкой на голове. Мощные телеса обтягивало шелковое синее платье в мелкий беленький горошек.
Черты лица у девицы были крупные — глаза навыкате, нос картофелиной и губы как у негра.
— Здравствуйте, — вымолвила Лола, приближаясь к стойке, — хотела вас спросить…
— Чего еще? — неприветливо ответила девица.
— Вот подругу ищу, она уехала сюда и сказала, что работает в кафе… Лариса ее зовут…
— Тут я работаю! — агрессивно перебила девица. — И никакой Ларисы знать не знаю! Заказывать будете?
— Кофе, — обреченно пробормотала Лола, надеясь все же, что сумеет разговорить неприветливую девицу.
— Садитесь, принесу! — буркнула та и отвернулась.
Она принесла через пять минут напиток бурого цвета, сильно отдающий клопами. Толстыми, как сосиски, пальцами с короткими ногтями, покрытыми облупленным малиновым лаком, девица держала чашку, казавшуюся в ее руках наперстком. Лола не решилась попробовать подозрительный напиток, положила деньги и выскользнула наружу.
Следующим они посетили железнодорожный магазин, где две приветливые тетеньки умилились на Пу И, но относительно Ларисы Куликовой дружно пожали плечами: не знаем, мол, такую.
В большом государственным магазине было то же самое, только продавщицы не умилялись.
— Теперь в столовую, может, хоть поедим, — вздохнул Маркиз.
— Вряд ли, если уж у них в кафе такое безобразие, то в столовой тем более, — проворчала Лола.
Однако она ошибалась. В столовой было светло, тепло и чисто, несмотря на то что народу обедало достаточно, в основном это были водители. Водители хоть и грубый народ, но в столовой вели себя тихо, деловито ели и уезжали по своим делам. Спиртного в столовой не подавали, даже пива не было. Симпатичная хохлушка на раздаче, с яркими черными глазами и обнаженными по локоть смуглыми руками, улыбнулась открыто и певуче сказала:
— Берите свинину духовую! Такого кабанчика на той неделе забили, фермерского…
Разносолов в этой столовой на подавали, зато шмат свинины размерами привел в растерянность даже Леню — Лола и не пыталась такое осилить. Правда, Пу И продемонстрировал незаурядный аппетит и съел чуть не полпорции. Они посидели еще в столовой. Шоферы разъехались, стало тихо. Столы, хоть и пластиковые, как в кафе, были чисто вытерты, на окнах — веселенькие ситцевые занавесочки. В самом почетном углу стоял цветок в огромной кадке, сделанной, надо полагать, местным умельцем. То есть цветком его назвать язык не поворачивался — потому что размерами он был с хорошее дерево. Однако это был самый обычный комнатный цветок, какие растут у старушек на подоконниках.
