Елизавета смерила его презрительным взглядом и подумала: «А этот-то придурок приперся зачем? Все еще на что-то надеется?»
Не успела Валерия с блондином и словом переброситься, как дверь кабинета открылась, и на пороге показалась миловидная девица с широкой улыбкой и злыми глазами. «Обласкав» этими глазами Валерию, она буркнула: «Проходите», и недоуменно уставилась на застывшую в ожидании Елизавету.
— Вам чего? — сердито спросила она.
— Я по поводу конкурса, — начала было Елизавета, но девица грубо ее оборвала:
— Опоздали. Ваш поезд ушел.
— Вы не поняли, — вступилась за подругу Валерия. — Она принимала участие в конкурсе на место референта.
— Референта уже взяли, — сообщила девица и спросила у Елизаветы: — А зачем вы пришли? Мы вас не вызывали. Мы взяли мужчину.
— Меня, — скромно доложил блондин, приподнимаясь со стула и вежливо кланяясь девице и Елизавете.
Валерия не поверила своим ушам:
— Его?!
Блондин обиделся.
«Что эта верзила о себе возомнила? — с презрением подумал он. — Сама дура дурой, а туда же, герцогиней прикидывается. Видишь ли, ей высоких сильных уверенных в себе брюнетов подавай. И, главное, первому встречному о своей глупой мечте рассказывает. Нашла чем хвастаться. Высокого сильного уверенного в себе брюнета полюбит всякая, а ты вот невысокого слабого скромного блондина попробуй по-настоящему полюби, вот тогда все тебе зааплодируют. Или не все. Или только я».
Пока блондин размышлял, немая сцена закончилась настоящей драмой: против всех правил разрыдалась Елизавета. Разрыдалась и вылетела из приемной. Валерия растерялась. Такого поворота она не ожидала, даже припомнить не могла видела ли вообще плачущей свою подругу.
А девица скроила недовольную мину и, кивая на дверь кабинета, небрежно поинтересовалась у Валерии:
— Так вы идете?
— А можно позже? — пятясь из приемной, спросила она и, краснея от смущения, пояснила: — Я Лизу хочу успокоить.
Девица презрительно повела плечом и уставилась на блондина:
— Тогда, может, вы, молодой человек?
Он с готовностью подскочил:
— Да, я пойду.
Елизавета убежала недалеко: расположилась на подоконнике рядом с приемной. Сидела лицом к окну и молчала, задумчиво глядя на улицу. По ее бледным щекам катились крупные слезы, которые она время от времени вытирала, безжалостно размазывая дорогую косметику.
Валерия робко остановилась у окна и долго с жалостью смотрела на хрупкую спину подруги, на ее тоненькую шею, на коротко стриженый затылок. Елизавета ее не замечала, а Валерия не находила слов утешения. Наконец она решилась и тихонечко позвала:
— Ли-за, Лизенок.
Елизавета вздрогнула, оглянулась, упала на грудь Валерии и зарыдала с новой силой. Плакала долго, а когда успокоилась, Валерия спросила:
— Лиз, ну что ты расстроилась? Ну не взяли тебя, и сами много потеряли. А тебе на них плевать. У тебя есть работа, у тебя есть деньги, у тебя есть успех, у тебя есть я, наконец, так на кой фиг нужен тебе этот Дороф? Будто от хорошей жизни к нему я иду.
— Глупая ты, — отстраняясь от подруги и вытирая слезы, рассердилась Елизавета. — Разве в этом буржуе дело?
— А в ком?
— Будто не понимаешь сама.
— Не понимаю.
— В том зачуханном блондине, вот в ком, — зло сквозь зубы процедила Елизавета. — Убила бы его! Ты видела? Видела? Какой-то недоносок, какая-то рохля, какой-то болван обошел меня! Меня! После этого руки наложить на себя мне осталось!
Валерия мгновенно рассталась с симпатиями к блондину и решила не противоречить подруге.
— Лиза, этот хлюпик действительно серая личность, полнейший ноль, — сказала она. — Не понимаю, почему взяли его? Вот я бы…
И тут она боковым зрением заметила, что блондин стоит неподалеку и внимательно слушает.
«Как он беззвучно подкрался?» — удивилась Валерия и испуганно зашептала на ухо подруге:
— Лиза, он здесь, он нас слышит.
— Ну и фиг с ним! — рассердилась Елизавета. — Пусть слышит. Думаешь, кроме нас ему никто правды не говорил? Пускай знает, что он болван и урод! Нуль и ничтожество! Уже через неделю Дороф его погонит!
Блондин покраснел.
«Эта парочка начинает меня раздражать», — вскипая, подумал он, но вслух спокойно сказал, кивая на дверь приемной:
— Вас там вызывают на собеседование. Грозят передумать, если не захотите идти.
— А ну их на фиг! — отмахнулась Валерия. — Плевать я на них хотела!
Но тут рассвирепела Елизавета, соскочила с подоконника да как закричит:
— Как это — на фиг? Как это — плевать? Лерка! Сейчас же марш на собеседование!
Валерия попятилась:
— А ты?
— А я здесь подожду.
Заметив на себе недобрый взгляд обиженного блондина, она усмехнулась и язвительно добавила:
— Подожду, с молодым человеком пообщаюсь. Видишь, он не уходит, чего-то ждет. Наверное я ему понравилась.
Блондин растерялся, побледнел, но, подумав: «Да она же просто надо мной издевается», — мгновенно пришел в себя и преобразился.
Он презрительно приподнял верхнюю губу, бросил на Елизавету уничтожающий взгляд, высокомерно изрек:
— Очень жаль, но вы не в моем вкусе, — и ушел.
Вслед ему раздался издевательский смех Елизаветы.
— Нет, я точно его убью! — прошипела она, когда он скрылся из вида и отпала нужда издевательски хохотать. — Убью! Но с другой стороны, получилось тоже неплохо: он мой враг, и вряд ли теперь Валерия на него западет.
Однако, поразмыслив, Елизавета решила, что она неправа: не было случая, чтобы Валерия осталась равнодушна к блондину, вставшему на ее пути.
«Нет, — решила Елизавета, — увлечется, дурочка. И на этот раз увлечется. Такая уж у нее судьбина. Сначала полюбит, а потом разлюбит — все как обычно. Не уберегу я Лерку и от этой глупости. Не уберегу», — обреченно заключила она.
И тут ее холодный пот прошиб.
«Как это не уберегу? — мысленно возмутилась Елизавета. — Ха! Уберегу — не уберегу! Разве есть у меня выбор? Речь о самом Дорофе! Миллиардер от нас ускользнет, пока Валерия будет западать на очередного блондина! И не поможет никакая моя метода!
Да и не станет пользоваться Лерка моей методой. Как только приступит к своим обязанностям, сразу закрутит с этим белобрысым придурком лямур, благо — придурок референт: всегда у нее под боком. Ой, закрутит, — распереживалась Елизавета. — Закрутит и на Дорофа наплюет! Плакал наш „матерый волк“! Плакали наши денежки! Ку-куру-куку!»
Елизавета разнервничалась, забегала по коридору, растерянно приговаривая:
— Что же делать? Что же делать?
И тут ее осенило: «Да не так все и страшно. Стоит ли психовать, если Лерка белобрысика этого все равно разлюбит?»
Тут уж она радостно потерла руки и закричала:
— Ку-куру-куку!
Это прозвучало как «ура!». Елизавета забыла о своем поражении и устремилась к новой победе: начала строить планы как спасти подругу от нашествия никчемных белобрысиков и пристроить ее к «матерому волку». Она терпеть не могла неопределенности, поэтому сразу поставила себе цель.
«Чем раньше Лерка полюбит своего блондина, тем раньше его и разлюбит, — подытожила Елизавета. — Следовательно, я должна этот процесс стимулировать. Кстати, блондин, как водится, начал на Лерку уже западать, а тут я со своими колкостями невовремя встряла. Эх, и сейчас, вот, разозлила его. Поиздевалась, поглумилась в свое удовольствие. И как невовремя!»
Но долго Елизавета не могла переживать, а потому тут же себя успокоила: «Из шкуры вылезу, но эту парочку помирю. Разумеется, с помощью моей дивной методы».
Таким образом она совершенно неожиданно для себя настроилась делать то, чему сопротивлялась долгие годы: влюблять Валерию в очередного жалкого блондина.
И блондина в Валерию!
И все это с помощью своей грандиозной методы, предназначенной исключительно для «матерых волков»!
Вот она, ирония судьбы.
Этим же вечером Валерия хвастала своими успехами перед Французским. Она была счастлива, но не до конца — радость ее омрачалась поражением Елизаветы.
— До сих пор не могу поверить, что меня взяли, а Лизку не взяли, — вздыхая, призналась она.
Французский, презирающий Лизку, был чрезвычайно доволен.
— Неужели развенчали твоего кумира? — похохатывая, удивился он.
— Почему развенчали? — рассердилась Валерия. — Моя подруга жертва дискриминации. Лиза женщина, а Дорофу нужен референт-мужчина, вот они и взяли парнишку.
— И как он? — поинтересовался Французский.
— Ничего хорошего, — нахмурилась Валерия, — очень похож на тебя. И ногтя Лизы не стоит, хоть и мужчина.
— Сокровище, знаешь что такое жизнь?
— Знаю, это мучительная и бесполезная борьба с алкоголизмом, — бойко ответила уже просвещенная на сей счет Валерия.
