В Гамбурге Гарри Блейк не стал стрелять в женщину в светлом плаще. Он сидел на лавочке, вдыхал аромат только что сгоревшей листвы и с болезненным любопытством рассматривал неуверенно приближающуюся красивую блондинку. Незнакомка выпустила в него всю обойму с тридцати шагов. Потом она без сил опустилась на ближайшую скамейку и заплакала.
«Эту дуру в светлом плаще просто заставили это сделать…»
Через пару часов Гарри со своими ребятами ворвался в гараж на тихой городской окраине. Перестрелка и драка с террористами получилась настолько злой, что Гарри пришлось закрывать своим телом заложников — мужа и крохотную дочку только что стрелявшей в него женщины.
Двигатель «эмбраера» уже откровенно пылал.
«Но Бог все-таки есть!..» — окончательно решил Гарри.
8
Очередная гарантия гибели Гарри Блейка подействовала на Макса Тирли как таблетка «о-эм-пэ» — она оглушила и скомкала страх. Поэтому, направляясь к взятой на прокат в аэропорту машине, Макс почти не смотрел по сторонам. Перед ним маячило воображаемое лицо Гарри Блейка. Лицо постепенно становилось по-старчески жалким и расплывалось, словно капля масла на воде.
«Что б ты в ад попал, скотина!..» — пообещал еще живому другу Макс.
Неисчислимое количество раз ему казалось, что Гарри обо всем догадался и тогда Макс умирал от ужаса. Он не смог бы даже поднять руку, чтобы защититься элементарной пощечины. Страх парализовал его и превращал волю в холодный студень.
Макса спасало лишь то, что ни одна секретная служба не поверит другой, что ее старый, проверенный агент работает на противника. Даже во время совместной операции против общего врага. Поэтому Лена никогда не пыталась рассказать Гарри о Максе.
«Бедная бабенка!.. — усмехнулся Макс. — С ее-то говорливостью она всегда была вынуждена молчать о главном».
Уже усаживаясь за руль машины, Макс получил эсэмеску по спутниковому телефону. «Янус» наконец-то сообщил ему содержание той последней записки, которую Леночка хотела передать Гарри с помощью стюардессы 665-го рейса уносившего Гарри из Франции в далекий, южноамериканский Денези. Макс побаивался, что в ней будет вся правда о нем.
Но как оказалось, в записке было только три слова: «Гарри, ты молился».
«О чем и кому молился?!.. — Макс с недоумением смотрел на дисплей телефона. — Когда молился?! Честное слово, бред какой-то!..»
Макс нажал на газ. Машина пулей вылетела сначала на узкую дорогу, ведущую к шоссе, а потом и на само шоссе.
«Да пошли они теперь оба псу под хвост!.. — подумал Макс. — Молитесь или не молитесь — теперь все равно Гарри пора к Богу!..»
9
В аэропорту Денези Гарри Блейк залпом выпил тройное виски. Кое-кто из пассажиров «эмбраера» — скорее всего те, кто увидел, во что превратился левый двигатель самолета — были готовы целовать пилотам руки.
Гарри устало улыбнулся, наблюдая сентиментальную сценку. Потом он вспомнил свои странные мысли о Леночке и Максе Тирли там, в самолете.
«Померещится же такое!.. — Гарри поморщился как от зубной боли и даже покачал головой, пытаясь избавиться от ненужных воспоминаний. — Бред сивого мерина!»
Гарри было откровенно стыдно за свою минутную слабость. Майор Макс Тирли не мог быть предателем. Нет, Гарри не стал бы спорить с тем, что современные люди живут в перевернутом мире. Но не в извращенном же донельзя!..
Гарри попросил у бармена еще одно виски и стал думать о море и предстоящей прогулке на водном мотоцикле. Желание почувствовать скорость и свежесть ветра стало нестерпимо огромным. Схватка с морскими волнами была бы полной противоположностью неподвижному сидению в салоне готового к гибели самолета. Гарри даже почувствовал вкус соленой воды на губах и его снова потянуло в улыбку…
10
…Стрелка спидометра приблизилась к отметке «140 километров в час». Дорога выпрямилась, но Макс знал, что где-то там впереди за холмом должен был быть очередной, не простой поворот.
«Логика, Макс!.. Где же твоя логика? А ведь ты всегда побеждал Гарри Блейка именно с помощью логики, — рассуждал про себя Макс. — Однажды ты даже убедил этого идиота в том, что никогда не видел официанта из ресторанчика на окраине Рио. Помнится, Гарри глазел на фото, на котором ты и тот чертов официант о чем-то спорили и тупо тер свой лоб. А ты доказал Гарри, что вы спорили официантом о счете за ужин. Ведь никто не будет спорить с агентом «Януса»! Этих агентов либо убивают без слов, либо с ними соглашаются во всем и сразу…»
Стрелка спидометра неумолимо приближалась к цифре 150…
«Поворот!..» — вспомнил Макс.
Он сбросил скорость. Машина прошла поворот чисто, без кинематографического визга тормозов.
«Теперь, Макс, постарайся успокоиться и проанализировать эту идиотскую записку, которая — будь она трижды неладна! — не дает тебе покоя… Что в ней такого уж особенного?.. Помнишь, Гарри рассказывал этой русской бабенке о том, как он чуть не утонул в море?.. Уверен, что Ленка имела в виду именно этот разговор. Она еще сказала тогда Гарри, что, мол, знает, о чем он думал, когда плыл к берегу. Ведь сам Гарри превращался в осла, когда пытается рассказать собственные мысли. Да-да… Ленка права в этой записке: человек, который борется с волнами, может только молиться. Ночной шторм и, допустим, перестрелка в борделе «Веселые телочки» — очень разные вещи. И даже не потому, что в борделе нужно время от времени нажимать на курок, а море несет тебя помимо твоей воли, а потому что…»
Мысль оборвалась. Машина вошла в очередной замысловатый вираж. Макс Тирли прищурился, оценивая пропасть справа. Вечер приближался, и пространство над бездной темнело значительно быстрее, чем небо.
«… Но все-таки странно все это! Почему вдруг Ленка написала в записке именно эти три слова — «Гарри, ты молился»?»
Если бы Макс мог плюнуть, он с удовольствием бы сделал это. Снова сильно зачесалась спина. Там, в гараже Макс пару раз терся лопаткой о торец открытой двери, и дверь скрипела, как старая, перегруженная веревка.
Но нужно было спешить в аэропорт и не было времени на остановку. Макс знал, что на дороге он наверняка встретится с такси, в котором Гарри Блейк возвращается домой.
«Бибикнуть, что ли, ему на прощание? — хмыкнул Макс. — Стекла тонированы и меня все равно не видно…»
Мысли снова, помимо воли, вернулись к странной записке.
«Этот идиот Гарри не знает ни одной молитвы… Разумно предположить, что там, в море, он не молился, а попросту что-то кричал Богу сквозь обрывки мыслей. Поэтому он и не мог толком рассказать о них потом. Именно поэтому!..»
Дорога вильнула вправо, потом влево и стала карабкаться еще выше.
«Опаньки!!.. — пришла очередная догадка. Макс едва не расхохотался от облегчения. Правда, мысль была настолько тонкой, что ему пришлось прибавить газа, чтобы мозги заработали быстрее. — А ведь Ленка попросту намекала в записке, что, мол, теперь и она сама будет молиться за Гарри. Иначе, за каким таким чертом она написала эту записку?!..»
Макс Тирли все-таки расхохотался.
«Милая идиотка Ленка!.. Мне даже жаль, что Гарри не получил твою записку. Он бы все равно ни черта бы не понял!..»
11
Шофер такси сидел за рулем и писал эсэмеску: «Приеду домой убью, дура!!!..» Буквы на большом 7-ми дюймовом дисплее были зловеще красными.
Гарри кашлянул.
Шофер поднял глаза и широко улыбнулся.
— Жена!.. — пояснил он.
Гарри молча и понимающе кивнул.
— Вам в Лауэрте, сэр?..
Гарри улыбнулся в ответ:
— Как вы догадались?
— По вашему американскому костюму, — пояснил шофер. — Моя куртка, например, стоит только сто долларов.
Шофер завел двигатель и стал рассказывать Гарри о последнем визите, точнее даже набеге, своей жены на местный супермаркет.
— По-моему ей внесли в счет даже тележку, на которой она подкатила товар к кассе, сэр!
Гарри плохо слушал. Он смотрел в окно и уже откровенно стыдился своей слабости там, в самолете, за минуту до катастрофы. Он твердил сам себе о том, что Макс Тирли не мог работать на «Янус», а в спину в Париже ему стреляла Ленка.
— … А вы что думаете, сэр?
Гарри механически переспросил:
— Думаю о чем?..
— О женщинах.
Гарри загадочно промолчал в ответ.
12
«Просто у меня такая сволочная работа — не любить людей. Иногда мне уже хочется нажимать на курок просто так… — Макс Тирли сосредоточенно рассматривал извивающееся перед капотом машины шоссе. — Легче найти необорванную мысль в голове шизофреника, чем что-то постоянное в этом чертовом мире. Что-то пугает нас, мол, не делай так!.. Это, видите ли, не хорошо. А что мне будет за это?! Наказание?.. Ай, испугали! Ведь если я сделаю что-то доброе, то… Оглянитесь вокруг себя, идиоты! Не будет ли мне наказание от вас еще большим?! Кто докажет мне, что крохотная пенсия за тридцать лет службы это не кара за честность?!..»
